Последняя история Мины Ли - Нэнси Чжуён Ким
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что вы, не извиняйтесь, – ответил мистер Ким по-испански. – Мы отвезем вас домой.
Мина потянулась, чтобы сжать плечо Лупе, пытаясь таким образом передать то, что не могла сказать ни по-испански, ни по-английски: «Тебе не за что извиняться. Ты ни в чем не виновата».
Сидя в одиночестве на заднем сиденье, Мина не могла ни позаботиться о ранах мистера Кима, ни утешить Лупе. Сердце бешено колотилось, мысли разбегались, пытаясь разобраться в произошедшем. Проглотив подступающую к горлу желчь, она отогнала мысли о том, что с ними теперь будет, и, закрыв глаза, попыталась выровнять дыхание.
– Сукин сын, – прошипел мистер Ким себе под нос.
Когда они остановились у дома Лупе, та попыталась собраться, вытирая лицо рукавом. Мина открыла дверцу машины, и ее тут же вырвало на траву рядом с тротуаром. Ни Лупе, ни мистер Ким ничего не заметили. На мгновение Мину отвлекла длинная колонна муравьев, пожирающих раздавленную улитку.
Мистер Ким лежал на кровати, уставившись в потолок, весь в синяках, с забинтованными лбом и руками.
– Что теперь будет? – тихо спросила Мина.
– Не знаю.
Он рассказал ей о произошедшем в кабинете: как вошел и увидел мистера Пака, навалившегося на Лупе. При его появлении тот оттолкнул Лупе, отчего та ударилась об угол стола и рухнула на пол. Мистер Ким ударил мистера Пака кулаком в лицо, а потом еще и еще, пока не разбил руки в кровь. Затем он кинулся помогать Лупе, и тут мистер Пак толкнул его в книжную полку, отчего все содержимое высыпалось ему на голову.
– Ах ты сукин сын! Ты уволен! – выплюнул мистер Пак окровавленным ртом.
Представив себе ужас Лупе – ее страх, панику и отвращение, – Мина испытала жгучее желание убить мистера Пака, полоснуть по его шее канцелярским ножом. Она вспомнила, как он однажды вышел из своего кабинета и помог ей поднять коробки с пола. На поясе мелькнула рукоятка пистолета. «Уверены, что справитесь?» – подмигнул тогда он. По ее спине пробежали мурашки. Кулаки сжались. «Я много работал, очень много. И теперь я владелец. Здесь все – мое».
Мина была готова сломать его, смять, как одну из пустых коробок, засунуть его слова обратно в глотку. Он заслуживал худшей смерти.
Мистер Ким вздохнул и начал:
– Возможно…
– Что?
– Возможно, он сдаст нас полиции.
Он крепко зажмурился.
– Тебя? Но почему? – Голос охрип.
– У него есть друзья.
– В каком смысле?
– У него есть связи. Просто… Если он действительно захочет… он может избавиться от нас всех.
– Ведь он уже уволил тебя! – У Мины в груди бешено колотилось сердце, отдаваясь в висках.
– Если ему будет этого недостаточно.
– В каком смысле?
– Точно не знаю, мне кажется, он как-то связан с депортацией Марио.
– Что?
– У меня нет никаких доказательств. Может, это просто паранойя. – Мистер Ким покачал головой. – На днях он сказал, что Лупе хорошо работает. Потом добавил что-то о Марио – будто бы он сам нарвался на неприятности и ему не хватило ума не совать нос в чужие дела. – Из уголка его глаза выкатилась слезинка. – Я не стал задавать вопросов. Только он как будто пытался мне что-то сказать. Как будто предупреждал. Даже не знаю.
– Зачем ему звонить в полицию, если именно ты пытался помочь Лупе? Это он преступник.
– Он знает, что она не станет звонить в полицию из-за страха депортации. У нее маленькие дети. Она никогда не обратится в полицию. И он может придумать какую-нибудь историю о том, как я на него напал.
– Так я могу дать показания! Я была там и все видела.
– Он более могущественный. – Его ноздри гневно раздулись. – Его слова имеют больший вес, понимаешь?
Мина осторожно нажала на пластырь, отклеившийся от его лба. Вата стала коричневой. Она закрыла глаза, и в голове прогремел взрыв. Этот мир никого не щадит. Любая радость лишь затишье перед бурей. Маленькая Мина взывает к людям, проносящимся мимо в отчаянной попытке спастись. «Омма! – жалко зовет она сквозь слезы. – Омма». Кругом кричат люди, свистят бомбы. Колючая земля вонзается в колени и ладони при падении.
Мина представила фонтан крови из шеи мистера Пака.
– Мне лучше залечь на дно. – Мистер Ким сжал ее руку, возвращая к реальности.
– В каком смысле?
Она коснулась его руки, призывая лечь рядом.
– Спрятаться или вроде того. – Он широко распахнул глаза, будто что-то вспомнил. – Сначала нужно позвонить Лупе и убедиться, что с ней все в порядке.
– Что? Где ты спрячешься? Это бессмысленно.
– Я не знаю.
Он закрыл лицо рукой.
– Ты хочешь уехать из города?
– Не знаю.
– Ты не можешь уехать.
«Ты не можешь оставить меня. Не сейчас», – хотела сказать Мина.
– Я не могу попасть в руки полиции. Не могу…
– Ничего не случится. Почему ты думаешь, что такое может произойти?
Он потер переносицу.
– Я… я не говорил тебе раньше, но… Когда я приехал в страну, у меня была студенческая виза, а затем она истекла. К тому времени я уже все бросил и потом нашел эту работу.
– Тебе нельзя здесь находиться?
Как и ей. И мысль о том, кому можно здесь находиться, а кому нельзя, озадачивала Мину. Разве мистер Ким не работал все это время? Не платил налогов? Разве недостаточно того, что они пережили? Недостаточно войн, восстаний, резни на улицах, которые разрушили их семьи и дома, загнали их сюда, в эту страну, сверкающую и нетронутую бомбами, которые обрушивались кругом, только не здесь? И почему закон использует любую возможность, чтобы либо упрятать некоторых людей за решетку, либо выгнать, когда самые худшие из них, такие как мистер Пак, вместо того чтобы гнить в тюрьме, обогащались на чужом труде, на всеобщем ужасе?
Кинувшись в ванную, Мина упала на колени перед унитазом, но ничего не вышло, только дорожка слюны. Неудивительно, ведь она не ела весь день. Квадратная розовая плитка закружилась перед глазами, когда она попыталась встать на ноги. В памяти всплыли времена после смерти мужа и дочери – времена, когда она на четвереньках ползала по мокрому полу и чистила зубы указательным пальцем, потому что уже выбросила все их зубные щетки. В шкафчике лежали таблетки, которые она глотала, проталкивая через пересохшее горло. И все же, вот она здесь, почти за десять тысяч километров от дома, все еще сбитая с толку, все еще потерянная. Найдет ли она когда-нибудь дом?
Вернувшись в спальню, она вздрогнула при виде мистера Кима, сидевшего на краю кровати в слабом свете лампы с пистолетом
