Коптский крест - Борис Батыршин

Все прошло как нельзя лучше. Правда, кондуктор конки с подозрением косился на подростков, копошащихся в углу — но, так как порядка те не нарушали, тревожить их не стал. В итоге, Ваня с Николкой отправились домой, имея аж 23 засечки, выполненные по всем правилам искусства радиоразведки. Привязка данных к местности заняла больше времени — и в итоге, под подозрением оказалось 4 дома в квартале между Ильинкой, Старопанским переулком и Биржевой площадью. Дотошный Ваня не ограничился этим, и повторил эксперимент в 21-м веке; Николка был безмерно лишней вылазке в будущее. Засечь портал удалось и здесь; место ничуть не изменилось. Мальчики даже прошлись по Ильинке 21-го века, чтобы своими глазами дома увидеть; но лезть в подземелье было решено, все же, в 1886 году.

Оставался пустяк — запастись снаряжением и хорошенько подготовиться. Первый вопрос решался просто — с противогазами и костюмами химзащиты Ваню выручили товарищи по страйкбольной команде, все остальное либо нашлось у мальчика дома, либо было приобретено в магазине «Сплав». Николка вышел оттуда счастливым обладателем горсти волшебных трубочек[118] — если резко встряхнуть или согнуть такую, она начинала испускать яркий, химический свет — и не угасала довольно долго. Мальчик уже предвкушал, какое впечатление этот подарок из будущего произведет на его гимназических приятелей. Николка уже вполне освоился с путешествиями в будущее; была выработана даже особый набор одежды: мальчик входил в портал на своей стороне в гимназической форме, без фуражки; а, выйдя из подворотни в 21-м веке, он запихивал форменную курточку в рюкзак и облачался в яркую ветровку. Машин Николка уже не боялся — и втайне мечтал о том, чтобы, прогуляться по улицам будущего в одиночку. Олег Иванович даже снабдил мальчика мобильником: вылазки в 21 век становились все чаще, и эта предосторожность уже не казалась излишней. Николка с наслаждением освоил эту техническую диковинку и не упускал возможности пустить ее в ход.

Вылазку решили провести после пикника в Петровском парке, намеченного на ближайшие выходные. А пока — мальчики условились хотя бы раз в день тренироваться, осваиваясь с непривычным снаряжением.

Глава двадцать девятая

Поход на Сухаревку обернулся неожиданной удачей. Нет, ничего особо ценного найти не удалось — так, три кремнёвых пистолета разной степени сохранности, походный офицерский погребец, вицмундирная шпага почтового ведомства и охапка бытовой мелочевки. Дело было в другом — Олег Иванович нашел помощника.

Найденные на Сухаревской толкучке сокровища, оттягивали руки и все норовили рассыпаться по брусчатке. Олег Иванович уже успел расколотить полуштоф дымчатого стекла (заказ ребят их Ахтырского полка, готовящихся к празднованию юбилея клуба), когда на очередной, уже последней на сегодняшний день, рогожке, углядел настоящую жемчужину — парадную шпагу одного из гражданских ведомств Империи. Находка была немедленно приобретена — и тут Олег Иванович с ужасом понял, что унести всё это в руках будет решительно невозможно. Барахольщик увязал покупки в какую-то невообразимую рогожу, но Олег Иванович колебался — будь дело в 21-м веке, на каком-нибудь Тишинском рынке — он и сам дотащил бы поклажу до парковки; но здесь нравы были иными. Солидному, прилично одетому господину не пристало разыгрывать из себя клоуна, таскаясь с охапкой старья по главной московской барахолке. Было решительно неясно, что делать дальше — и тут к «торговой точке» подскочил малый лет 16-ти.

Проблема сразу уладилась. Парнишка за 3 копейки подрядился донести поклажу до извозчика — и по дороге разговорился со своим нанимателем. Молодой человек представился Яковом Гершензоном, приезжим из Винницы.

Жил он у родственника-аптекаря и зарабатывал деньги на учебу в университёте. Гостя из 21 века тронул рассказ юноши, рискнувшего явиться в Москву, несмотря на сложности, что ожидали здесь его соплеменников. Оказалось, что Яков не терял времени даром и хорошо изучил разные стороны московской жизни. Узнав, что наниматель — приезжий из Америки, и разыскивает на московских толкучках старое, первой половины века, оружие и прочий «военный антиквариат», молодой человек вызвался помочь. Он знал московских евреев-старьевщиков и мог раздобыть все, что нужно, не затрудняясь поисками по рынкам. А когда Яша присоветовал обратиться к знакомому унтеру с Волыни, который служил писарем при складах московского гарнизонного полка. — Олег Иванович понял, что напал на золотую жилу. Оказывается, оружейные мастерские, а то и отдельные купцы, из числа ведущих свои дела в Сибири, охотно приобретали негодное, времен Крымской Войны или венгерского похода оружие для переделки в охотничьи ружья или для торговли с северными инородцами. Яша уверял: старое ружье, изготовленное при государе Николае 1-м, можно купить всего-то за рубль с полтиной — если подмазать писаря при складе.

