Любимые и покинутые - Наталья Калинина

— Небольшие подарки для очаровательной пани Ковальски и ее маленького сына, — сказал он по-польски. — У вас пахнет пирогами. Ждете гостей?

— Проходите, герр фон Шульц, — вежливо сказал я. — Сегодня Крещение Господа нашего Иисуса Христа. Кристина обожает возиться с тестом. Вы очень кстати, герр фон Шульц. Сейчас поспеет кулебяка.

— Кристина? — заинтересовался немец, усаживаясь на диван в столовой. — Кто такая? Родственница?

— У меня, как вы знаете, нет никого на всем белом свете, кроме сына. Кристину я наняла по рекомендации пани Клещевски (это была бакалейщица, которая, кстати, несколько дней назад рекомендовала мне в служанки какую-то девчонку по имени Кристина). Последнее время мне что-то стало страшно одной, да и по дому я не успеваю управляться.

Сержант заглянул в столовую, они с герром фон Шульцем перекинулись несколькими фразами по-немецки, после чего сержант направился к выходу. Я к тому времени уже кое-что понимала по-немецки — способность к языкам у меня, очевидно, в крови. Так вот, герр фон Шульц отпустил сержанта на два с половиной часа.

Я не спеша накрыла на стол. В плетеной корзинке оказалась ветчина, сыр, две бутылки мозельского муската и несколько плиток молочного швейцарского шоколада. Я не верила в бескорыстие герра фон Шульца — наверняка он преследовал свою цель.

Он откупорил бутылку вина и налил нам по полному бокалу.

— Зовите меня Рихардом, — сказал он. — А я буду называть вас…

— Юстина, — сказала я. — Меня зовут Юстина.

— О, у вас, польских женщин, такие красивые звучные имена. А вот мужские я выговариваю с большим трудом — Тадеуш. Войцех. Анджей… Пейте, Юстина, только непременно до дна. За крещение святого младенца. Говорят, его мать была еврейкой. Юстина, как вы думаете, христианство придумали евреи?

— Его никто не придумывал, — возразила я. — Бог существовал всегда. Почти две тысячи лет тому назад он послал на Землю своего любимого сына, чтобы тот искупил собственными страданиями человеческие грехи. Евреи распяли Христа при попустительстве римского наместника Понтия Пилата. Бог забрал своего сына к себе, и отныне Иисус Христос живет в сердце каждого христианина.

Рихард смотрел на меня, как мне показалось, восхищенными глазами. Он вдруг улыбнулся, протянул ладонь и похлопал меня по руке.

— Ах, Юстина, я очень уважаю верующих. В них чувствуется надежность и какая-то тайная сила. Но коммунизм все-таки продумали евреи, верно?

— Не знаю, — сказала я. — Меня не интересует политика. Я только знаю, что коммунисты взрывают господние храмы и сажают в тюрьму верующих. Если это правда, я их ненавижу.

— Это правда, Юстина. Вы умная женщина. Ваш муж не дает о себе знать? — вдруг спросил Рихард и снова наполнил наши бокалы.

— Я же говорила вам, что не желаю ничего о нем слышать! — воскликнула я и, махнув рукой, случайно опрокинула бокал с вином.

— Браво! — воскликнул Рихард. — Вы истинная полька. Я слышал, они очень горды и не прощают измены. — Он поднял мой бокал и снова его наполнил. — Выпьем за прекрасных полек. За вас, Юстина!

Он осушил свой бокал до дна, взял мою руку в свою, перевернул ее ладонью кверху и поцеловал. Когда он поднял голову, я увидела, что его глаза подернулись масляной пленкой. И тут до меня дошла цель столь неожиданного визита Рихарда.

— Прошу прощения, но я должна наведаться на кухню и дать указания Кристине, — сказала я, вставая из-за стола.

Он пошел следом за мной. Анджей стоял к нам спиной и усердно тер раковину.

— Кулебяку положишь на большое блюдо с мимозой, — сказала я Анджею по-литовски. — Вынешь через пять минут. Бульон, кажется, тоже готов. Нальешь его в чашки со львами. Не забудь подать масло.

— Варварский язык, — прокомментировал Рихард. — Еще хуже русского. Ваша служанка не говорит по-польски?

— Нет, — покачала головой я. — Литовцы нас недолюбливают. Но они очень чистоплотны и исполнительны. Из полек обычно выходят никудышние служанки.

— Ну, это естественно. — Рихард рассмеялся и обнял меня за плечи. — Мне трудно представить, чтобы такая женщина, как вы, прислуживала за столом. К тому же эти литовки очень нескладные. У них у всех мужские фигуры. Сколько лет этой Кристине?

— Кажется, двадцать. Рихард, я хочу еще вина, — сказала я, пытаясь как можно скорей увести его из кухни. — Да и здесь очень жарко.

