Загадка смерти Сталина. Исследование - Абдурахман Авторханов

Сталин хорошо разбирался в больших стратегических вопросах… Эти способности Сталина особенно проявились начиная со Сталинграда…» (Воспоминания и размышления, с. 308–315).

2) Заместитель министра авиационной промышленности А. Яковлев (1970):

У Сталина «лицо в мелких оспинах. Волосы гладко зачесаны назад, черные с сильной сединой. Глаза серо-коричневые. Иногда, когда он хотел, обаятельные, даже без улыбки, а с улыбкой — подкупающе ласковые. Иногда, в гневе, страшно пронзительные. Когда раздражался, на лице среди оспин появлялись мелкие красные пятна. Говорил Сталин правильным русским языком с довольно заметным кавказским акцентом. Голос глуховатый, горловой. Жестикуляция, а также движения и походка — умеренные, не порывистые, но выразительные. Выглядел исключительно простым… Слушая собеседника, редко перебивал, давал высказаться. На совещаниях у Сталина в узком кругу не было стенографисток, секретарей, не велось каких-либо протокольных записей… Сталин не терпел верхоглядства и был безжалостен к тем, кто при обсуждении вопроса выступал, не зная дела…» (Цель жизни, с. 497).

Словом, почти как по Гегелю: тезис (при Сталине) — «Сталин — бог, Ленин сегодня»; антитезис (при Хрущеве) — «Сталин — лжебог, анти-Ленин»; синтез (при Брежневе) — «Сталин — апостол истинного бога — Ленина».

Что представлял собой так называемый культ личности как политическое кредо и догматический обряд?

Культ личности был лишь синонимом культа власти, поэтому был культ не одного Сталина, но и всех его соратников, более того, были еще культы всех представителей партийно-государственной иерархии. Величина и масштаб того или иного культа были прямо пропорциональны тому месту, которое человек занимал в иерархии власти. Каждый ученик Сталина в сфере своего правления сам был Сталиным.

Хрущев говорил, что партия превращала Сталина в «сверхчеловека, наделенного сверхъестественными качествами, приближающими его к божеству». Некоторыми из этих сверхъестественных качеств Сталин наделял и своих апостолов, предусмотрительно оставляя за собой право объявлять любого из них иудой, если этого потребуют интересы его личной власти.

Статус божества давал Сталину исключительные преимущества. Он ставил его не только вне критики (боги не ошибаются), но и был призван оградить его от проклятий народа за жертвы его преступлений. Ведь ни одному верующему не придет в голову мысль проклинать Бога за жертвы наводнений, землетрясений, ураганов, молний, хотя эти стихийные бедствия — тоже результат Божьей воли. Наоборот, как раз в такие моменты люди, даже до сих пор индифферентные в религиозном отношении, наиболее усердно молят Бога о пощаде, об отпущении грехов.

Сталина никто никогда не любил подлинной человеческой любовью, но его боялись, как боятся Бога. Боялись, что, разгневанный грехами людей, Бог может устроить не только отдельные стихийные бедствия (периодические чистки), но и всеобщий потоп (ежовщину). Сталин сам думал так, как думал Калигула: «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». Вместе с Макиавелли Сталин знал, что власть, основанная на любви народа к диктатору, — слабая власть, ибо она зависит от этого же народа, тогда как власть, основанная на страхе народа перед диктатором, — сильная власть, ибо она зависит только от самого диктатора.

Культ личности был не только целостной догмой, но и довольно импозантной церемонией. Его внешние атрибуты были так же строго установлены, как и его содержание. Когда называли имя Сталина в члены почетного президиума, все должны были вставать, с энтузиазмом аплодировать, пока председатель собрания не сделает знака, что, кажется, выполнили «норму». При перечислении имен руководителей партии и правительства в печати имя Сталина нельзя было перечислять в общем списке, если даже список начинается со Сталина. Надо было писать, например, «присутствовал товарищ Сталин, а также тт. Молотов, Микоян и другие».

Нельзя было сокращать, как обычно принято для других, слово «товарищ» на «т.» перед именем Сталина. Надо было писать полностью «товарищ Сталин» (сокращение «т. Сталин» народ расшифровывал как «тиран Сталин»). Нельзя было при печатании переносить имя Сталина, разбивая его на слоги, это считалось контрреволюционным намеком на то, чтобы символически разрубить Сталина на части. Нельзя было сидеть, разговаривая по телефону со Сталиным. Во время разговора вы должны, так же как и все присутствующие в вашем кабинете или зале, стоять навытяжку[10].

