Большая книга ужасов 38 - Александр Белогоров

— Это как?! — в один голос воскликнули Лариса и Никита.

— Послал на выручку одного чудика.

— И он согласился?

— Он вообще-то не знал и шел не за этим. — Геныч стряхнул из кружки оставшиеся там капли темной жидкости (по-видимому, кофе), вскрыл пакетик с лапшой быстрого приготовления, вывалил содержимое в чашку и залил кипятком.

— То есть как? — не поняла Лариса. Она с утра не завтракала, но наблюдаемый процесс приготовления пищи не только отбил у нее весь аппетит, но даже вызвал тошноту.

— Ты его обманул? — высказал догадку Никита. Он опасался, что Геныч обидится, но совершенно напрасно.

— Залез в его компьютер, там и пароля-то, считай, не было, — пояснил хакер, который, не выждав положенного по инструкции времени, уже с жадностью приступил к трапезе. — Послал сообщение от чужого имени, как там все круто, он уши-то и развесил. А когда пришел, делать нечего, пришлось сражаться.

— Но ты же его подставил! — воскликнул мальчик.

— Вроде того, — неразборчиво ответил Мегамозг, занятый нехитрым завтраком.

— Но это же… нечестно! — воскликнула Лариса. Она хотела употребить слово «подло», но в последний момент сдержалась и нашла ему замену.

— А ты бы предпочла уснуть сама? — с искренним недоумением поинтересовался Геныч.

— Нет, но… — Девочка замялась, а Никита переминался с ноги на ногу, закусив губу. Рассуждения и действия их знакомого казались неправильными и аморальными, но никаких возражений на ум не приходило.

— Что-то добровольно на помощь идти никто, кроме Победителя, не собирался. Так что пришлось пожертвовать каким-то Ланселотом Речным. С тобой я, по крайней мере, знаком, а о нем понятия не имел, — объяснил Геныч Ларисе и с удвоенным рвением накинулся на остатки еды.

— К тому же не факт, что он попался бы. Он мог и победить. — Никита пытался найти оправдания для хакера.

— С такими-то параметрами? Ой, вряд ли! — сам пресек эту попытку Мегамозг.

Наступило молчание, нарушаемое только чавканьем компьютерщика.

— А ты можешь узнать настоящее имя этого самого Ланселота. И где он живет? — наконец спросила Лариса.

— Запросто, — ответил Геныч, — а тебе зачем?

— Ну, навестить, узнать, что с ним…

— Это и так понятно. Спит, как все остальные. — Хакер закончил нехитрую трапезу и, не утруждая себя мытьем кружки, насыпал туда щедрую порцию растворимого кофе с сахаром и залил кипятком. Глядя на эту картину и обоняя распространившийся по гаражу неповторимый аромат, даже Никита, не отличавшийся особой чистоплотностью, подумал, что есть ему захочется еще не скоро. Лариса и вовсе готова была бежать прочь. Геныч же за этими кулинарными процедурами продолжал свои циничные пояснения: — Если ты хочешь принести ему цветочки и апельсины, то он их не увидит, не почувствует и съесть не сможет. А если собираешься выражать сочувствие родственникам и объясняться с ними, они не поймут.

— Но он же заболел из-за меня! — воскликнула девочка.

— Это можно считать несчастным случаем, — пожал плечами Геныч, с наслаждением отхлебывая мутноватую и странно пахнущую жидкость, — надо было лучше комп защищать. Я бы тогда кого-нибудь другого нашел.

— Один из вас все равно бы уснул, — нерешительно подал голос Никита, проникшись логикой хакера.

— Но уснуть должна была я! Это же я вела себя неосторожно! А он тут вообще ни при чем! — И Лариса, хлопнув дверью, выбежала из гаража.

— Вот и помогай после этого людям! — философски заметил Геныч. — Ты кофе хочешь?

Но Никита кофе, особенно так оригинально приготовленный, не хотел, а вскоре попрощался и ушел.

— Я до сих пор не знаю, благодарить его или злиться, — призналась ему Лариса, когда немного остыла и они с Никитой обсуждали случившееся. — Вроде бы и помог мне, но не сам. А я теперь себя сволочью чувствую из-за того, что кто-то за меня уснул.

— Ну ты-то тут вообще ни при чем, — успокаивал ее мальчик.

— Но ничего бы не случилось, если б я туда не полезла!

— Теперь-то что об этом говорить! — заметил Никита. — Если у Геныча что-то получится, все должны проснуться. А если нет, то все участники все равно рано или поздно попадутся.

— Это так, — вздохнула Лариса и вдруг безо всякой связи с предыдущим добавила: — А все-таки он страшный человек.

— Кто, Геныч?! — удивился Никита. Девочка кивнула. — Да он же и мухи не обидит! Если б и захотел, не смог. Он совсем не злой.

— Не злой, а именно страшный, — уточнила Лариса. — Ему все равно. Он как будто не различает хорошие и плохие поступки.

— Ну да, что такое хорошо и что такое плохо! — скептически отозвался мальчик, припомнив детский стишок. — Надо ему рассказать.

— Он все воспринимает как компьютерную игру, — продолжила девочка, не давая себя сбить на шутливый тон. — Нам повезло, что он на нашей стороне.

— Вот! Значит, хочет помочь!

— Да не потому, что хочет помочь, а потому, что ему интересно переиграть этого самого Властелина Черного замка! Показать, что он умнее, что он истинный Мегамозг! На нашей стороне ему просто интересней!

— Ну, не знаю, — пробормотал несколько озадаченный Никита. Он чувствовал, что Лариса во многом права. Его и самого посещали подобные мысли, правда неясные. Но в личности Геныча, такого необычного, непохожего на всех и не обращавшего внимания на чужие мнения, было что-то очень для него привлекательное. Мегамозг порой был смешон, но в то же время совершенно независим. — Может, и так, но нам больше надеяться все равно не на кого.

— Это точно, — вздохнула Лариса. — Знаешь, давай в Игре будем держаться вместе. На всякий случай.

— Давай, — согласился Никита. — Только если попадемся, то тоже вместе. В случае чего и Геныча будет некому позвать.

— И не надо. Не хочу, чтобы меня опять так спасали, — ответила девочка. — А от нас, похоже, сейчас все равно ничего не зависит.

Глава 7

В путь!

А срок выхода Игры в Глобальную сеть между тем неумолимо приближался. Геныч сидел за компьютером день и ночь, но выйти на загадочного хозяина Черного замка ему никак не удавалось. Сам Мегамозг по зрелом размышлении решил в Игре не регистрироваться, как пояснил, чтобы не отвлекаться на своего персонажа, которому на первых порах легко будет попасть в беду. Учитывая его авантюризм и, как он сам говорил, «пофигистическое» отношение к жизни вообще и к собственной персоне в частности, заподозрить его в том, что он попросту струсил, было трудно. И Никита, и Лариса были на него за это не в обиде, понимая, что и сами на его месте вряд ли отважились бы создать своего героя.