Ловец Чудес - Рита Хоффман

Меня раздирали два желания: наброситься на него и загрызть и наброситься на него и загрызть. Чтобы доказать и себе, и ему, что я не Чудовище, пришлось выбрать третий вариант – я сжал кулаки и поплелся за ним.

– Так ты не сбежал, – он обернулся через плечо и окинул меня оценивающим взглядом, – чего это вдруг?

– Я обещал привести Гнездо в порядок, – проворчал я.

– Они всегда по уши в дерь… Лиам, что за вонь?

Кардист забрался в вагон. Я залез следом. Эльфы окружили таз, двое присели на корточки и принялись макать ладошки в воду. Виновник торжества кокетливо спрятал руки за спину и глядел на Хаджи исподлобья.

– Полезай, Лиам. – Кардист упер руки в бока. – Ты забыл, чем все закончилось в прошлый раз?

Упоминание прошлого раза на эльфов не подействовало: они принялись жужжать, толкаться, а источающий зловоние Лиам помотал головой и стал показывать руками какие-то фигуры.

– Нет, – твердо сказал кардист.

«Хаджи, – мысленно поправил себя я, – у него есть имя».

– Чего он хочет? – Я никак не мог понять, чего требует крошечный акробат.

– Шоу, – проворчал Хаджи. – Ладно, сами напросились!

Я не успел ничего понять – вода из таза взметнулась к потолку, нас окатило ледяными брызгами, эльфы принялись бегать по вагону заливисто хохоча. Хаджи повернулся ко мне, кривая усмешка исказила его лицо. Голубые глаза стали золотыми, яркими, подсвеченными изнутри. Его сила волнами расходилась в стороны, толкала меня в грудь, обволакивала.

Сказать, что я впал в ступор, – значит не сказать ничего.

– Ну что, Чудовище, кто самый опасный зверь в Караване?

Ответить я не успел: дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появилась растрепанная после сна клоунесса. И выглядела она куда более угрюмой, чем обычно.

– Ой, мы… – растерянно начал Хаджи.

Фонтан иссяк, вода с громким всплеском упала в таз, частично расплескавшись на пол. Клоунесса обвела взглядом притихших эльфов, кардиста, злобно зыркнула на меня и пошла прочь.

– Она всегда такая? – спросил я.

– Убери здесь, Чудовище. Эхо! Погоди!

Хаджи выскочил на улицу и, шлепая по грязи, побежал за девчонкой. Я слишком поздно понял, что даже сейчас на ее лице был грим. Она что, даже спит с ним?

Закончив с водой, я укоризненно посмотрел на сидящих на жердочках эльфов, погрозил им пальцем и вышел наружу, чтобы принести соломы. К сожалению, у телеги я обнаружил Хаджи и незнакомого юношу. Услышав мои шаги, он обернулся, и я увидел, что верхнюю часть его лица скрывает дурацкая маска шута. В следующий миг его губы растянулись в плотоядной ухмылке, и он сделал ко мне шаг.

– Не надо, погоди…

Хаджи попытался схватить его за рукав белой рубашки, но юноша легко оттолкнул его.

– Да чтоб тебя… – выругался кардист и беспомощно развел руками.

Я попятился, но спохватился. Скорее всего, я все же один из самых сильных «зверей» в Караване. Собравшись, я выпятил грудь и смело встретился взглядом с незнакомцем.

И тут же пропал.

Легкие заполнила вода. Я захлебывался, стоя на твердой земле. Не осталось ничего – только ледяные глаза чужака, надвигающиеся на меня. Их цвет напоминал толщу воды, сквозь которую пробивается солнце, и я, подобно тонкому лучу, пытался вырваться из вязкого плена. Безуспешно. Чем сильнее я сопротивлялся, тем глубже становилась бездна под моими ногами.

Холодная рука легла на мою шею.

– Хелай!

Наваждение рассеялось, я вдохнул, попятился и едва не упал. Пришлось вцепиться в чью-то дверь, да так, что побелели пальцы.

Из красного вагона вышла женщина-лисица. Она сверлила незнакомца взглядом, над ее головой появились очертания больших ушей, словно тень женщины сумела принять иную форму.

– Оставь его, – сказала она.

– Мы все неправильно друг друга поняли! – Хаджи встал между ними и поднял руки. – Прекратите.

– Он должен был прекратить. – Лисица указала на незнакомца; я заметил, что ее пальцы не похожи на человеческие.

– Просто недоразумение, – промямлил Хаджи. – Если Капитан узнает…

– Он узнает. – Женщина тряхнула головой, и колокольчики в ее прическе звякнули.

– Чиэса, – прошипел Хаджи, – вернись в вагон.

– Он пойдет со мной! – Она повелительно поманила меня к себе.

И я пошел. Что еще мне оставалось делать? Этот человек… Это Чудо едва не убило меня. Мог ли он это сделать? Кто из них может убить вампира?

Незнакомец не уступил мне дорогу, пришлось протиснуться мимо него, прижимаясь спиной к стенке вагончика. Он посмотрел на меня, и я могу поклясться, что увидел, как по его губам пробежал раздвоенный язык.