В-общем, молодой человек проводил Олега Ивановича до Гороховской, помог занести покупки в дом — и был нанят в качестве помощника с окладом рубль в неделю — плюс премии за выполнение заданий. После чего, новоявленный Планше получил на расходы рубль серебром и был отправлен налаживать контакты с ушлым писарем.

Глава тридцатая

Тем временем пришло время долгожданного вело-пикника. Ехать было решено всем вместе, на трех пролетках: на одной — семейство Овчинниковых, а на другой — Ваня, Олег Иванович и груз в виде двухколесных машин. Дабы не будоражить раньше времени московскую публику, аппараты были укутаны в рогожу. Третья пролетка была предназначена для прислуга Овчинниковых, Марьяны, с корзина для пикника. Уселся в нее и Яша — Олег Иванович впервые представил молодого человека публике, как своего помощника.

И вот настало утро 30-го мая. Вчера у Николки с Мариной завершили очередной учебный год — это событие Овчинниковы отметили чаепитием, на которое был зван и Ваня. Разговор за столом вращался вокруг предстоящего пикника; Марина говорила обидняками, намекая на загадочную подругу, жаждущую познакомиться с приезжими из Америки. Николка с Ваней были заинтригованы; но девочка отказалась выдавать какие-либо подробности.

Оставалось ждать до завтра — и друзья не стали терять времени даром. До поздней ночи Николка с Ваней просидели в мастерской, наводя лоск на свои машины. Николка уже успел опробовать кикбайк — и во дворе дома на Гороховской, и в Москве 21-го века. Выезжать на улицы 1886 года пока не рискнули — хотя, формально запрет на передвижение относился только к велосипедам, Олег Иванович строго-настрого запретил эксперименты.

Последнее утро весны выдалось в 1886-м году на редкость солнечным и теплым. Отправив Фомича искать извозчиков, Овчинниковы и их постояльцы окунулись в предпраздничную суету — на двор выносили корзинки с продуктами для пикника, а Николка и Ваня, одетые в приобретенные к этому случаю английские костюмчики с бриджами и круглыми жокейскими шапочками (Иван скептически ухмыльнулся, увидев эти головные уборы, но спорить не стал), вытаскивали из мастерской укутанные рогожей велосипеды.

Жильцы, студенты, охотно помогали — слухи о том, что в доме теперь будет вело-мастерская, успели разойтись, и кое-кто из обитателей дома на Гороховской уже пытались наладить знакомство с передовым господином из Америки. Многие из жильцов Овчинникова учились в расположенном неподалеку Императорском Техническом Училище; велосипед же по праву считался здесь вершиной технического прогресса.

Студенты, с шутками и прибаутками, помогали вытаскивать поклажу из мастерской — и гадали, отчего громоздкие машины оказались такими легкими? Наконец, прибыл Фомич с извозчичьими пролетками. Багаж увязали, все расселись по местам — и кортеж тронулся в путь.

Да, ну и денек! Если отец хотел произвести впечатление на вело-сообщество Москвы — ему нам, безусловно, удалось. Да еще как удалось! Надо было видеть, как расфранченные дамы и элегантные джентльмены уставились на нас с Николкой, когда мы лихо выкатили из аллеи на большую лужайку Петровского Парка!

Операция была проведена по всем правилам военного искусства. Сначала Николка был отправлен на разведку; вернувшись, он отрапортовал, что «бициклисты» собрались на большой лужайке парка; слуги разворачивают столы для фуршета, а публика рассекает по дорожкам вокруг лужайки, на своих цирковых агрегатах.

Так что мы дождались, когда на аллее будет поменьше народу — и, разогнавшись, ворвались в самый центр событий. Отец что-то кричал нам вслед — да где там! Заставь дураков богу молиться…

Центральная лужайка Петровского Парка представляла из себя круглую поляну с небольшим холмиком посредине, на котором примостилась уютная ажурная беседка. В беседке, и легких полотняных шатрах вокруг, суетились слуги — расставляли на столах блюда, корзины, бутылки, фужеры, столовые приборы. Над беседкой лениво колыхался транспарант с неразличимой надписью, а по периметру лужайки, по дорожке, в окружении двух рядов аккуратно постриженных кустиков, двигалась шеренга велосипедистов. На глаз, здесь было человек 50 — и все, как один, на нелепых двух-трехколесных машинах.