Первая мрачная ночь - Маргарита Малинина

– О чем? – тут же ляпнула я. Так не терпелось оказать услугу любимому человеку!

– Не могла бы ты мне завтра после учебы занести портмоне? А то мне как-то… боязно идти к тебе, – честно сознался в своем страхе Хрякин, чем чуть ли не вызвал слезы умиления и окончательно, бесповоротно расположил к себе.

– О чем разговор!

– Отлично! – пришел он в прекрасное расположение духа. – Ну ладно, завтра тогда все расскажешь. Записывай адрес.

Папе мы, естественно, о звонке Коли ничего не сказали. Из-за этого спать я легла с тяжелым сердцем: когда-то это все должно закончиться. Или пусть родители смирятся с моим выбором, или я уйду из дома. К нему. Насовсем.

Утром чуть не проспала занятия: у будильника села батарейка, и всего за одну ночь он отстал аж на целых пятнадцать минут. Сегодня только одна пара по психологии, можно было, в общем-то, и не ходить, но я хотела получить зачет автоматом, а его ставят только тем, кто посещает все лекции. Мобилизовав в себе быстроту, ловкость и оперативность, я с блеском уложилась в сокращенное по вине предателя будильника на пятнадцать минут время, так что в институт не опоздала.

После занятий я потопала на остановку и села в автобус, который через десять минут выгрузил меня прямо напротив серокаменной девятиэтажки, где ждал меня возлюбленный. Поднявшись на чисто убранном лифте на четвертый этаж, я нажала на кнопку звонка, и дверь тут же распахнулась, как бы говоря: «Тебя здесь давно и очень сильно ждут».

Николай в голубых потертых джинсах и белой расстегнутой до середины груди рубашке навыпуск выглядел потрясающе, словно сошел с обложки журнала «Все звезды» или «Мужчины для вас».

– Не пошел сегодня на работу. Что там делать? – улыбнулся он, пропуская меня внутрь холостяцкой берлоги.

– Правильно сделал, – одобрила я. Сама стала частенько забивать на учебу.

Николай гостеприимно поводил меня по комнатам, которых всего я насчитала три, кичась дорогими картинами и недавно приобретенным ноутбуком. Затем мы пошли пить чай с предусмотрительно купленным Колькой тортом. Чай оказался зеленым, как я и люблю, а торт – «Птичьим молоком», который я просто обожаю.

Побеседовав на разные темы, в том числе обсудив судьбу трупа Девочкина, рассказанную в новостях, мы вернулись к главной.

– И как тебе это удалось? – полюбопытствовал Николай, имея в виду портмоне.

– Плевое дело! – Я сходила в прихожую за сумочкой, извлекла необходимую вещь и отдала законному владельцу. – Вуаля! Оно самое?

Вопрос был скорее риторическим, так как по его глазам можно было однозначно определить: да, это истинный хозяин.

Хрякин неистово закивал и безумным голосом произнес:

– Вот это да!

Пока я выкладывала краткую версию истории искания бумажника, Николай молчал, внимательно слушал, а когда я закончила, принялся радоваться как ребенок.

– Вот, блин, клево! Улет! – хохоча, вспоминал он слова, являвшиеся паразитами в его речи, когда он был подростком. – Круто, супер! Фантастика! Убойно! Юленька, ангел мой! Ты даже не представляешь, что ты для меня сделала! – Когда он перешел на привычный ему язык, я уже слопала весь торт. – Я так тебе благодарен, так… – Он взволнованно протянул руку в коробку, не удосужившись предварительно в нее заглянуть, и заметил отсутствие скопления калорий, лишь определенный период времени в ней пошарив. – Ты что, все скушала? – удивленно молвил он, наконец посмотрев в коробку. – Ну ничего, я тебе еще один такой куплю. Еще десять таких! Господи, да я куплю тебе весь мир, солнце мое!

– Да ладно уж с миром, что я буду с ним делать? А вот от десятка тортов не откажусь! – честно призналась я. Уж что-что, а сладости я люблю.

– Ты заслуживаешь больше, чем десять дурацких тортов. Ты подвергала себя опасности!

– Чему подвергала? – испугалась я. Об этом разговора не было! – Опасности? Это как?

– Ну, это я, конечно, утрирую, – пошел Николай на попятную, поняв, что сморозил лишнее. – Я бы не отпустил тебя туда одну, была бы хоть малая вероятность чего-то плохого. И все же риск есть всегда и во всем. Такова жизнь. А что там за вещь еще была, говоришь? – поспешил он сменить тему.

– В тайнике? Там был шейный платок. И золотой браслет. Про последний предмет мы с Катькой кое-что выяснили: его покупал твой друг вместе с Ангелиной незадолго до смерти. Пока непонятно, как он очутился в тайнике Колесниковой. А вот с платком сплошные загадки. На нем пятна крови!