Если пишешь статью или даже книгу на тему о политике или о социальных науках, надо излагать только то, что на эту тему писал или говорил Сталин. Мысли Сталина можно излагать в кавычках или без них, но не предлагая никаких собственных тезисов во избежание обвинения в антипартийной ереси со всеми последствиями этого. Отсюда — эпидемия «раскавыченного Сталина» во всех социальных науках.

Если цитируешь Сталина, то цитату следует начинать так:

«Товарищ Сталин учит…» Эпитеты более или менее стандартные — «великий», «мудрый», «гениальный» (они же и в превосходной степени). Метафоры могли быть довольно разнообразными. Казахский акын Джамбул использовал, например, в стихах, напечатанных в «Правде», такие сравнения: «Сталин выше Гималаев, шире океана, ярче солнца» (куда до него теперь Мао Цзэдуну!).

Сталин русскому языку учился уже взрослым юношей в грузинской школе. Поэтому естественно, что он некоторые русские слова невольно произносил на кавказском жаргоне. Если вам приходилось в присутствии Сталина употреблять эти же слова, то разумно их было произносить с теми же ошибками, что и Сталин. Но если вам вздумалось бы подражать его (довольно сильному) грузинскому акценту, вы безумно рисковали головой.

Культ Сталина переносился и на его мать, постепенно принимая мистический характер. Писатель Шолохов объявил прах матери Сталина святым на том единственном основании, что она родила Сталина.

Впервые слова «культ вождей» употребили сами сталинцы на XIV съезде (1925), обвиняя Зиновьева и Каменева в том, что они искусственно создают себе культ. На это Каменев ответил: «Мы против культа одного вождя тоже», — это было сказано по адресу Сталина. С тех пор, собственно, партийно-идеологическая машина планомерно и систематически работала над созданием большого культа Сталина и маленьких культов его учеников.

Официальное узаконение культа Сталина произошло в декабре 1929 года в связи с его пятидесятилетием. Кульминационного пункта этот культ достигал дважды: в 1939 году (в связи с шестидесятилетием Сталина и его личным триумфом после расстрела внутренних «врагов народа») и в 1949-м (в связи с семидесятилетием и разгромом внешних врагов — Германии и Японии).

Каждый юбилей сопровождался восторженными статьями в «Правде». Написанные с интервалом в десять лет, статьи характеризовались глубокой внутренней связью. Они хорошо иллюстрируют поступательное движение культа Сталина к абсолюту. Они рассказывают не только о Сталине, но и о тех, кто создавал Сталина. Ученики Сталина поняли, с кем они имеют дело, а поняв это, разработали тактику собственного поведения. Они поняли, что Сталин — человек великого честолюбия, основанного на беспредельной жажде власти. Поэтому соратники Сталина учитывали эту черту его характера и, высоко превознося его, всячески унижали самих себя. Тем самым они укрепляли как власть Сталина, так и свои позиции, ибо еще Ницше заметил: «Кто сам себя унижает, хочет быть возвышенным».

Историки много писали, что Сталин сделал, но истинная проблема в другом — как он это сделал. Успехи политика говорят о многом, но методы их достижения — обо всем.

Сталин был человеком без мешающего успеху в политике балласта, такого, как понятие о чести, долге, верности… Сталин был политиком с бесподобным иммунитетом против любого проявления благородных человеческих эмоций. Это значит, что он был человеком органически не способным любить, жалеть, делать добро, зато в нем были гепертрофически развиты два чувства: жестокость и трусость. Олицетворенная трусость, как выразился бы Энгельс, Сталин уважал лишь того, кто внушал ему страх: до войны — Гитлера, после войны — Берия. Человек, который с ледяным хладнокровием приговаривал миллионы своих рабов к смерти, за собственную жизнь дрожал как никто из тиранов. Его абсолютное безразличие к чужой жизни тоже родилось из страха за себя.

Именно как человек без человеческих чувств Сталин был впервые открыт Лениным и им же возведен в ранг члена ЦК большевиков в 1912 году, после того как Коба-Сталин успешно руководил кавказской террористической бандой (эксы) с 1906 по 1912 год. Деньги, награбленные путем убийств многих невинных людей, Коба-Сталин аккуратно переводил в заграничную кассу Ленина, а Ленин их направлял назад в Россию, обратив в революционную литературу.