Не позднее полуночи (сборник) - Рекс Стаут

Бэгби остановился, сглотнул слюну и выдвинул подбородок немного вперед:

– Они ее не трогали. Только сняли с шеи провод от штекера, но не передвигали, она так и лежала ничком на панели коммутатора… Они хотели, чтобы я ее опознал, и я…

Свидетеля никто не прерывал, зато меня кто-то толкнул в бок и прошептал прямо в ухо:

– Вставай, уходим.

Ниро Вульф встал, задев пару коленей, протиснулся вдоль по проходу и направился в конец зала. Несмотря на вес, он двигался быстрее и легче, чем можно было ожидать, и когда я отправился вслед за ним к двери и дальше, в коридор, никто не обратил на нас внимания. Я полагал, что им движет какое-нибудь дело жизненной важности – например, приспичило позвонить Теодору и сказать ему что-то насчет орхидей, но он прошел мимо телефонных кабин к лифту и нажал кнопку вниз. Вокруг стояли люди, и я не стал задавать вопросов. Мы вышли на первом этаже и направились к Центр-стрит.

Оказавшись на улице, он прислонился к гранитной стене здания суда и сказал:

– Мне нужно такси, но сначала я хочу сказать тебе пару слов.

– Нет, сэр, – твердо ответил я, – сначала скажу я. Мандельбаум с минуты на минуту закончит работать со свидетелем. Перекрестный допрос долго не продлится, Донован вообще может от него отказаться, а вам сказали, что следующий за Бэгби – вы. Раз вам нужно такси, значит, вы едете домой, а это…

– Нет, домой ехать нельзя.

– Правильно. Иначе вас приведут назад силой и вдобавок влепят штраф за неуважение к суду. Не говоря обо мне. Меня тоже вызвали повесткой. Так что я пошел обратно в суд. Куда вы собрались?

– Восточная Шестьдесят девятая, дом шестьсот восемнадцать.

Я уставился на него:

– Этого я и боялся! Прямо так срочно?

– Да. По дороге объясню.

– Я пошел обратно в суд.

– Нет, ты мне нужен.

Как и всякому человеку, мне приятно быть кому-то нужным. Поэтому я развернулся, пересек тротуар, помахал такси, чтобы оно припарковалось, и открыл дверцу. Вульф подошел и влез в машину, я за ним. После того как он пристегнулся, дабы оградить себя от рисков, сопутствующих передвижению на колесах, я дал водителю адрес и мы поехали.

– Выкладывайте, – сказал я. – Я кучу раз слушал ваши доводы, так что на этот раз давайте поубедительней.

– Ни в какие ворота не лезет! – заявил Вульф.

– Это точно. Поехали назад.

– Я про установку мистера Мандельбаума. Я готов допустить, что мистер Эш способен убить девушку. Я готов допустить, что его отношение к жене могло превратиться в манию и мотив, выдвинутый этим Бэгби, мог послужить побуждением к действию. Но он не идиот. При данных обстоятельствах, – а мистера Бэгби вряд ли можно опровергнуть, – я отказываюсь верить, что Эш туп настолько, чтобы пойти в такое место в такое время и убить ее. Ты же присутствовал в тот день, когда он пришел меня нанимать. Ты можешь в это поверить?

Я покачал головой:

– Я пас. Доводы – это по вашей части. Хотя я тоже читаю прессу и даже перемолвился об этом деле с Лоном Коэном из «Газетт». Эш не обязательно поехал туда с целью убить ее. По версии Эша, ему кто-то позвонил – голоса он не узнал – и спросил, не встретится ли тот с ним в офисе Бэгби на Шестьдесят девятой улице, чтобы вместе попытаться переубедить Мэри. Эш тут же примчался. Дверь офиса была настежь открыта, он вошел и увидел ее – мертвую, с петлей из телефонного провода на шее. Тогда он открыл окно и стал звать полицию. Конечно, если вы считаете, что Бэгби только что лгал, сказав, что это не он звонил Эшу, и что Бэгби такой классный бизнесмен, что готов скорее убить сотрудницу, чем упустить клиента…

– Тьфу. Главное – не что меня устраивает, а что не устраивает. Помимо прочего, меня не устраивает сидеть на деревянной скамейке рядом с сильно надушенной дамой. Вскоре меня должны были вызвать как свидетеля, а мои показания, как ты понимаешь, – убедительное подтверждение сказанного мистером Бэгби. Этого допустить было нельзя. По-моему, если Эша осудят за убийство на основании версии, которую выдвинул Мандельбаум, это будет судебной ошибкой, и я не хочу в этом участвовать. Встать и уйти было непросто, потому что мне нельзя вернуться домой. Иначе они придут и снова затащат меня в отсек для свидетелей.

Я смотрел на него во все глаза.

