Любовь и грезы - Лилиан Пик

Когда она посмотрела на него, внутри него промелькнула какая-то вспышка, и он понял, почему она это сделала. Она хотела причинить ему боль, так же как он сделал ей больно. И ей это удалось. Но изумленный взгляд его глаз выражал стремительный триумф; это был обоюдоострый меч, и его боль стала ее болью. Она отвернулась. Она должна была понимать, что у нее нет надежды победить человека, которого она столь сильно любит.

Она заставила свои губы двигаться:

— Доброе утро, мистер Хиндон.

Он, казалось, с усилием взял себя в руки:

— Зачем ты это сделала? — Голос его был безжизненный.

— Чтобы… чтобы прекратить ваши возражения.

— Возражения… по поводу твоих волос?

— Да, — она перешла к обороне, — теперь, по крайней мере, у вас на одну меньше претензий ко мне и меньше на одно имя из тех, которыми вы меня называете за моей спиной.

— Имя? Какое имя?

— Лютик. — Она это сказала почти любовно.

Его голос смягчился.

— Кто тебе сказал, что я тебя так называю?

— Ваша сестра.

— Да, — сказал он, — она могла это сделать. Отдали ли они назад… твои волосы, после того как состригли их?

— Да.

В его глазах вспыхнул странный свет.

— Так, значит, они у тебя.

— Нет. Они сказали мне, что это… прекрасные волосы, притом очень необычного цвета. Я не хотела их забирать, поэтому… предложила им купить их, и они согласились.

— Ты продала их? — Теперь в его голосе был цинизм. — Конечно, я должен был знать, что деньги для тебя главное.

В гневе она бросилась на него, но он успел выскочить.

Это произошло в тот же день позже. Она крутилась около полок, подбирая книги для своей выставки, когда ее вызвала мисс Стагг и сказала громким шепотом:

— От секретаря мистера Хиндона передали записку. Он хочет вас видеть. Миссис Харвей сказала, что он очень зол и вы должны подняться к нему немедленно.

Лестница никогда еще не казалась такой крутой, а коридор наверху таким длинным и темным, как сейчас, когда она тяжело шла к кабинету Ричарда Хиндона. Она постучалась в его дверь, Розанна открыла ей, и она вошла.

Ричард не стал просить своего секретаря удалиться. Его гнев был холодным, его глаза — расчетливые и жестокие. Инстинктивно Кэролин хотела повернуться и убежать, но собственное достоинство и ощущение своей непричастности к любому преступлению, в котором он может обвинить ее, заставляли ее стоять перед ним прямо.

— Вы опять это сделали, мисс Лайл, — заговорил он. — Опять вы сыграли роль шпиона, передав информацию вашему дяде.

Она смотрела на него непонимающе, надеясь, что он объяснит, о чем он говорит. Отсутствие ответа с ее стороны, похоже, раздражало его.

— Я не могу понять, как вы смогли узнать это. После того случая я дал Грэхему Коутсу строгие инструкции ни в коем случае не давать вам никакой информации. Я сам был предельно осторожен, когда разговаривал с вами.

— Мистер Хиндон, — сказала она спокойно, — я извиняюсь, но я не понимаю, о чем вы говорите.

— Вы ожидаете, что я в это поверю. Вы будете пытаться представить все так, будто не говорили дядюшке о том, что в лекционный зал здесь пустили группу молодых людей, на что он смотрит с неодобрением из-за того, что они, как утверждают, очень шумели в зале в прошлый раз. Разве вы теперь еще раз не заменили свою «преданность» мне на «преданность» ему? Разве вы не знали о его намерении позвонить мне и угрожать устроить мне отставку, если я буду продолжать, как он выразился, «попирать» законы и устои местной власти?

Она опять ответила спокойно:

— Я повторяю, что не знаю ничего об этом, хотя я вижу, что, сколько бы я ни провозглашала свою невиновность, вы в это все равно не поверите.

Она увидела усмешку на лице Розанны. Ричард тоже это заметил и нетерпеливым движением руки приказал секретарю удалиться.

Когда они остались одни, она сказала, пытаясь сохранить голос спокойным:

— Я собираюсь написать заявление. После всего я знаю, что не смогу больше никогда завоевать ваше доверие.

Он не стал колебаться, достал чистый лист бумаги и дал ей свою ручку:

— Если вы все напишете, моя секретарша отпечатает это, и вы сможете поставить свою подпись.

Кэролин не могла поверить в это: он так хотел увидеть ее с худшей стороны, что боялся рисковать — вдруг она передумает. Она почувствовала себя выжатой, лишенной жизненных сил. Начав писать, она вспомнила слова Перл: «Если он скажет, что хочет отделаться от тебя, поверь мне, он это сделает». Когда заявление было написано, он отнес листок в комнату секретаря. Вернувшись, он закрыл дверь, за которой стучала пишущая машинка, и подошел к окну. Кэролин прошептала:

— Ричард…

Он резко дернулся на голос, но не повернул головы.

— Я не имею со всем этим ничего общего, пожалуйста, поверь мне.

Казалось, он не расслышал и продолжал смотреть в окно. Вошла Розанна:

— Пожалуйста, мисс Лайл. Вам нужно только подписать это.

Ее усмешка была злорадной и торжествующей, как у мыши, которая только что поймала кота. Она снова оставила их наедине. Кэролин расписалась, сложила записку и вручила ее Ричарду. Он взял листок и сказал:

— Я пришлю вам официальное согласие.

Больше ничего не было. Ни извинений, ни благодарностей — ничего. Она вернулась к своим служебным обязанностям. «Еще немного, — говорила она себе, — и я больше никогда не увижу Ричарда Хиндона».

Она была погружена в размышления, когда увидела Перл и Грэхема на ступеньках библиотеки. Они стояли, держась за руки.

— Мы собираемся пойти куда-нибудь пообедать, — сказала Перл. Она смущенно посмотрела на Грэхема. — Скажем ей?

Он кивнул.

— Это праздничный обед, Кэролин. Мы помолвлены.

Кэролин была переполнена радостью: — А где же кольца? Перл засмеялась:

— Мы скоро подберем кольца. И потом, это все-таки не на два или три месяца.

Кэролин прошлась с ними до стоянки машин.

— Я действительно за вас рада, — сказала она им.

Ричард появился, когда они стояли у машины Грэхема. Грэхем позвал его:

— А ты не хочешь нас поздравить, Ричард? Мы извещаем мир о нашей помолвке.

Ричард взял его протянутую руку и с силой пожал ее:

— Дружище, я действительно за вас рад.

Они засмеялись:

— Кэролин сказала то же самое.

Ричард посмотрел на нее первый раз за последние дни:

— По крайней мере, у нас есть что-то общее.

Кэролин вспыхнула, почувствовав сарказм, но Перл и Грэхем снова засмеялись, слишком счастливые, чтобы задумываться. Они так и укатили смеясь.

— Вас подбросить, мисс Лайл?

Кэролин послышались резкие нотки в его голосе, она выпрямилась: