Последний полет «Жар-птицы» - Эдуард Семенов

Это видение длилось одно мгновение. Лейтенант зажмурился и потряс головой.

Луна осталась, а женщина и звук исчезли.

Тишина буквально оглушила его. Лейтенант глотнул воздух. Он подумал, что у него просто заложило уши. Но нет. Просто на аэродроме неожиданно наступила относительная тишина. Стрекотали кузнечики. Он посмотрел на водителя.

— Ты это видел?

Водитель смотрел на него перепуганными глазами и крестился.

— Нет, я этого не видел. Я не хочу этого видеть.

— Так, понятно, — лейтенант взялся за рацию.

— Соломатин, что там у тебя?

В рации зашипело.

— Товарищ лейтенант, здесь люк.

— Какой люк?

— Канализационный. Похоже, мужик туда нырнул.

Рассека взорвался.

— И что, вы сидите всем отделением вокруг люка, как вокруг лунки, и ждете клева?

Рация снова зашипела.

— Нет, я послал вниз четырех бойцов, а сам остался на связи.

Рассека еще раз посмотрел в небо, а потом на трясущегося водителя. Ему никто не поверит в историю про летающую ведьму. И его сошлют в Читу.

Рассеку тоже стало трясти, как будто он уже несет караульную службу на морозе. Но его голова, в отличие от перепуганного водителя, еще соображала. Есть только один способ доказать свою правоту. Поймать того мужика, который скрылся в канализационном люке. Насколько он знал, канализация в институте была замкнутой системой и никак не соединялась с городской канализацией, а значит, он не мог никуда из нее деться.

Видимо, просто решил отсидеться, пока ажиотаж вокруг его персоны не утихнет.

Рассека принял решение.

Он вызвал по рации штаб и доложил о случившемся полковнику Сикорскому. Тот сразу взял быка за рога.

— Что думаете делать?

— Я думаю, что стоит поставить по одному бойцу возле каждого канализационного люка на территории части, а самому отправиться за ним. Думаю, где-то он все-таки попытается вылезти. Не сидеть же ему там вечно.

Сикорский как будто не услышал его.

— Что с самолетом? Упустил?

Рассека сжал зубы и посмотрел на водителя. Тот немного успокоился, но все равно он вряд ли бы смог что-то только сказать. Рассека решил перед командиром не юлить.

— Тут много непонятного, товарищ полковник. Я не могу сказать, взлетел он или нет.

— Что значит «не могу сказать»? Ты кто — офицер Российской армии или красна девка?

Рассека не стал огрызаться.

— Я — офицер, товарищ полковник, и сейчас докладываю вам обстановку такой, какая она есть. Лично я не видел улетающего самолета, но я его слышал. Что это такое и как это объяснить, я не знаю, но я думаю, что мужик, который скрылся в колодце, нам все объяснит.

Рация какое-то время молчала.

— Уверен, лейтенант?

— Так точно!

— Хорошо, действуй, но пеняй на себя, если упустишь этого сантехника…

Ринат нырнул в колодец и прислушался. Сейчас темнота прохода была другой.

Звенящей и зловещей. Он знал, что причина этого в том, что где-то там, в десяти, может больше, километрах от него, на его даче, отец и дядя прекратили сеанс общения со светящимся шаром. Они прекратили мысленно помогать ему и направлять потоки в их, его и Марии, сторону.

И шар (Ринат даже в мыслях не решался называть его БОЖЕ), эта энергетическая субстанция, его больше не поддерживает в его делах и поступках. Она убрала свои лучи и больше не касается его, не питает его положительной силой и энергией.

Он пошевелил плечами, разгоняя по телу кровь, и посмотрел вверх. Небо, уже практически черное, было покрыто звездами. В августе всегда ночи безоблачные.

Теперь ему надо искать силу внутри себя, а ее, как всегда, не хватает.

Он посмотрел вглубь прохода.

Еще в самом начале, когда они еще только оборудовали этот ангар под свои нужды, он и Антонов задумались над вопросом, как можно попасть к нему, минуя охрану и заборы, и обратили внимание на этот сток для прохода дождевой воды.

Уж больно он был широкий. Водосток заканчивался канализационной трубой, которая вела в общий институтский коллектор. Вся вода, все нечистоты собирались в нем, а потом при помощи машин-ассенизаторов откачивались и вывозились за территорию института.

Это была абсолютно замкнутая система и через нее проникнуть за территорию аэродрома было невозможно.

