Анатомия страсти - Аркадий Эйзлер

Тему перевели на прагматические рельсы американской биоэтики. В 2000 г. органы здравоохранения США приняли компромиссное решение: субсидируемые государством университеты и клиники, могут принимать участие в исследованиях на клетках и эмбрионах, однако не должны производить их сами, а покупать у частных компаний.

Американский компромисс

Наводить порядок надо тогда, когда нет еще смуты.

Лао-цзы

8 августа 2001 г. президент США Дж. Буш в своем обращении к нации объявил о том, что «государственные деньги должны использоваться только для исследований на существующих клеточных материалах... Я принял решение, и мы с большой ответственностью должны продвигаться вперед». В дальнейшем были разрешены научно-исследовательские работы и эксперименты на уже существующих стволовых клетках и эмбрионах, т.е. запрещено было выращивание эмбрионов лишь с целью их дальнейшего использования.

Правительство, выбрав позицию стороннего наблюдателя, приняло решение не запрещать, но и не поддерживать опыты. Типично американский компромисс, озвученный руководителем крупнейшей страны мира, все же имел горький привкус. При таком раскладе были грубо нарушены так называемые фундаментальные моральные границы, охраняемые президентом. Пусть даже речь шла о «зачаточной» стадии будущих граждан Америки. А средства массовой информации уже разносят по миру новую сенсацию; жаркие дебаты и дискуссии захлестывают страницы газет и журналов, радио и телевидение: «Многочисленные попытки в экспериментальной биологии ознаменовались успехом: в ноябре 2001 года наконец-то был получен первый человеческий клон».

Представитель Ватикана сразу заявил, что получение человеческих эмбрионов для дальнейшего производства стволовых клеток является убийством. Но это событие можно также трактовать и как поражение Ватикана. Бывший американский президент Буш поспешил заявить, что он категорически против любой попытки производить клонов. В то же время руководитель демократического большинства в сенате T. Дэшл сразу дал понять, что сенат будет пристально следить за сообщениями, вызывающими серьезные опасения. Ученые Америки стояли перед полным запретом клонирования. «Я не думаю, – утверждал республиканец Р. Шелби, – что в конце дебатов мы все-таки разрешим клонирование человеческих эмбрионов».

Как ухищренно политики цепляются за невидимые нити морали, связывающие наш мир с миром обреченных эмбрионов! Но как быть с приговоренными к пожизненному лишению свободы заключенными, как быть с миллионами беженцев? Вновь избранный президент США Б. Обама одним из первых принял решение, согласно которому закрылись тюрьмы для смертников на Гуантанаме. В другом законе он узаконил проведение научно-исследовательских работ в области клонирования и использования стволовых клеток.

Чувствуете, дорогой читатель, возникновение щели, в которую разрешается заглянуть одним глазком? Но упаси Бог распахнуть дверь и войти: сторонники фундаментальной и незыблемой этики и морали на страже, их грозный окрик «Не пущать!» нашел в свое время отражение в решениях Буша остановить субсидии на развитие клеточных и эмбриональных исследований. Спустя некоторое время было принято традиционное, в американском стиле половинчатое, для всех удобное, полурешение. Оно всегда может быть изменено в пользу той или иной стороны и оставляет открытым вопрос – всегда ли исследование на эмбриональных клетках ведет к убийству? Если эмбрион в конце концов и погибает, запретить исследования в этом направлении – это все равно, что запретить студентам, желающим стать врачами, производить вскрытие умерших. Будущее покажет, какие еще аргументы положат на стол истории приверженцы человеческого клонирования в оправдание экспериментов.

Представитель Ватикана сразу заявил, что получение человеческих эмбрионов для дальнейшего производства стволовых клеток является убийством.

