На графских развалинах - Вячеслав Жуков

И она последовала. В голосе послышалось сожаление.

– Значит, ты знал, еще когда садился к нам в машину?..

– Конечно, – не стал Поречных врать. – Я был уверен на все сто, что стоит мне только убрать этого подполковника, как водила уберет меня. Это ж ясно даже ребенку. Ведь Туманов ищет меня, а о тебе он пока не знает.

Михалыч долго отмалчивался, видно о чем-то соображая. Но кажется мысли в его голову приходили с неохотой и так не додумавшись до чего-то определенного, он растерянно спросил:

– И что ты теперь собираешься делать?

– Пойду сдаваться.

– Глупая шутка, – заметил на это Михалыч и тут же предложил: – У меня есть другой вариант. Давай, встретимся, обговорим все.

– Я подумаю об этом. Не знаю уж, в курсе ты или нет, но после той нашей с тобой встречи, когда ты попросил устроить Лысковой побег, у меня с ней был откровенный разговор. Она рассказала мне, о чем ты ее спрашивал. Ну и вообще, про свою жизнь кое-что порассказала. Если бы я не знал тебя, может и ничего. А тут я понял, что ты большое дело прокручиваешь. Наверняка, выгодное. Думаю, ты хочешь, чтобы я не мешал?.. – майор Поречных нарочно сделал паузу, чтобы Михалыч мог собраться с мыслями. Но продолжалось это совсем недолго. Скоро он услышал раздраженный и в тоже время немного обеспокоенный голос.

– Хорошо. Что я должен сделать, чтоб ты мне не мешал? – спросил Михалыч.

– Совсем немного. В сберкассе я открыл валютный счет. Ты на него мне переводишь двести тысяч долларов…

– Сколько? – закричал Михалыч так, что у Поречных зазвенело в ухе.

– И ни цента меньше. Ровно двести. Запомни. Я звоню в сберкассу и когда мне там подтвердят, что деньги на моем счете, я исчезаю из твоей жизни навсегда. Если нет, ты, гнида, пожалеешь, что связался со мной.

– Но я вот так сразу не могу. Сумма-то немаленькая, – заупрямился Михалыч, прося дать ему время.

Павел Захарович не сомневался, что он хитрит, специально оттягивает время, а сам лелеет мысль прислать сюда кого-нибудь из убийц, и потому решил поторопиться. Глянул в окно.

Бригада рабочих уже вторую неделю укладывала асфальт возле дома на месте старого, который разломали, когда чинили трубы. Утром, проходя мимо, Поречных обратил внимания, что рабочих было трое. Сейчас уже пятеро, причем, двое: небольшого роста усач и здоровяк парень были явно из новеньких. Но выбора у него не было. Да может оно и ничего. Мало ли тут всякого люда шастает с чемоданами и без.

Он стал быстро собирать вещи, попутно решая как поступить с Галиной. Самое разумное в его положение, придушить эту сволочь, которую Михалыч быстро обработал. А с другой стороны, пусть тварь живет. В ментовку стучать на него она не побежит, сама замарана в грязи.

Галина стояла и молча наблюдала за его сборами. Когда он упаковал чемоданы и переоделся, она спросила:

– Куда ты, Паша?

– В Караганду к тетке, – со злой усмешкой ответил он, давая понять, что рассчитывать на откровенный ответ ей бесполезно. Поэтому, чего спрашивать. Взяв в руки чемоданы, он вышел из комнаты.

Провожать его Галина не вышла. Испытывая стыд перед бывшим мужем, готова была провалиться сквозь землю. Ведь как не крути, а продала она его с потрохами, как последняя лярва. Стоя в комнате, услышала как он в прихожей отпер замок на двери и вдруг там какая-то возня, похожая на драку.

Она выбежала из комнаты и увидела незнакомого рыжего парня. В руке у того был пистолет, ствол которого он пытался навести на ее бывшего мужа, а тот своей рукой схватился за пистолет и пытался отвести его в сторону.

Тут же раздались хлопки: один, потом другой.

Галина взвизгнула от страха.

– Уйди в комнату, – закричал ей Поречных, опасаясь, что Галина попадет под шальную пулю. Он малость отвлекся, а тем временем рыжий ткнул его коленом в пах. Павел Захарович застонал от боли и упал на пол, увлекая за собой и рыжего, в которого вцепился теперь мертвой хваткой.

Галина бросилась в комнату, закрыла дверь, прижимаясь к ней спиной. А там, в коридоре, раздались еще два хлопка, и две пули прошили дверь на вылет. Галина закрыла лицо руками, и обезумев от страха, плача, опустилась на корточки.

Грек с Ваняшиным уже сделали не меньше десяти ходок, таская носилки со щебнем, а Туманова все не было.

