Лестница Ангела - Элина Курбатова

class="p1">– Не льсти себе, – сказала она.

– Никогда, – ответил Сизиф.

Лиза выбросила осколки и повернулась к Сизифу спиной. Взгляд ее упал на сахарную пудру. Лиза принялась посыпать пирог:

– Как успехи? – спокойно проговорила она.

Сизиф не спешил отвечать.

Этот день его утомил. Насколько вообще можно утомиться, не имея тела.

Он сел на стул, развалился поудобнее и сделал глубокий вдох прежде, чем начать:

– В глубине души он уже колеблется.

Пудра сыпалась на пирог неровно: правый бок был совсем «лысый», а левый уже походил на январский сугроб.

– Если все идет хорошо, тогда забери меня назад, – сказала Лиза как будто между делом.

– Я думал, тебе тут нравится, – усмехнулся Сизиф.

Лиза резко повернулась к нему, ее взгляд был полон неожиданного отчаяния и мольбы.

– Забери меня! Я больше не могу. Я больше не знаю, кто я. Я почти не помню Лизу Чайковскую. Не помню себя.

Ухмылка сползла с лица Сизифа. Он серьезно посмотрел на Лизу, как смотрит рентгенолог на черно-белый размытый снимок.

Сизиф подошел к Лизе. Он хотел положить руку ей на плечо… как мог… но она все равно увернулась.

– Я знаю, это трудно.

– Да что ты знаешь? Пьешь свой несуществующий кофе и делаешь вид, будто что-то понимаешь про эту жизнь!

Лиза достала банку сгущенки и принялась ее вскрывать острой открывалкой. Другой рукой она поставила на плиту кофе.

– Послушай, мы близки к цели. Надо потерпеть еще немного. Ты можешь забыть Лизу Чайковскую. Было бы что помнить…

Лиза оборвала Сизифа выразительным взглядом.

Открывалка соскользнула с крышки и поранила ей палец. Лиза поморщилась и облизала сладкую от пудры подушечку.

– Но ты не должна забыть другое: теперь мы не можем просто уйти. Ты не можешь слить это задание. Иначе они, – он ткнул пальцем в потолок, – сольют тебя.

– Может, и не сольют. Дай мне поговорить с ними! Полно наших, кто ошибался. Кто не мог выполнить задание. Неужели ты выполнял абсолютно все?

Лиза повернулась к Сизифу и смотрела на него с надеждой.

– Я выполнил все, – отчеканил он.

Лиза, зарычав от злости и бессилия, отвернулась.

– К чему этот разговор. Ты ведь знаешь: в любом случае это твое первое, испытательное задание. Провали следующее, провали хоть десять. Но не это.

– Ты ведь знал, что это слишком тяжело для первого раза, – Лиза прерывисто вздохнула. – Ты только делаешь вид, что тебе есть до меня дело. Тебе плевать на меня! Тебе плевать на всех!

Сизиф встал прямо перед ней.

– Это задание даст тебе возможность начать все с чистого листа. Оно продвинет тебя. Тебе нужно будет добрать не так уж много баллов – и ты станешь свободна, понимаешь?

Сизиф опять потянулся к Лизе. Но остановился, вспомнив, что не может дотронуться до нее. И впервые пожалел об этом.

– Понимаешь? – теперь в его голосе звучала надежда.

Лиза резко подняла голову и ткнула в его лицо измазанным в крови и сахарной пудре пальцем.

– Иди к черту! Ты все делаешь только ради себя!

Лиза и Сизиф стояли совсем близко. Она дышала ему в лицо. Ее взгляд был полон презрения.

А ведь он столько сделал для нее.

Что бы он ни делал для нее, когда бы ни делал… ни разу за всю вечность она не сказала ему «спасибо».

– Чего приперся? Чего еще тебе от меня надо? – прошипела Лиза, сузив глаза.

Сизиф выпрямился.

– Символ его веры.

– Что?

Сизиф отошел от Лизы и снова уселся на стул, приняв свою любимую позу: нога на ногу.

– Тот крестик, – объяснил он.

На мгновение Лиза замерла, потом прикусила губу и скорбно улыбнулась.

Ничего не говоря, она поставила пирог на стол. Затем вернулась к плите, сняла закипевший, но еще не успевший подняться кофе. Запах смешался с ароматом корицы.

Она положила ложечку тягучей, цвета слоновой кости сгущенки в черный напиток.

Вдыхая запах, Лиза села напротив Сизифа, не торопясь отрезала кусочек пирога и откусила, закрыв глаза от удовольствия. Она облизала палец, тот самый, порезанный, на который снова осыпалась пудра, со смаком отпила кофе и поставила чашку прямо перед Сизифом.

– Жаль, что ты не можешь попробовать, – сказала она, глядя ему в глаза. – И уже никогда не сможешь.

Дома Сергей появился позже обычного.

Напряженный, уставший, он пытался улыбаться Лизе и говорить спокойно, но она видела, что на его лбу всего за пару дней появилось несколько новых морщин.

За ужином он держал ее руку и иногда, забывшись, сжимал ее так сильно, что костяшки их пальцев больно впивались друг в друга. Лиза ловила на себе его долгий взгляд. Такой, будто он хотел выпить ее глазами, запечатлеть в памяти на всю жизнь.

Но он еще надеялся, что все обойдется.

Еще надеялся.

Ночью, когда Сергей заснул, Лиза долго смотрела на него. Поправила упавшую на лоб прядку. Совсем как тогда, когда она наблюдала за ним-маленьким. Только тогда она не могла притронуться к нему, а сейчас может. Пока что может. Скоро это закончится.

Родилась, прожила чудесную жизнь и вот-вот умрет – весь цикл за несколько недель.

Лиза не знала, что придумать, чтобы задержать мгновение.

У Сизифа все было рассчитано.

Иногда она пыталась успокаивать себя тем, что ее ситуация ничем не отличается от положения всех любящих на Земле. Они любят и знают, что с каждым днем времени, которое отведено им на счастье, становится все меньше.

Просто у нее этого времени совсем мало.

Сергей хмурился во сне. Вот дернулась рука. Вот он едва слышно застонал.

Лиза провела ладонью по его лицу. Новая морщинка на лбу расправилась, он успокоился.

Лиза разглядывала каждую черточку его лица. Она хотела запомнить.

– Почему ты не простой человек? – тихо прошептала она. – Грешный, озлобленный? Все было бы куда проще.

Вздохнув, она аккуратно сняла с его шеи крестик и вышла из комнаты.

– Доволен? – тихо спросила Лиза темное, молчащее пространство квартиры.

Глава 42

Тогда же: за 23 дня до конца

Катакомбы Претестато. Виноградные лозы и наивные птички.

Мозаика апсиды базилики Сант-Аполлинаре-ин-Классе. Души праведников в виде птиц, клюющих плоды вечнозеленых деревьев.

Павлины, твердящие о бессмертии и вечной жизни.

Собор в Монреале. Тонконогий, непропорциональный Адам, идущий рядом с Иисусом в реденькие райские кущи.

Блаженные лица Адама и Евы на картинах Дюрера, где пышные, нежные тела едва прикрыты тонкой веточкой древа Познания Добра и, будь оно неладно, Зла.

И совсем непривлекательные, странные, угловатые животные из «Сада Земных наслаждений» Босха.

Такой вот скудный Рай.

Деревенские просторы с собранным на