Но однажды, исследуя первые десять метров прохода, Антонов обнаружил, что в одном месте бетонные плиты прерываются кирпичной кладкой, а потом снова продолжается бетон. Причем кирпичная кладка была с двух сторон. Слева и справа. Это было достаточно странно. Несколько десятков метров бетона, и вдруг кирпич. Как будто какая-то дорога проходила перпендикулярно водостоку. Когда они пробили кладку, то удивились еще больше — кирпич был старинный, с царской печатью.

Это был старинный подземный ход.

Видимо, строители наткнулись на него, когда прокладывали здесь сток для воды.

Скорее всего, во избежание неприятностей, они не стали никому сообщать о своей находке и потихоньку заложили ход кирпичом, замазали штукатуркой. Со временем штукатурка отвалилась, и стал заметен кирпич. В общем-то, почему строители это сделали, было понятно. В противном бы случае им пришлось все переделывать и прокладывать новый водосток.

Ринат и Антонов тогда не стали никому сообщать о своем открытии, но потом внимательно и не один раз исследовали старинный ход. Причем в обе стороны. Он оказался очень интересным. В одну сторону он уводил в город, несколько раз пересекался с городской канализационной системой и заканчивался в подвале старинной усадьбы на краю села Рыбалово. В другую сторону ход вел к реке Москва, пересекался с какой-то подземной узкоколейкой времен второй мировой войны и заканчивался возле лодочной станции.

В общем, понятно: скорее всего, когда-то местный помещик, князь Воронцов, приказал прорыть его на всякий случай, чтобы сбежать из дворца, если приедут его арестовывать. Узкоколейку они тоже пытались исследовать, но не до конца.

Они знали только, что рельсы заканчиваются тупиком, на котором стоит механическая дрезина, а в другом направлении рельсы ведут в сторону столицы, и по всему было понятно, что рано или поздно должны были закончиться выходом на поверхность.

Исследовать дальше у них не хватило времени.

Ринат добрел до кирпичной кладки, подсвечивая свой путь светом карманного фонарика. Сначала он осветил ту стену, за которой был ход к узкоколейке и к реке. «Эх, жаль, не хватило времени, чтобы посмотреть, куда ведет эта железная дорога. Сейчас можно было бы прокатиться с ветерком на дрезине!»

Потом он осветил пролом в стене, которая вела в городскую систему канализации, через которую они с Марией пришли сюда.

— Но мне в другую сторону! — Ринат грустно вздохнул и посмотрел назад. Ему показалось, что за спиной происходит какое-то шевеление. Свет рассеял тьму, а потом он услышал голоса. В люк кто-то спустился. Раздались шаги. Эхо от них гулко расходилось по проходу.

Ринат быстро пролез в пролом и принялся аккуратно выкладывать кирпичи, закрывая дырку в стене. Последний кирпич он положил в тот момент, когда мимо прошел наряд солдат. Сквозь щель в кладке он увидел, что их было четверо.

Он знал, что сейчас они дойдут до центральной трубы и повернут обратно, чтобы доложить, что, скорее всего, нарушитель, то есть он, спустился в коллектор. Все силы караула будут брошены туда.

Он же тем временем пройдет несколько сотен метров вперед и через подвал дома никем не замеченным спокойно выйдет на улицы города.

Осталось только преодолеть эти сто метров…

За спиной он снова почувствовал шевеление. Он обернулся и посмотрел в темноту. Луч света от фонаря снова прорезал тьму. Сверкнули чьи-то глаза. Крыса. Ринат чертыхнулся и снова вспомнил светящийся шар. Да, жуткое место!

И как только он смог протащить по этому коридору Марию?

Мария Руденко привычным движением перекинула свое тело через бортик кабины и опустилась в кресло пилота. Она чувствовала себя весьма неуверенно в домашнем халате и тапочках на босу ногу.

И все происходящее с ней казалось какой-то фантасмагорией.

Подумать только, еще полчаса назад она сидела дома перед телевизором, на диване, укрывшись теплым пледом, и предавалась меланхолии вместе с просмотром какого-то глупого ток-шоу.

Потом раздался звонок в дверь. Она открыла ее. На пороге стоял Ринат. Он схватил ее за руку и, прикрыв ладонью рот, прошипел:

— Ни звука. Иди за мной.

И она пошла. Вышла из подъезда на улицу, спустилась вместе с ним в подвал. Прошла по длинным гулким коридорам, перелезла через какой-то пролом в стене. Осталась одна в этом кошмарном колодце, потом самостоятельно вылезла из него, выслушала невнятный монолог Рината и сама же залезла в кабину «Жар-птицы». Все это время ей казалось, что кто-то нашептывает ей в ухо: «Все хорошо. Все правильно. Не волнуйся! Иди за ним. Ничего не бойся».