– Он чего, совсем что ли забыл про нас? – вытирая рукавицей пот со лба, возмутился Грек, осматривая ту часть двора, откуда должен был появиться Федор Туманов. – Мы тут вкалываем до седьмого пота… – он не договорил, заметив как во двор влетела серая «восьмерка». Оставалось подивиться мастерству лихого водителя, который чудом проехал по узкой колее, рискуя сорваться колесами в одну из канав, что проходили по обеим сторонам. Причем, каждая из них была глубиной как минимум в метр.

– Интересно, как этот мудак назад поедет, – позлорадствовал Грек. – Если ввалится в канаву, я его толкать не буду – заявил он, после того, как рыжий парень, сидящий за рулем «восьмерки», выпрыгнул из машины. Видно он очень торопился, и не побоялся переломать ноги, когда прыгнул на трубы, и прямо по ним побежал к подъезду.

– Псих ненормальный, – заворчал Грек.

– Почему сразу ненормальный? – вступился за парня Леха Ваняшин, посчитав, что Грек в своем высказывание слишком уж категоричен.

– Да потому что все нормальные вон там кругом по тротуару ходят, – показал он в сторону. – А этот по трубам летит сломя голову.

– Может он торопится. Я бы если торопился, тоже обходить не стал.

– Да ты тоже такой же ненормальный, – сказал Грек, наблюдая за тем, как рыжий заскочил в подъезд.

Сан Санычу этот рыжий парень не понравился. Особенно его взгляд, ледяной, жесткий. В какой-то момент он встретился глазами с Греком, пристально глянул и перепрыгнув через трубы быстро поскакал к подъезду.

Когда он скрылся за дверью подъезда, Грек занервничал.

– Ты чего, Сан Саныч? – не понял Ваняшин его обеспокоенности.

– Слушай, Леха, айда глянем за ним, – предложил Грек.

– Ну пойдем, – согласился Ваняшин, бросая лопату на кучу щебня.

Вдвоем они пошли к подъезду, и мастер заметив это, закричал:

– Вы куда? До обеда еще час. У меня щебенка…

Грек резко обернулся.

– Слушай, отвали ты на хер со своей щебенкой. Понял? – гаркнул он мастеру и резво поскакал догонять Ваняшина. Тот уже входил в подъезд.

Грек вбежал следом, но Ваняшин поднял руку, тем самым подавая ему знак, чтобы тот замер на месте. Сам же задрав голову, наблюдал между лестничных проемов, как парень поднялся на четвертый этаж.

– Чего там, Леша, – вложив губы Ваняшину в ухо, для чего пришлось вытянуться на цыпочки, зашептал Грек.

– Погоди, – отмахнулся Ваняшин, всматриваясь наверх.

Показалось довольно странным, рыжий так торопился, рискуя переломать себе ноги, поднялся на этаж и не звонит. И тут Ваняшин догадался. Наклонившись к Греку, тихонько шепнул:

– Он стоит возле двери и, наверняка, прислушивается.

– К чему? – не понял Грек.

Ваняшин пожал плечами. Но не прошло и минуты, и оба опера услышали, как одна из дверей открылась и там наверху началась самая настоящая драка, а потом хлопки выстрелов: один, второй…

– Из глушака бьет, – сказал на это Грек, и они с Ваняшиным бросились наверх, на бегу доставая свои пистолеты.

Так получилось, что Грек влетел в квартиру первым, благо дверь была открыта настежь. Он увидел, что рыжий парень оседлал лежащего на полу человека. Тот яростно сопротивлялся, хватаясь за пистолет в руке рыжего с длинной трубкой глушителя. Но рыжий видно оказался ловчее, он сумел освободиться от захвата и уже хотел наставить ствол лежащему в лоб, но помешал Грек, закричав:

– Руки вверх. Милиция…

Неизвестно, чем бы все это обернулось для самого Сан Саныча, если бы не пара чемоданов валявшихся на полу в прихожей. Один из них оказался у Грека под ногами, и зацепившись за него, усатый майор грохнулся и в этот самый момент рыжий выстрелил. Пуля пролетела аккурат над головой Грека.

Ваняшин оценил ситуацию сразу, как только вбежал в квартиру следом за Греком. Не стал дожидаться, пока рыжий пальнет и в него. Выстрелил.

Рыжий вскрикнул и выронил пистолет. Пиджак на его правом плече тут же взмок от крови, а рука повисла как плеть. Но сдаваться просто так он явно не собирался. Ненавистным взглядом прожигая Ваняшина, он попытался левой рукой поднять валявшийся пистолет, но Грек не позволил ему это сделать.

– Сука, чуть не продырявил мне башку, – возбужденно произнес Грек и несильно ткнул ботинком рыжего в бок.

Тот упал, растянувшись рядом с человеком, на котором он только что сидел. Грек наклонился, вглядываясь в разбитую физиономию, и тут же Ваняшин услышал его восторженное:

– Леша, глянь-ка.

Поречных уже понял, кто перед ним и потому смотрел в усатую физиономию Грека неприязненно.

– Ты не рад встрече? – с улыбкой спросил Грек у него. – А где спасибо? Ведь мы тебе только что жизнь спасли.