Санкта-Психо - Юхан Теорин

Его план. Его тщательно продуманный план…

Ян остановился в кустарнике. Ноги промокли, и силы были на исходе.

Заперт в бункере. Единственное общество — игрушечный робот. Он огляделся, и вдруг его пронзила мысль, насколько идиотской и нелепо жестокой была вся затея. Немедленно, немедленно, немедленно надо с этим кончать. Эта история должна прийти к счастливому концу. Немедленно.

Он долго не решался выйти из леса. Лучше бы его никто не видел. Но в конце концов пошел на свет. Это был район многоквартирных домов с большими внутренними дворами, уже подготовленными к зиме, — привезли ящики с гравием, убрали опавшие листья. Во многих окнах горел свет, но улицы были пусты.

Яну вдруг захотелось начать выкрикивать имя Вильяма, но он удержался.

Если бы мне было пять лет, если бы я заблудился в лесу и увидел свет уличных фонарей, куда бы я пошел?

На свет. Домой. Конечно домой. Если был в плену, если бежал — тебе очень хочется домой.

Ян прекрасно знал, где живет Вильям. В другом конце Нордбру. Вряд ли он найдет дорогу.

В нескольких сотнях метров проходило четырехполосное шоссе. Он двинулся туда. Больше всего ему хотелось пойти домой, снять мокрые башмаки и лечь. Но это значит — бросить Вильяма. Не бросить. Предать.

Чуть подальше — автобусная остановка. Несколько подростков валяют дурака в стеклянной будке. На той же стороне пожилой человек с двумя детьми направляется к центру Нордбру.

Нет… детей не двое. Тот, который поменьше, и не ребенок вовсе, а собака, длинноногий пудель на коротком поводке. А второй… а второй — светловолосый мальчик без шапочки.

Мужчина по возрасту годится мальчику в дедушки, явно пенсионного возраста. Он старческой шаркающей походкой идет в середине. С одной стороны — пудель, с другой — мальчик. На мальчике нет шапочки, темно-синяя курточка с белыми катафотами… Ян узнал эту куртку.

— Вильям!

Мальчик остановился и оглянулся. Мужчина потянул его, чтобы идти дальше, но мальчик заупрямился, вырвал руку и стал искать глазами, кто же выкрикнул его имя.

Ян подбежал, задыхаясь, и присел на корточки:

— Ты меня помнишь, Вильям?

Мальчик, не двигаясь, смотрел на него. И все вокруг застыло, как на стоп-кадре в кино. Мужчина, не шевелясь, смотрел на Яна, даже пудель развернулся и замер.

Наконец Вильям кивнул.

— «Рысь», — сказал он хрипло.

— Правильно, Вильям! Я работаю в «Рыси». — Он поднял голову, стараясь говорить как можно отчетливее и убедительнее. — Меня зовут Ян Хаугер. Я воспитатель в детском саду, куда ходит Вильям. Он пропал, и мы его ищем.

— Ага, вот оно что… Моя фамилия Ольссон. — Пенсионер успокоился и кивнул на Вильяма: — Он только что появился… неизвестно откуда. Мы гуляли с Чарли… Наверное, заблудился. Надо найти родителей…

Вильям смотрел на асфальт, не поднимая глаз. Немножко вялый, но в полном порядке. В левой руке — оторванная пластмассовая рука говорящего робота. Не похудел.

— Очень хорошо, — сказал Ян. — Но они живут довольно далеко, и нам нужна помощь.

— Помощь?

— Мы должны позвонить в полицию. Мальчик в розыске.

— В полицию? — беспокойно спросил старик.

Ян уверенно кивнул и достал мобильник.

Пенсионер собрался уходить, но Ян предостерегающе поднял руку.

— Вы с Чарли должны остаться здесь, — решительно сказал он. — Думаю, они и с вами захотят поговорить.

Еще бы не захотят! Полиция наверняка заподозрит старика в похищении ребенка. Вместо спасибо его начнут с пристрастием допрашивать.

— Экстренная служба. Что случилось?

— Насчет пропавшего мальчика… Он нашелся.

— Соединяю с полицией.

Он улыбнулся Вильяму, стараясь выглядеть спокойно и уверенно. Хотел погладить его по голове, но воздержался.

— Все хорошо, что хорошо кончается… Теперь будем держаться от леса подальше.

42

Скрипы и стоны простоявшего неизвестно сколько времени без смазки лифта продолжались, как показалось Яну, час, не меньше. Он постарался отогнать клаустрофобические страхи — закрыл глаза и думал о Рами. Старался вспомнить, как она выглядела тогда, ее глаза под светлой, почти белой челкой.

Единственный человек в мире, кому он рассказал о Банде четырех.