– Что? – дернулся Николай и решительно отставил чашку. – Ты уверена?

– Ну да.

– А где он сейчас?

– У меня дома, – изумленно молвила я, мол, где еще находиться улике.

– Юля, – схватился мужчина моей мечты за красивую голову. В смысле, за свою, а не за мою. – Сокрытие таких важных улик мешает проведению расследования. По твоей милости убийца разгуливает на свободе.

– Да что я сделаю-то? – пожала я плечами.

– Отнеси своему следователю. Вы же почти друзья теперь. Сколько раз ты у него уже была?

– Да много, – махнула я рукой, – но дело не в этом. Как я объясню, где взяла платок? Я же незаконно проникла в квартиру!

Хрякин замолчал, задумавшись.

– Хорошо, давай так, – придумал он что-то. – Ты же во время субботника наткнулась на труп? – Я кивнула. – Ну и скажи, что шарф нашла именно там. Вместе с тапочкой первой сунула в пакет для мусора.

– А почему сразу не отдала? Там же мент был.

Николай еще раз подумал, затем ответил:

– Скажешь, вспомнила о нем, когда они уже уехали. Взяла с собой, когда пошла к следователю, но отдать забыла. – Видя, как я сморщилась, он заговорил быстрее: – Юля, это можно оправдать! Все твои однокурсники собирали окурки и фантики, а ты собрала труп! Ну, то есть… ты поняла, что я имел в виду. Это была огромная неожиданность. Поэтому не бойся, что будешь глупо выглядеть.

– О! – придумала я. – Скажу, что поменяла сумку. Все эти дни ходила с новой, а потом поняла, что к моему сегодняшнему туалету подходит предыдущая. Та, в которую я якобы до этого платок положила, дабы следователю предъявить. И вот, заглянула в нее, а там… Короче, я подхватилась и понеслась к Борису Николаевичу с находкой. Это объясняет, почему я столько дней не натыкалась на улику в собственной сумочке. Правдоподобно?

– Не знаю, я ничего не понимаю в ваших женских штучках. Но тем лучше, значит, он тоже не поймет. Короче, договорились.

Я снова кивнула и нерешительно поднялась.

– Наверно, я пойду. Родители дома ждут.

– Подождут. Ты ведь еще не успела полежать на моей новой мягкой кровати. Она в спальне, пойдем провожу.

Возле остановки встретилась с Танькой. Она направлялась к нам, держа в руках огромный… чемодан. Как, опять?

– Ты чего? – удивилась я.

– Да вот, решили сперва ремонт сделать. Дед с бабкой денег дали на обои и материалы. Родичи будут делать и жить там одновременно, а у меня астма. Поэтому я снова к вам. Не возражаешь?

– Да нет, что ты, – обрадовалась я, вспомнив, как сильно вчера мне ее не хватало. Удивительное дело, сказали бы мне раньше, что я буду тосковать по Рыжей… я бы ни за что в это не поверила!

Подходя к дому, мы с ажиотажем обсуждали дальнейшую Танькину жизнь, обдумывали, как обставить квартиру, имея кучу мебели и дефицит места, как неожиданно из кустов появился бомж Васька и двинулся мне навстречу.

– Привет, – поздоровалась я.

– Здравствуй, Юля! – расплылся он в улыбке.

Брови Грачевой недоуменно приподнялись, а пальцы самопроизвольно потянулись к носу, чтобы его заткнуть.

– Как дела? – проявила я вежливость.

Он пожал плечами:

– Ну, так. Помаленьку. Вот какую вещичку вчера нашел, – кивнув на поношенные, кое-где стертые до дыр джинсы, похвастал Бардо.

– Здорово, – оценила я.

– Круто, – согласилась со мной Таня, впрочем, немного лукавя.

– Как съездила? – полюбопытствовал внимательный Василий.

– Замечательно. Погода была отличная.

Оба разом кивнули.

– Эх, – вздохнул несчастный, совсем никому не нужный бомж, – как бы мне тоже хотелось поехать куда-нибудь отдохнуть. Море, солнце, пальмы… А все сволочи банкиры!

– Банкиры? – тут же взбодрилась Грачева, мгновенно почуяв в незнакомце родную душу. – Нас тоже банк разорил! «Тэмпо»!

– Вот и меня – «Тэмпо», гад такой. Юль, ты случаем никого оттуда не знаешь?

– Н… нет, – соврала я.

– Ну тогда ладно. А то б я им! Эх. Ну, пока! – махнул бомж рукой и неспешно направился в сторону детской площадки, в состав которой входили обшарпанные, требующие срочной покраски качели и сконструированная на скорую руку изобретательными подростками тарзанка, а мы с Танькой рассеянно глядели ему вслед, думая об одном и том же: с этим «Тэмпо» явно что-то не так.

Вернувшись домой, мы сели учить билеты к предстоящему зачету, но не прошло и пятнадцати минут, как позвонила Катя.