Прелестные создания - Трейси Шевалье

— Мэри, я хочу рассказать тебе, что произошло в Лондоне. Никому не говори о том, что я тебе расскажу. Ни матери с братом, ни в особенности моим сестрам, потому что они ничего не знают.

После этого она рассказала мне об аукционе, подробно описав, что именно было продано, кто там присутствовал и что покупал и как даже француз Кювье хотел заполучить череп моего ихтиозавра в Париж. Рассказала, как в конце полковник Бёрч произнес свое заявление, назвав меня добытчицей всех экземпляров его коллекции. Все то время, как она говорила, мне представлялось, что я слушаю лекцию о какой-то другой Мэри Эннинг, которая живет в другом городе, в другой стране, на другом конце света, да и собирает не окаменелости, а что-то другое, например бабочек или старинные монеты.

— Мэри, ты меня слушаешь? — нахмурилась мисс Элизабет.

— Да, мэм, только не верю своим ушам.

Мисс Элизабет устремила на меня прищуренный взгляд своих серьезных серых глаз.

— Полковник Бёрч назвал твое имя публично, Мэри. Он призвал самых важных коллекционеров окаменелостей в стране обращаться к тебе за помощью. Они будут приезжать сюда и просить тебя водить их с собой по взморью, как полковника Бёрча. Тебе надо подготовиться и постараться не… рисковать больше своей репутацией. — Последнее она произнесла с сильно поджатыми губами, и казалось чудом, что какие-то слова вообще вырвались наружу.

Я тронула пальцем лишайник на надгробье рядом с собой.

— Я не беспокоюсь ни за свою репутацию, мэм, ни о том, что другие могут обо мне подумать. Я люблю полковника Бёрча и жду, когда он вернется.

— Мэри…

На лице у мисс Элизабет отобразился целый ряд эмоций — это было похоже на то, как одна за другой сдаются игральные карты, — но главенствовали среди них черные масти: гнев и печаль. В сочетании они образуют ревность, и тогда до меня дошло, что Элизабет Филпот ревновала к тому вниманию, что уделял мне полковник Бёрч. И совершенно напрасно. Ей не приходилось продавать свою мебель, чтобы сохранить крышу над головой, или сжигать стулья в печке, чтобы не замерзнуть. У нее было множество столов, а не всего один кухонный стол. Она не выходила каждый день на берег, невзирая ни на погоду, ни на свое самочувствие, и не оставалась там часами, собирая антики, пока голова не пойдет кругом. У нее не было мозолей на руках и ногах, она не резала и не стирала в кровь пальцы, они у нее не почернели от въевшейся глины. Не было у нее и соседей, шептавшихся о ней у нее за спиной. Ей надо было бы пожалеть меня, а она мне завидовала!

Я закрыла на мгновение глаза.

— Почему вы не хотите порадоваться за меня? — спросила я. — Почему не можете сказать: «Я надеюсь, что ты будешь очень счастлива»?

— Я… — Мисс Элизабет запнулась. — Я надеюсь на это, — удалось ей наконец сказать. — Но я не хочу, чтобы ты себя дурачила. Хочу, чтобы ты разумно рассудила, что возможно в твоей жизни, а что нет.

Я содрала лишайник с камня.

— Вы ревнуете?

— Нет!

— А вот и да. Ревнуете из-за полковника Бёрча, потому что он ухаживал за мной. Вы его любили, а он не обращал на вас внимания.

Мисс Элизабет выглядела ошеломленной, словно я ее ударила.

— Перестань, прошу тебя.

Но во мне словно поднялась река и вышла из берегов.

— Он никогда даже не смотрел на вас. Это меня он хотел! А почему бы и нет? Я молода, и у меня хваткий глаз! Чего стоит все ваше образование, и ваши 150 фунтов в год, и ваше бузинное шампанское, и ваши дурацкие акварели, и ваши глупые сестры с их танцами и розами! А ваша рыба! Кому нужна эта окаменевшая рыба, когда в утесах можно найти допотопных монстров? Но вам их не найти — глаз не тот. Вы просто старая дева, а я не хочу быть старой девой! Не хочу! — Говорить все это вслух было так ужасно, что я подумала, уж не сошла ли я с ума.

Мисс Элизабет стояла совершенно неподвижно. Она словно ждала, когда стихнет порыв ветра. Когда он стих, она сделала глубокий вдох, но то, что слетело с ее губ, было лишено внутренней силы и прозвучало едва ли не шепотом.

— Однажды я спасла тебе жизнь. Выкопала тебя из глины. И вот чем ты мне отплатила!

Ветер вернулся, обратившись в ураган. Я кричала с такой яростью, что мисс Элизабет попятилась:

— Да, вы спасли мне жизнь! И я всегда буду чувствовать благодарность к вам. Я никогда не сравняюсь с вами, что бы ни делала. Каких бы тварей я ни нашла, сколько бы денег ни заработала. Так почему же вы не можете оставить мне полковника Бёрча? Пожалуйста! — Теперь я уже плакала.