– Держись от него подальше, Хелай, – сказала лисица, заталкивая меня в вагон.

– Непременно.

От звука его голоса по спине поползли мурашки. Против собственной воли я обернулся, но тут же получил ощутимый тычок под ребра. Я закрыл глаза, привалился к стене и медленно сполз по ней, хватаясь за грудь.

– Не подходи к нему. – Лисица присела рядом и похлопала меня по щекам. – Что он сделал?

– Ничего, – пробормотал я. В голове все еще клубилось марево его глаз.

– Хелай, – презрительно бросила она. – Никакого самоконтроля.

– Что он такое? – Я посмотрел в ее темные глаза.

– На моей родине, – она встала и, покачиваясь, подошла к чайному столику, – есть храм. Абэ-но Отоми верил, что их появление сулит процветание нашей стране. Теперь храм завален костями мудрецов, поверивших ему[13].

– Тебя зовут Чиэса, верно? – Я попытался прогнать из головы навязчивые образы, явно насланные на меня Хелаем.

Лисица посмотрела на меня через плечо:

– Верно. Твое имя мне известно. Ивонн разболтала всем. И Хелай узнал о тебе.

– Почему он не должен был знать? – горло было словно забито землей.

– Твой запах, – Чиэса втянула носом воздух, – другой. Он ему нравится.

– Но почему? – Мало того что я почти не понимал ее речь из-за акцента, так она еще и говорила загадками!

– Потому что Хелай – сирена. – Чиэса повернулась ко мне и поднесла ко рту тонкий мундштук. – А сирены питаются падалью.

Глава 17

Не передать словами, как я огорчился, когда очнулся и узнал, что мы уже в Белфасте. Мне хотелось увидеть Пожирателя Времени, портал, способный пропустить сквозь себя повозки и вагончики, но волею судьбы я все проспал.

Разбудивший меня Хаджи утверждал, что мой сон стал благом: переправа превратилась в уменьшенную копию ада и Капитану пришлось успокаивать разволновавшихся членов труппы.

– …оттаскал его за уши, – закончил он и сел на землю. – А ведь уши для гоблина как золото для гнома – сокровище. Чем они больше, тем он красивее.

– По их меркам, я полагаю? – уточнил я.

– А то. Так что теперь гоблины и гномы – непримиримые враги.

– Капитан будет что-то с этим делать?

– А что тут сделаешь? Они ссорятся и мирятся по пять раз на дню. – Хаджи пожал плечами. – А вот и зачинщик беспорядков.

Важно пыхая трубкой, к нам подошел приземистый человечек, голова которого оказалась в опасной близости от моего колена. Он обвел нас сальным взглядом плутоватых глаз, поправил всклокоченные седые волосы и выпустил изо рта кольцо дыма. Мне показалось, что он похож на Капитана. В миниатюре.

– И чегой-то мы не здороваемся? – спросил гном вполне человеческим голосом. – Считаешь себя выше нас?

– Это он тебе, – сказал Хаджи.

– Что? Я? – Мне стало искренне неловко. – Прошу проще…

– Комуй-то нужны твои извинения? – отмахнулся гном. – Наш вагон третий от начала Каравана, не сомневаюсь, что дойти до него было очень сложно с твоими-то длинными ножищами. Ты что, расист?

Он пихнул меня в колено, я едва не упал. Хаджи закатил глаза, но вмешиваться не спешил, будто связываться с полуторафутовым гномом себе дороже.

– Я даже не знал, что…

– Хочешь сказать, что мы слишком незаметные? – с нажимом спросил гном. – То есть мелкие?

– Да не хочу я…

– Чой-та оправдываешься? – гном прищурил плутоватые глазки.

– Потому что мне страшно! – выпалил я и отошел от него.

– Свистопшик, хватит, – взмолился Хаджи.

– Ну, знаешь ли, тут вообще все на нас держится! – Лицо гнома приобрело нездоровый бордовый оттенок. – Ктой-то чинит реквизит? Кто клеит, чтоб им пусто было, проклятые пайетки на костюмы? Вот эти рученьки клеят!

Он растопырил четыре пальца и поднял руку повыше, чтобы я точно сумел рассмотреть аккуратный обрубок на месте пятого.

– Производственная травма! – крикнул гном.

– Это был кролик.

Я повернулся и увидел странное существо, похожее на плод греха гнома, жабы и чего-то лопоухого. Довольно резво он подковылял к нам и пихнул гнома в плечо.

– Всего лишь кролик, – повторил он.

– Я тебе сейчас, – гном схватил его за грудки, – ВСЫПЛЮ!

Они повалились на землю и превратились в лягающийся, сыплющий ругательствами и обменивающийся тумаками клубок. Хаджи попытался разнять их, но едва протянул руки, как в опасной близости от них лязгнули зубы, ясно давая понять, что с ним тоже может случиться «производственная травма».

– К черту, – пробормотал кардист.

– Ты просто уйдешь? – Я опешил. –