Мне пришлось выпить целый бокал мозельского и вытерпеть еще один поцелуй Рихарда — на этот раз он поцеловал меня в запястье. От него пахло дорогим французским одеколоном, которым когда-то пользовался Анджей, и мне в лицо бросилась кровь. Во мне внезапно проснулась женщина, жаждущая ласки мужчины. Тем более, что за стеной был мой Анджей.

— Юстина, я схожу от вас с ума, — шепнул мне на ухо Рихард. — Вы произвели на меня впечатление еще в первую нашу с вами встречу, только вы были так неприступны, а я, признаться, принадлежу к числу робких кавалеров. Я мог бы навещать вас несколько раз в неделю и хоть как-то скрасить ваше одиночество. Уверяю вас, я отнюдь не ловелас и никогда в жизни не пользовался услугами продажных женщин. Юстина, давайте выпьем на брудершафт? — Он снова наполнил наши бокалы. — Вы знаете, что такое выпить на брудершафт? До дна и после этого перейти на «ты». Можно еще и поцеловаться, но это сугубо по желанию.

Мы переплели руки. Я поднесла к губам бокал и подняла глаза. На пороге столовой стоял Анджей с подносом, на котором было блюдо с кулебякой и две чашки бульона. Его глаза метали громы и молнии. Я съежилась.

— Пей до дна, пей до дна, — пропел Рихард, толкая меня под локоть. — Я уже выпил свое. Это нечестно, Юстина. Ты нарушаешь наш уговор.

Мне пришлось выпить до дна.

— А поцелуй? — вдруг вспомнил Рихард. — Я вижу, ты хочешь поцеловать меня, но стесняешься. Смелее, Юстина.

Анджей бухнул на стол поднос, расплескав бульон. Рихард обернулся и измерил его недобрым взглядом.

— Всегда эти слуги появляются не вовремя, — буркнул он по-немецки. И добавил на ломаном литовском: — Неуклюжая деревенщина. И вы еще мните себя тевтонцами.

Я возблагодарила Господа, что, разговаривая с Анджеем на кухне, не позволила себе никакой оплошности. Ну да, я сделала наставления, которые обычно делает хозяйка молодой неопытной служанке. Когда Анджей выходил, неся в руках пустой поднос, Рихард процедил сквозь зубы:

— Ну и дылда. Они все такие. Небось, и нога сорок пятого размера. Прет, как танк. Такая задавит в постели.

Я насмерть перепугалась и постаралась отвлечь внимание Рихарда.

— Ты обещал поцелуй, — сказала я и капризно надула губы. — Неужели тебя может интересовать какая-то прислуга?

Он запечатлел на моих губах галантный поцелуй, в котором не было ни капельки страсти, чему я несказанно обрадовалась. Кажется, я слышала от кого-то из медсестер в больнице, что почти все немцы в постели ни рыба ни мясо, однако же претендуют на роль пылких любовников. «Господи, что мне делать, если он вдруг захочет лечь со мной в постель? Как вести себя? — лихорадочно соображала я. — Отвергнутый мужчина почти всегда становится зверем. А тут еще Анджей…»

— Хочу еще вина, — сказала я, желая спрятаться от нерешенных проблем под уютное крылышко хмеля. — Рихард, почему ты не догадался принести шампанского? Я так люблю «Вдову Клико и ее любовников».

— Никогда не встречал шампанское такой марки, — заметил Рихард. — Разве у почтенной вдовы Клико были любовники?

— Какое это имеет значение? — воскликнула я и, вскочив из-за стола, стала кружиться по комнате. — Хочу «Вдову Клико». Раньше этим шампанским торговали у нас в каждом погребке. Неужели Великая Германия не способна снабдить своих покорных вассалов настоящим французским шампанским?

— К сожалению, я отпустил своего денщика, — сказал Рихард. — Может, ты пошлешь за шампанским Кристину?

Он полез в карман за бумажником.

— Что ты! — Я даже замахала руками. — Она либо потеряет деньги, либо купит совсем не то.

— Зачем держать в доме никуда не годную служанку? — проворчал Рихард, нехотя вставая. — Тут есть неподалеку винная лавка?

Я объяснила ему, где можно купить «Вдову Клико». Закрыв за Рихардом дверь, я бросилась на кухню и прямо с порога попала в объятия Анджея, от которых у меня окончательно поплыла голова.

— Я хочу тебя, — шептал он. — Господи, я чуть не прибил этого фрица, который липнет к тебе как репей.

— Не волнуйся. Он, судя по всему, импотент, — попыталась я успокоить Анджея.

— Откуда тебе это известно? — Он больно встряхнул меня. — Ты с ним спала?

— Боже упаси. За кого ты меня принимаешь? Но что мне делать, если он вдруг захочет затащить меня в постель?

— Я его убью, — пообещал Анджей и стиснул меня так, что хрустнули косточки.

— Это не выход. Лучше я постараюсь напоить его до чертиков.