Соучастие - Владимир Чванов

Раздался далекий мужской голос.

— Это милиция?

— Да!

Его спросили по фамилии. Арсентьев сказал, что у телефона он.

— Вы ищете Валета? — глухо прошепелявил мужчина, явно меняя свой голос.

— Допустим.

— Он завтра в двенадцать будет у Патриарших прудов. Ближе к улице Жолтовского. Можете брать… — Разговор был немногословен, длился всего полминуты. В трубке раздались частые гудки. Арсентьев посмотрел на часы — без пяти восемь. Он закурил и позвонил Филаретову.

— Не уходи! Я подскочу. Такой сигнал — это шанс! — горячо проговорил Филаретов. — Нужно срочно скоординировать действия. Валета голыми руками не возьмешь. Решать надо спешно…

— А может, это игра? — спросил Арсентьев, помня информацию Филиппова о завтрашней встрече Тарголадзе и Портнова около кинотеатра «Москва».

— Не думаю, — твердо сказал Филаретов. — Похоже, сведения достоверны. Звонившему такая интрижка все равно что себя оплевать.

ГЛАВА 17

Ровно в одиннадцать две муровские «Волги» подкатили к площади Маяковского. Оперативники вышли на оживленные тротуары и смешались с толпой. Разделившись на группы, они прошагали мимо зеркальных окон ресторана «София», магазина «Колбасы», гриль-бара. Пройдя подземные переходы, блокировали указанные им места. Филиппов выбрал удачную позицию. Пристроившись к очереди в билетную кассу Театра сатиры, он уже о чем-то увлеченно разговаривал с двумя скромно одетыми девицами. Оказаться замеченным здесь риска не было. Таранец с Гусаровым встали у гостиницы «Пекин», поближе к пешеходной дорожке. Филаретов свою группу расставил около метро, из дверей которого лился плотный людской поток.

Валет появился у Концертного зала имени Чайковского ровно в одиннадцать.

— Видишь? — спросил Арсентьев Филиппова.

— Засек! — односложно ответил Филиппов и чуть заметно кивнул. Его профессиональная память сработала безотказно. — Изменился, конечно. Худоват стал… и сердитый.

Вид у Валета и впрямь был хмурый. И выглядел он неважно. Лицо землистое, под глазами отечные мешки. В эту ночь он долго ворочался, не мог заснуть. Мучила бессонница. Около двух, откинув одеяло, он встал и вышел на кухню. Допил оставшееся в бутылке пиво и, сев на табуретку, закурил. Гнетущая тоска переросла в безразличие ко всему — к себе, к увесистой пачке денег, хитро спрятанной в квартире, к оставшимся ценностям, которые утром он должен отдать Робику.

«Это мое последнее дело, — решил он, нервно затягиваясь. На эти деньги проживу спокойно пару лет, а там видно будет. Лишь бы не споткнуться по-глупому. — Прижавшись спиной к холодному кафелю, вдруг подумал: — Ведь я хотел красивой жизни, а что стало? Я в ней один, как перст, житье свое превратил в сплошной страх».

В эту ночь размышлял он долго и не заметил, как уснул.

Прохаживаясь меж колонн, Валет сейчас терялся в догадках. Прошло десять минут, прошли еще десять, а Робик не появлялся. «Опять тянет, — зло подумал он. — Был паразитом, паразитом и остался».

Валет чувствовал себя обманутым. Голову под срок он подставляет один, и весь ответ за кражи на него одного. Зато гуляют все. И Робик, и покупатели, и те, кто ворованные вещи носить станет. Им беззаботно, они не тужат, рассуждал он. И страх их не пугает. А я, выпрыгивая вперед, первым же и сажусь. Выходит, мне из-за публики и на воле свободы нет?..

…Робик вынырнул из толпы незаметно. Подошел вроде бы прикурить. Валет протянул спичечный коробок.

— Паскудный ты человек. Опять опаздываешь, — сквозь зубы процедил он. — Зачем заставляешь столбом стоять напоказ? Или меня на прочность проверяешь? За такие дела знаешь что полагается?

— Скажи, пожалуйста, как быстро летит время, — невозмутимо ответил Робик. — Не злись. Я покупателя ждал.

— Вот этого я не знаю, — желчно проговорил Валет. — С этим разберемся потом. А сейчас проворачивай дело. В коробке цацек на пять тысяч. Дешевле не отдам. Если надумаешь играть, под корень тебя заделаю.

От привычной самоуверенности Робика не осталось и следа. Понадобилось несколько секунд, чтобы он окончательно пришел в себя.

— Опять грозишь? — сказал обиженно и, резко повернувшись, зашагал через площадь. Он шел стремительно, будто ничего и не произошло, хотя всей спиной чувствовал тяжелый взгляд Валета.