Но лифт дрожал и трясся, напоминая ему, где он находится. Лифт, которым, очевидно, не пользовались давным-давно. Заклинит какая-нибудь шестеренка, и он повиснет между этажами… в голове глухие барабанные удары.

Внезапно кабина с резким толчком, будто натолкнулась на препятствие, останавливается.

Тишина.

Ян пытается открыть дверь, но та не подается. Страх окатывает его ледяной волной. Слава богу… Со второй попытки дверь удается сдвинуть с места.

Она открывается на сорок или пятьдесят сантиметров и упирается во что-то. Ян осторожно выглядывает наружу. Он ничего не видит, кроме серой стальной стены, освещенной проникающим неизвестно откуда слабым светом. Протискивается в щель. Чувство такое, будто он проснулся в гробу в огромном незнакомом доме. В точности как Вивека из сказки Рами.

Вот в чем дело. Дверь упирается в стальной шкаф. Вероятно, это какой-то склад. На полках лежат халаты, полотенца, упаковки с лекарствами. А свет проникает через маленькое круглое окно в двери.

По-прежнему ни звука.

Ян медленно, с оглядкой поднимается на ноги и делает три шага по направлению к выходу. Дверь заперта, но только для тех, кто снаружи. Оттуда нужен ключ. А отсюда, изнутри, достаточно повернуть вертушку, как в общественном туалете.

Он приоткрывает дверь на два-три сантиметра и прислушивается. По-прежнему тишина.

Санкта-Психо спит.

Ян приоткрывает дверь чуть пошире. Широкий и длинный больничный коридор. Светло-желтые стены. Лампы в потолке тоже желтые, светятся вполнакала. Так называемый дежурный свет — может быть, потому, что сейчас ночь. Никого. Острый и свежий запах моющего средства — значит, кто-то следит за чистотой. Есть уборщицы.

И больные.

И охранники. Реттиг, Карл… ночбез. Ян резко выдыхает и, придерживая дверь, выглядывает в коридор. Коридор идет и налево, и направо, с рядами закрытых дверей по обе стороны. А напротив, чуть наискось, — огромные, чуть не вокзальные часы. Без четверти двенадцать.

У него осталось несколько клочков бумаги. Ян складывает их и заталкивает под язычок, чтобы дверь не захлопнулась. Потом делает несколько шагов по выстеленному линолеумом полу, медленно перекатывая ступни с пятки на носок, чтобы не шуметь.

И ощущает себя четырнадцатилетним подростком, крадущимся по коридору Юпсика. Те же голые холодные стены, те же закрытые двери. Та же тишина.

Странно — Ян совершенно успокоился. Здесь, в Коридоре Закрытых Дверей, он чувствует себя как дома.

Так… надо считать двери. Ее палата должна быть по правую сторону. Двери совершенно голые — ни табличек, ни номеров. Седьмая с краю дверь выглядит точно так же, как и остальные, но Яну она кажется светлее, более теплого оттенка. За этой дверью, всего-то в шести-семи метрах, его ждут.

Он медленно идет вперед, минуя одну за другой одинаковые двери со стальными рукоятками, с лючками-прорезями рядом с замком.

Седьмая дверь.

Постучать или попробовать открыть?

Лучше постучать.

— Эй! Ты кто такой?

Ян вздрагивает так, что чуть не падает.

Обнаружен.

В дальнем конце открылась дверь, там неподвижно стоит человек и не сводит с него глаз. Но это не Реттиг и не Карл. Пожилая женщина. Наверняка из охраны.

Она делает два шага к нему:

— Откуда ты взялся?

Что отвечать?

— Из прачечной.

— Что ты здесь делаешь?

— Заблудился. — Это первое, что приходит в голову.

Женщина молча смотрит на него, потом поворачивается и быстро уходит. Позвать кого-то на помощь?

Надо бежать.

Он бросает последний взгляд на дверь Рами. Так близко, и ничего нельзя сделать.

Впрочем… почему ничего?

Он заглядывает в прорезь. Затем, быстро отстегнув Ангела от пояса, сует его в прорезь и слышит, как Ангел падает на пол.

Коридор по-прежнему пуст. Пока.

Ян влетает в складское помещение.

Быстрые шаги в коридоре. Они уже здесь, но не видели, за какой дверью он скрылся.

Грузовой лифт просторней не стал, но Ян, ни секунды не медля, влезает в тесную кабинку и нажимает на самую правую кнопку.

Слава богу. Лифт вздрагивает и начинает со скрипами и стонами опускаться.

Ян не открывает глаз. Едва дождавшись остановки, толкает дверь, Время за полночь, ему не по себе. Что там с детьми?

Ощупью пробирается вперед — Ангел остался в больнице, надо надеяться, что у Рами. Выход из прачечной в смотровую теперь он находит легко. И тут же замирает. Откуда-то проникает трепещущий свет. Странно — почему свет трепещет?