В водовороте века. Мемуары. Том 3 - Ким Сен

Вмиг блеснули глаза мальчика, который, казалось, погружен в глубокое раздумье. Он вихрем исчез в доме, а вскоре появился передо мной с латунной миской воды, зачерпнутой из колодца с журавлем. Видимо, это обычное действие совершенно изменило его настроение. Глядя на плескающуюся в латунной миске воду, я невольно вспомнил образ Ли Гвана. На малой поверхности воды всплывало то лицо Ли Гвана, то лицо Бо Чхона, и я с трудом сдерживал нахлынувшие слезы.

С чувством благодарности к мальчику я выпил воду до дна.

Бо Чхон, стоя с миской в руке, вытирал нос тыльной стороной ладони и ласковым взглядом смотрел на меня.

Я ощутил некоторое облегчение на душе и отдал отряду команду тронуться в путь. В момент, когда я собирался прощаться с ними, Бо Чхон вдруг стрелой убежал в дом.

«Зачем мальчик кинулся туда?» — подумал я с недоумением.

Бо Чхон с той же быстротой возвратился ко мне на дорогу и начал кормить моего белого коня набранным в горсть овсом. Его безмолвный поступок выдавил у меня, наконец, слезы, которые я до этого сдерживал с таким трудом. Бо Чхон не ушел в дом, а стоял на берегу до тех пор, пока мы не исчезли за рекой. Я повернул лицо и, сидя на коне, видел, как белой точкой маячит вдали его фигура.

«Бо Чхон, ты тоже должен стать революционером, как твой отец!»

Издалека я высоко поднял и опустил руку, благословляя будущее Бо Чхона. И впоследствии, когда мы распустили партизанский район и начали второй поход в Северную Маньчжурию, я пробыл в доме Ли Гвана около недели. Мы подолгу обсуждали вместе с Кон Сук Чжа вопрос о будущем Бо Чхона.

Позже Бо Чхон вырос в революционера, как я того пожелал. Работая на железной дороге в Линькоу, он совершил налет на военный поезд, был арестован и сидел два года в тюрьме. Тогда ему не было и 20 лет.

После освобождения страны (1945 г. — ред.) Ли Бо Чхон вышел из тюрьмы. Он тосковал по земле, небу и воде родной стороны, где родился его дед иосеньютогожегодаотправилсяв Пхеньян и Сеул через Дандун и вернулся в Линькоу. Эта поездка произвела неизгладимое впечатление на 20-летнего восприимчивого и многообещающего юношу Ли Бо Чхона.

Он горел стремлением окунуться с головой в горнило борьбы за создание новой Родины, где работают друзья отца. И он с большой тяжестью в душе переехал железно дорожный мост через реку Амнок. На этой Родине был сотворен новый мир, о котором мечтал его отец, возник цветущий край, о котором он грезил с детства.

Однако спустя 5 лет этот цветущий край вновь охватило пламя войны. Молодая Республика вела смертельный бой за свое существование.

Ли Бо Чхон, командир роты Китайской Народно-освободительной армии, уже ощутивший запах порохового дыма этой войны в нескольких тысячах ли от Родины, добровольно направился на корейский фронт и был причислен к Народной Армии. Он воевал командиром в механизированной дивизии. К сожеланию, и он погиб осенью 1950 года.

Секретарь ЦК Трудовой партии Кореипо организационным делам Ким Чей Ир, который знал лучше всех бурную жизнь и революционную деятельность Ли Гвана, в 70-х годах дал кинематографистам задание создать художественный фильм «В первом партизанском отряде», сделав прототипом его главного героя Ли Гвана. С тех пор это имя стало известно всей стране.

Кон Сук Чжа, жена Ли Гвана, воевала партизанкой-швеей и тоже пала в бою.

Ли Чжу Пхен, отец Ли Гвана, переживавший глубокую печаль от потери сына, оказывал помощь революционной армии. И он и старшая сестра Ли Гвана Ли Бон Чжу умерли из-за последствий вражеских пыток. К великому счастью, Ли Бо Чхон, погибший на войне, успел оставить нам своего сына. Он крепко держит в руках оружие и твердой поступью следует по пути, который проложило поколение деда, а расширяло вслед за ним отцовское поколение.

Таким образом, род Ли Гвана вот уже в трех поколениях служит с оружием в руках делу революции. Это поистине священное и славное деяние. Очень похвально, что внук Ли Гвана, не желая работать ни в какой другой области, надел военную шинель, следуя примеру своего деда и отца. Когда впервые появился передо мной молодой офицер со своей матерью, напоминающий точь-в-точь своего деда и лицом, и жестами, и походкой, мне чудилось, будто воскрес и пришел ко мне Ли Гван, ушедший от нас 60 лет тому назад. Это глубоко взволновало меня.

Достойна благословения всех людей вдова, жена Ли Бо Чхона, которая, потеряв мужа в 25 лет, благодаря стойкой воле растила сына целых 40 лет, с тем чтобы он продолжил дело своего деда в том же революционном духе.

При встрече со мной сын Ли Бо Чхона выразил свою решимость: его сыновья и дочери, так же, как он, будут носить военную форму, будут преданными мне и Маршалу Ким Чен Иру во всех поколениях. Я хорошо знаю, что его слова не останутся пустым заверением. У рода Ли Гвана слово всегда было незыблемым.

Чем занимался бы Ли Гван, если бы он остался в живых и вернулся на возрожденную Родину? И поныне я порой думаю об этом. Конечно, общественная деятельность Ли Гвана началась бы с проблем просвещения. Ведь еще во время зимнего Минюегоуского совещания в доме Ли Чхон Сана он выразил свою мечту работать учителем. Однако я полагаю, что если бы он был жив и с триумфом возвратился на освобожденную Родину, то обязательно надел бы насебя военную форму, как Кан Гон и Чвэ Хен. Он был самоотверженным коммунистом, который прожил всю свою жизнь, выбирая всегда самые трудные участки работы.

2. Переговоры с У Ичэном

После того, как арена нашей борьбы была перенесена в Ванцин, мы столкнулись со множеством сложных проблем в своей деятельности. Самой острой из них было серьезное осложнение отношений между нашим партизанским и китайским антияпонским отрядами. В 1933 году отношения между АНПА и АСО снова ухудшились и оказались буквально на грани вооруженного противоборства. Именно с этим были связаны коварные планы японских империалистов, этих великих мастеров сеять раздоры, а также частые колебания вожаков китайских антияпонских формирований и негативные последствия левацких загибов по созданию советов.

В своих мемуарах я уже отмечал, что после событий 18 сентября коммунисты двух стран — Кореи и Китая — прилагали огромнейшие усилия для осуществления более тесного взаимодействия с китайскими антияпонскими отрядами в Маньчжурии.

Наши усилия давали свои плоды, в результате чего вначале Ванцинский партизанский отряд поддерживал довольно хорошие отношения с китайскими антияпонскими формированиями. Ярким примером тому может служить совместное отражение атаки японского гарнизона, предпринятой весной 1932 года в Токкоре. В том жестоком бою умело скоординировали свои действия вооруженные силы обеих сторон: партизанская армия и отряд самозащиты, с одной стороны, а также подразделение комбата Гуаня, с другой.