Двойная мораль и двойная политика, неоднозначно реагирующие на злобу сегодняшнего дня, мгновенно вырабатывают сиюминутные приоритеты. Мгновенно они становятся лозунгами, легко подхватываемыми обывателем. С этими лозунгами так легко, так весело шагать в неведомое завтра! Но снова и снова мы стоим перед закрытой дверью, желая получить золотой ключик, открыть ее и заглянуть в неизвестное. Голос разума твердит – нельзя наваливаться и срывать дверь с петель, ибо тем самым можно натворить много зла. Но если ничего нельзя поделать с клонированием человеческих эмбрионов, то богатый и разнообразный животный мир стал «полигоном» для далеко идущих экспериментов. Американская фирма «Новейшие клеточные технологии», первой клонировавшая человеческий эмбрион для терапевтических целей, провела экспертизу более полутора сотен патентов и имеет самый широкий каталог предложений по клонированию – и не только людей. «Клонирование – это наш бизнес, – рекламирует «НКТ». – Мы хотим помочь промышленности. Технология для этого уже имеется» (Standart Osterreich, 27.11.01).

Со дня рождения овцы Долли в 1997 г. различные фирмы настолько разрекламировали процесс клонирования, что выведенные подобным способом виды крупного рогатого скота широко предлагаются посредством обычных каталогов. Фирма НКТ рекламирует, например, быков стоимостью от $25 до $100 000. Этим ассортимент сельскохозяйственных клонов не ограничивается – НКТ работает над клонированием домашней птицы, над воспроизведением умерших домашних любимцев (что пока еще невозможно, но технология для сохранения клеток уже имеется), над восстановлением видов вымерших в прошлом животных. Сотрудники НКТ, как уже было сказано, не обходят вниманием и человека, но не стремятся к полному копированию (репродуктивное клонирование). Их цель – получение из клонированных эмбрионов стволовых клеток, необходимых для трансплантационной ткани (терапевтическое клонирование). Процесс в обоих случаях одинаков: из клетки яйца удаляют ядро, ответственное за наследственную информацию, и заменяют его ядром, вынутым из клетки взрослого животного – так называемая пересадка ядра.

А вот и новое сообщение из Франции, взорвавшее страницы международной прессы. Лабораторные мыши, употреблявшие в пищу модифицированную кукурузу, впоследствии получили тяжелые необратимые изменения в почках и печени. Выводы ученых и противников генетических манипуляций однозначны: «Генная инженерия остается непредсказуемой опасностью для человечества» (Kronen Zeitung, 13.12.2009).

Можно только обратиться к сакраментальным словам американского корифея генной технологии Aндерсона, довольно просто звучащим и как бы подводящим итог всему, что было сказано ранее: «Исправление до нормализации – да, улучшение – нет». А между тем эмбрионы и клетки продолжают убивать или пожирать друг друга на фоне научных дебатов, утопая в волнах переменчивой морали, преждевременно унося в потусторонний мир миллионы человеческих судеб. Найдется ли кто-либо, обладающий авторитетом, свободным от предрассудков и не отягощенным многовековым панцирем морали, потрясенный открывшейся ему картиной мира, будучи реалистом и прагматиком, обратится к ученым с призывом: «Творите, дерзайте, и пусть сопутствуют вам Разум и Бог!»?

Демография старости и поздние дети

Человек молод и стар в зависимости от того, каким он себя ощущает.

Томас Манн

При оценке современных семейных устоев и тенденций их деформации в будущем не следует забывать о том, что для многих осталось незамеченным: в канун нового тысячелетия Европа в своей демографической истории подошла к поворотному пункту. Он знаменателен тем, что население континента впервые за многие десятилетия начало сокращаться. В прошедшие двести лет был постоянен значительный рост населения. В 1800 г. в Европе жило 200 000 000 человек, в настоящее время – около 730 000 000. Усредненная степень прироста достигла своего апогея в поздние пятидесятые и ранние шестидесятые годы ХХ столетия с ежегодным приростом населения в 1%. После этого прирост постепенно замедлился, и уже в период с 1995 по 2000 год, по данным ООН, наметилось сокращение населения Европы. Эта тенденция будет сохраняться и в последующие десятилетия, так как ООН прогнозирует для Европы, несмотря на повышение деторождаемости и значительное увеличение эмиграции до 2050 г., снижение населения до 600 000 000.

Такая ситуация ставит перед Европой много проблем. По так называемому договору между поколениями пожилые люди потребляют гораздо больше услуг, чем молодые. К этому прибавляются и неформальные услуги, которые они получают от членов своей семьи в случае потребности в уходе. Можно предположить, что социальная сеть и системы страхования из-за постоянно изменяющегося количественного соотношения между поколениями стоят перед коллапсом.