Мисс Элизабет смотрела на меня своими спокойными серыми глазами, пока я не выплакалась.

— Я освобождаю тебя от долга благодарности, Мэри, — сказала она. — По крайней мере, я могу сделать это. В тот день я выкопала тебя из глины, как поступила бы со всяким другим и как всякий другой, проходивший мимо, поступил бы с тобой. — Она остановилась, обдумывая, как я видела, что сказать дальше. — Но я должна кое-что тебе рассказать, — продолжила она, — не чтобы причинить тебе боль, но чтобы предостеречь. Если ты ожидаешь счастья от полковника Бёрча, то будешь разочарована. Я случайно встретилась с ним перед аукционом. Мы столкнулись в Британском музее. — Она сделала паузу. — Он сопровождал некую даму и, кажется, между ними было полное понимание. Я говорю тебе об этом, чтобы ты не слишком парила в облаках. Мэри, постой!

Но я уже повернулась и бежала прочь от ее слов так быстро, как только могла.

Когда следующий дилижанс из Лондона прибыл в Чармут, я не пошла его встречать. Стоял погожий день, на улицах было множество приезжих, и я осталась за столом рядом с нашим домом, продавая антики прохожим.

Я не суеверна, но знала, что он появится, потому что был мой день рождения, хотя он этого и не знал. Поскольку никогда раньше я не получала подарков на день рождения, то теперь непременно должна была получить. Мама сказала бы, что подарком были бы деньги с его аукциона, но для меня подарком был только он сам.

Когда часы на колокольне пробили пять, я, даже продолжая свою торговлю, стала отслеживать у себя в уме продвижение полковника Бёрча к нашему дому. Я видела, как он выходит из дилижанса, нанимает лошадь в конюшне, затем скачет по дороге, а потом, проехав наискосок через одно из полей лорда Хенли над Блэк-Веном, сворачивает на Чармут-лейн. По ней следует до Чёрч-стрит, потом минует церковь Святого Михаила и въезжает на Баттер-сквер. Там ему остается только свернуть за угол справа, и он въедет на Кокмойл-сквер.

Я подняла взгляд, когда, как я знала, он должен был появиться, и как раз в тот миг он и появился, сидя на гнедой лошади и глядя на меня сверху.

— Здравствуйте, Мэри, — сказал он.

— Здравствуйте, полковник Бёрч, — ответила я, делая низкий благовоспитанный реверанс, как будто я была леди.

Полковник Бёрч спешился, взял мою руку и поцеловал ее на виду у всех приезжих, рывшихся среди антиков, и местных жителей, проходивших мимо. Мне было все равно. Когда он поднял на меня взгляд, все еще склоняясь над моей рукой, я заметила легкую тень, пробежавшую по его лицу, и тотчас поняла, что Элизабет Филпот не солгала насчет той дамы, что была с ним в музее. Как бы ни хотелось мне ей не верить, она была не той породы, чтобы лгать. Со всей возможной мягкостью я высвободила свою руку из рук полковника Бёрча, и мы застыли, молча глядя друг на друга.

За плечом у полковника Бёрча я уловила какое-то движение, отвлекшее меня от его печальных глаз, и увидела пару, шедшую под руку по Бридж-стрит: мужчина был коренастым и сильным, а женщина подпрыгивала сбоку от него, как лодка на бурной воде. Это была Фанни Миллер, недавно вышедшая замуж за Билли Дея, одного из каменщиков, помогавших мне выкапывать монстров. Фанни уставилась на нас. Встретившись со мной взглядом, она вцепилась в руку мужа и поспешила по улице прочь так быстро, как только позволяла ее искалеченная нога.

Тогда я поняла, чем займусь с полковником Бёрчем, без разницы, есть у него эта дама сердца в Лондоне или нет. Это будет моим подарком самой себе, потому что мне вряд ли представится другая возможность получить такой подарок. Я кивнула ему.

Пройдите к маме, сэр. Она вас давно уже ждет. Я найду вас позже.

Мне не хотелось присутствовать при том, как он будет передавать деньги. Хотя я была признательна за них, видеть их я не хотела. Когда он привязал лошадь и вошел в дом, я убрала все антики, потом быстро пересекла Баттер-сквер. Я знала, что он, как всегда, остановится в трактире «Куинз-армз» в Чармуте, а потому снова проедет по этой дороге. Добравшись до поля лорда Хенли за Чармут-лейн, я подошла к калитке в изгороди и, усевшись на нее, стала ждать.

Полковник Бёрч так прямо держал спину, сидя на лошади, что походил на оловянного солдатика. Солнце висело низко над полем, отбрасывая длинную тень перед ним, и я не видела его лица, пока он не подъехал ко мне вплотную. Так как я взобралась на верхнюю перекладину и балансировала там, он взял меня за руку, чтобы я не упала.