– Проверим, так ли я все понял. Вам противно участвовать в осуждении Эша, так как вы сомневаетесь, что он убийца. И потому вы решили пуститься в бега. Верно?

Шофер повернул к нам голову и заявил через плечо:

– Он точно убийца.

Мы проигнорировали это замечание.

– Почти что верно, – сказал Вульф.

– Но если вы думаете, что я заодно с вами ударюсь в бега, чтобы железно нарваться на штраф за неявку в суд, – а вам его влепят, – то не морочьте мне голову. Допустим, у нас есть сомнения в том, что Эш виновен, и уверенность, что его осудят, потому что Мандельбаум не выйдет на процесс, не подготовив дело как следует. Допустим также, что наш банковский счет нуждается в свежем впрыскивании, что истинная правда. И потому мы решаем найти что-нибудь этакое, чтобы ткнуть туда носом Мандельбаума, полагая, что против увесистой благодарности мистера Эша какой-то пустяшный штраф будет ничто. Далее вы станете действовать так: выдумаете мне кучу разъездов и поручений, а сами отправитесь домой, почитаете книжку и вкусно пообедаете. Да только не выйдет: они вас тут же заберут! Поэтому разъезжать по поручениям будем вместе.

Если дело принимает такой оборот, то все прекрасно, и я согласен, что она передушилась. Хотя у меня отличный нюх, и я думаю, духи у нее – «Пассифлора» от Тиссо, по восемьдесят долларов за унцию… А что мы будем делать на Шестьдесят девятой улице?

– Не знаю.

– Отлично. Я тоже.

Глава вторая

Это была невзрачная старая желтая пятиэтажка без лифта, выстроенная из кирпича примерно тогда же, когда я поступил к Ниро Вульфу. В вестибюле я нажал кнопку с надписью «АО „Бэгби на линии“», дождался щелчка, открыл дверь, двинулся по обшарпанной площадке к лестнице и поднялся на этаж выше. На арендной плате Бэгби не разорялся. Прямо через площадку виднелась распахнутая дверь. Когда мы подошли к ней, я отступил в сторону и дал Вульфу пройти первым, потому что не знал, кем мы будем на этот раз – водопроводчиками или же торговать щетками вразнос.

Вульф заговорил с девушкой, сидевшей в холле за столом, а я тем временем быстро сориентировался на местности. Здесь разыгралось убийство. Фронтальная стена помещения тремя окнами выходила на улицу. У противоположной стены стояли в ряд три коммутатора, за ними сидели три особи женского пола с наушниками на голове. Они повернули головы и уставились на нашу компанию.

Перед девушкой, сидевшей за столом возле крайнего окна, стоял обычный телефонный аппарат плюс пишущая машинка и прочая канцелярщина.

Вульф заговорил с ней:

– Моя фамилия Вульф, я только что из зала суда, где разбирается дело Леонарда Эша. – Он кивнул в мою сторону: – Это мой ассистент, мистер Гудвин. Мы ведем проверку по факту получения повесток в суд в качестве свидетелей обвинения и защиты. Вы получали повестку?

У него был такой вид, такой вес и такой тон, что лишь одна женщина из сотни могла его осадить – и явно не та, что сидела перед нами. Она подняла к нему продолговатое худое лицо и покачала головой:

– Нет, не получала.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Перл Флеминг.

– Значит, вы не работали здесь пятнадцатого июля.

– Нет, я работала в другом отделении. Раньше здесь не было ресепшена, и на звонки отвечала одна из телефонисток.

– Понял.

В его тоне слышалось: ей чертовски повезло, что он ее понял.

– А мисс Харт, мисс Веларди и мисс Вельц на месте?

Брови у меня чуть было не поползли вверх, но я их вернул на место. Вообще-то ничего поразительного не случилось. Конечно, прошло уже несколько недель с тех пор, как эти фамилии были упомянуты в прессе, но Вульф не пропускает ни слова из того, что относится к убийству, и в мозгу у него все разложено по полочкам даже лучше, чем у Сола Пензера.

Перл Флеминг указала на коммутаторы.

– В дальнем конце мисс Харт, рядом с ней – мисс Веларди, третья – мисс Йеркис. Она пришла после… заменила мисс Виллис. Мисс Вельц нет на месте, сегодня у нее выходной… Они получили повестки, но…

Она умолкла и повернула голову. Женщина на дальнем коммутаторе сняла наушники, встала с места и двинулась к нам. Она была примерно моего возраста: колючие карие глазки, худые щеки и подбородок, способный при надобности пробить лед, будь она моржом.

– Вы детектив Ниро Вульф? – спросила она.

– Да, – подтвердил он. – А вы Элис Харт?

Она пропустила это мимо ушей.

– Что вам нужно?

Вульф отступил назад. Он не любил, когда к нему подходили близко, особенно женщины.