Арсентьев уловил момент передачи коробка, сказал об этом Филиппову. Тот подошел к газетному киоску и просигналил Таранцу. Его поняли правильно — брать Робика рано. Нужно дождаться его контактов с другими связями.

Робик шагал по площади, ничего не видя перед собой, и думал: «Откуда у Валета такая злоба? От воровской жизни?» Робик знал, что страх перед ним появился у него после брошенной фразы о даче в Загорянке. Недобрый намек засел в памяти прочно. «Выходит, знает, где дача, знает, сколько в нее вложено… Поэтому и сказал. А если так — может и подпалить». Эта мысль терзала его.

Валет стоял спиной к дверям Концертного зала и цепко смотрел вслед Робику. Когда тот скрылся за углом кинотеатра «Москва», он неторопливой походкой праздношатающегося человека, больше ни о чем не думая, побрел по Садовому кольцу в сторону Бронной улицы.

Робик, не задерживаясь, прошагал мимо «Жигулей», стоявших против гостиницы «Пекин». В это мгновение заметил: за рулем был Гурам. Позади него — представительный мужчина лет шестидесяти, с крупными чертами лица, похожий на большую откормленную птицу.

Через минуту Робик подошел к машине.

— Я просил тебя приехать одного, — захлопывая дверцу, бесцеремонно сказал Гураму.

— Это мой родственник. Он ювелир. Хочу знать его совет.

Мужчина манерно кивнул и назвал свое замысловатое имя.

Робик не ответил.

— А вы невежливы, молодой человек. Не представились.

Робик вспылил. Сказалось напряжение.

— Может, вам адрес мой дать и рабочий телефон? О чем речь, уважаемый? Я вашего имени не спрашивал. К тому же, надеюсь, второй встречи с вами не будет! — Он в упор посмотрел на мужчину, потом на Гурама. — Ты меня об этом человеке в известность не ставил, — говорил и чувствовал, что привычное ощущение своей значительности вновь возвращается к нему.

Гурам посмотрел улыбчивыми глазами и повторил:

— Он мой родственник.

Робик протянул ему спичечный коробок.

— Там пара серег и два кольца. Просят восемь тысяч. Хозяин — человек солидный. Ерунды предлагать не станет.

— Посмотрим! — значительно проговорил мужчина, взяв коробок. К своим тяжелым, коричневым векам он заученным жестом ловко приладил аккуратную лупу. Подставив под солнечный луч серьги, склонился над ними. Ювелир проявил большую разборчивость.

— Алмазы хорошие, — сказал со знанием дела. — Правда, камни имеют нацвет. А на двух гранях отчетливо видны сколы. — Он профессионально покрутил перед лупой и кольцо: — Думаю, достаточно будет заплатить за все шесть с половиной тысяч.

Чувствуется, мастер своего дела, с раздражением отметил Робик и, повернувшись к нему всем корпусом, пытаясь пристыдить за столь низкую цену, укоризненно покачал головой:

— Они стоят дороже!

— Может, и стоят, но кто возьмет?

— Удобная арифметика… Интересно у вас получается.

— Вас не устраивает эта сумма? — с открытой иронией спросил ювелир. — Сколько же вы хотите получить за этот ношеный утиль?

— В каком смысле? — Робик с завидным хладнокровием воспринял эти слова. — Да это же начало века!

— Сейчас конец века, — словно в отместку за его грубоватый тон, ответил ювелир.

— Не надо спорить, — вмешался Гурам, — вещи мне нравятся. И я готов заплатить за них шесть с половиной наличными.

Робик сделал вид, что попал в пиковое положение.

— Я не могу сам решить этот вопрос…

— А какие вопросы вы решаете сами, без указок, молодой человек? — с чуть заметной усмешкой спросил ювелир. — Давайте поедем к владельцу этих устаревших побрякушек, и вы скажете о наших условиях. Если такой вариант не устраивает, то, как говорится, рад был познакомиться. У меня времени в обрез! Я не привык к долгим разговорам, — он с достоинством замолчал и отвернулся.

Робик не произнес ни слова, в задумчивости защелкал замком ветровичка, потом, решительно махнув ладонью, проговорил:

— А! Беру риск на себя. Отсчитывайте купюры.

Когда он вышел из машины, ювелир тихо рассмеялся и крепко пожал локоть Гурама.

— Этот ношеный утиль, как я выразился, этот устаревший хлам стоит вдвое дороже. Вы сделали удачную покупку. Или, как говорят в Одессе, заимели птицу счастья в кармане.

— А вы за пятиминутную консультацию заработали сто пятьдесят рублей. Конечно, при том условии, если не ошиблись. — Гурам ловко развернул автомашину, и она, вырвавшись на Садовое кольцо, на большой скорости помчалась к площади Восстания.