Лестница Ангела - Элина Курбатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его раздражало, что приходится снова и снова объяснять ей такие простые вещи. Как можно было очароваться этой вязкой иллюзией, которую она называет жизнью, после того, что он показал и рассказал ей? Как можно так слепо верить в то, что кто-то идеален и достоин любви, зная, что на совести каждой души сотни тысяч грехов, иначе они бы не рождались на эту Землю.
Неужели он ошибся в ней, и она действительно настолько глупа и безнадежна?
Неужели даже сейчас он ничего не сможет изменить в повторяющемся сценарии?
– Он ведь хороший человек, – не отставала Лиза, – правда.
– Да что ты? Тогда, может, прямо сейчас пойдешь и расскажешь ему все? Нарушишь все законы ради него? Он достаточно хорош, чтобы ты захотела полного уничтожения?
Сизиф наклонился к ней.
– Помни, кто ты, – мертвая наркоманка, убившая ни в чем не повинного человека и захватившая тело жены этого докторишки. Думаешь, он полюбит тебя настоящую, если все узнает?
Лиза опустила глаза.
– Ну? Все еще хочешь разложиться на атомы ради него? Или идеальная жизнь в идеальном новеньком мире звучит заманчивее, а?
Лиза закусила губу и потянулась к большому красному яблоку, лежавшему на столе, но ее рука прошла сквозь плод. Она не почувствовала даже легкого сопротивления.
Сизиф хмыкнул.
– Уже забыла, кто ты? Этот мир как туман: едкий и порождающий галлюцинации. Он толкает на страшные вещи, и я буду рад, когда все это сгинет под тяжестью кармы и хаоса.
– Тебе бы на денек воплотиться и попробовать это яблоко, выпить тот самый кофе, о котором ты мечтаешь. И заняться любовью.
Сизиф фыркнул.
– Это все иллюзии. Флуктуации сознания.
– Флуктуации сознания, – передразнила Лиза.
Она говорила так холодно и спокойно, что Сизифу стало не по себе.
– Я думаю, что ты так ненавидишь этот мир, потому что прожил дерьмовую жизнь и все еще не можешь кого-то простить. Какую-то бабенку, которая тебя бросила.
Лиза создала проекцию красивого красного яблока, смачно откусила и добавила:
– И правильно сделала.
Несколько мгновений Сизиф смотрел ей в глаза, а потом улыбнулся:
– Поторопись. Кажется, они увозят твое тело.
Лиза поспешно обернулась. Врачи в белых халатах перекладывали Елену на каталку, чтобы погрузить в машину скорой помощи.
Лиза повернулась к Сизифу, но он уже исчез.
Глава 39
Тогда же: за месяц и три дня до конца
Потом было много суеты.
Тело Лены, куда постепенно возвращалась Лиза, засунули в аппарат МРТ и продержали там почти полчаса.
Время смешалось, растянулось.
Эта маленькая белая штука была так похожа на белый бокс с экранами.
Лизе даже показалось, что она никуда оттуда и не уходила, а Лена – лишь очередная «демоверсия» наподобие парализованной француженки.
Потом ей светили фонариком в глаз, снимали энцефалограмму.
Лиза то проваливалась в забытье, то всплывала на поверхность сознания.
Все было как тогда, когда она входила в это тело в первый раз.
Отвратительные ощущения.
Чертов Сизиф, мерзкий садист.
Сизиф наблюдал за Сергеем.
Ему нужно было поймать минуту сомнения. Или злости. Или отчаяния. Чтобы влезть в сознание объекта, для первого раза хватило бы и небольшой трещины.
Но этот наивный и раздражающий в своей вере человек снова встал на колени, достал крестик и начал молиться.
Он молился не меньше часа.
Упертый засранец.
За месяц и два дня до конца
Уставший и измотанный, Сергей зашел в кабинет к Петру.
– Она пришла в себя? – спросил он.
– Ты сядь, – ответил Петр.
Тон друга заставил Сергея напрячься. Где-то в груди заныло.
– Она очнулась? – голос его исказился, как будто горло чем-то зажало.
– Да, – ответил Петр.
Сергей судорожно вздохнул.
Больше всего на свете он боялся, что кома вернется и Лена больше никогда не придет в себя. А эти несколько недель окажутся счастливым сном.
– Слава Богу! – Сергей упал в кресло. – Что это было?
Петр отвел взгляд и поправил мятый воротничок белого халата.
– Мы точно не знаем. И… есть опасения, что у нее наметилась негативная динамика.
– Конкретнее.
– Это значит, Сережа, что, скорее всего, приступ повторится, и ее мозг будет постепенно возвращаться в состояние комы.
Петр говорил что-то еще.
Сергей не слышал. Только видел, как шевелятся его губы.
Страшный сон, длившийся три года, возвращается.
Сергей был оглушен.
– Что же делать? – хрипло спросил он.
Петр помолчал.
– Есть одна клиника в Германии. Там работает профессор, который занимается сложными случаями с комой… Но туда не пробиться… да и, Сереж, ты просто не сможешь платить за ее содержание… даже если мы все поможем…
– Я найду способ. Продам все, что есть.
Петр покачал головой:
– Того, что ты можешь продать, недостаточно.
– Да что же ты предлагаешь мне делать?! Просто сидеть и смотреть, как она…
Сергей осекся.
Сизиф положил руку на его плечо. Вот она, маленькая щель. Ее вполне достаточно.
Но он не успел ничего сделать. Петр неожиданно проговорил:
– Я знаю одного человека в Израиле. У него клиника, которая тоже может помочь. У них есть инновационная экспериментальная группа исследований мозга. И этот мой знакомый как-то говорил, что они просто мечтают заполучить тебя к ним. Как, впрочем, и любая клиника мира. Но у этих есть что предложить тебе взамен.
Щель закрылась.
Сизиф убрал руку, скривившись.
Судя по всему, вмешались «ребята сверху», как выражается Лиза.
Очень вовремя.
Сизиф прислушался к своим ощущениям – ничего.
Разумеется, ничего. Он же сам объяснял Лизе, что они с этими «ребятами» находятся на разных волнах и соприкоснуться не могут.
В любом случае, все решает воля человека.
И те и другие бессильны, пока он не выберет их сторону.
Посмотрим, чем закончится эта история.
Сергей крепко сжал руку Петра.
– Я поеду куда угодно, чтобы ее спасти.
Дверь в палату Сергей открыл осторожно, боясь разбудить жену.
Но Лиза не спала.
Она полусидела, подложив подушку под спину, и читала «Мастера и Маргариту».
Она не услышала, как он вошел, но почувствовала, что в воздухе поплыл знакомый аромат.
– Я принес тебе кофе.
Лиза едва заметно усмехнулась.
– Спасибо.
Сергей поставил стаканчик на тумбочку возле кровати и погладил Лизу по волосам.
Она отложила книгу, загнув уголок страницы, как всегда делала. И как уж точно никогда не делала Лена.
– Все будет хорошо, – Сергей не смотрел ей в глаза. – Какой у тебя бардак на тумбочке.
И он как-то нелепо принялся разгребать тюбики, баночки и бумажки.
– Выгляди более слабой. Постарайся, не тяжела работка, – услышала