Точка бифуркации - Владимир Дрыжак

Дэн еще два часа водил Сомова по разным помещениям и рассказывал о том, почему они расположены именно там, где расположены, а не в каком-либо ином месте, и почему, в случае необходимости, бежать (лететь) нужно туда-то и туда-то, а не в противоположных направлениях.

- А что должно случиться? - поинтересовался Сомов, убежденный теперь в неизбежности какого-нибудь случая.

- То есть? - озадачился Вэнхуа. - Ничего не должно случиться.

- Зачем же ты мне все это рассказываешь?

- Как зачем? Если что-нибудь случится, ты ведь должен знать свои действия?

- Да, - согласился Сомов, - должен.

- Ну так я тебя и инструктирую на этот предмет.

- Теперь понятно. Ты мне все очень толково объяснил, но если говорить честно, я даже примерно не представляю, где мы находимся.

- Да? - изумился Ванхуа. - Это очень печально... Ну, извини, братец, я наверное не учел... Толкаюсь здесь уже полгода - каждый кронштейн знаю. И кажется, что любой должен знать то же самое. Да, собственно, вот она твоя каюта. Узнаешь?

Сомов огляделся по сторонам, однако выбрать каую-либо из трех гермодверей, располагавшихся одна за другой в перспективе закругления коридора, не решился.

- Знаешь, было бы лучше, если бы на двери повесить таблички, а по стенам развесить указатели в виде стрелок.

- А что, это мысль, - воодушевился Вэнхуа. - Надо сказать Асееву. У нас тут еще один есть приятель - тоже теряется. Его Свеаборг водил, - говорит, все, конец света!

- Тоже пассажир?

- Нет, сказано, что он - начальник экспедиции.

- Куда экспедиции? К Сатурну?

- Нет.., в общем, не знаю. Асеев сказал, что после старта внесет полную ясность. Пока цели и задачи полета мне не совсем понятны. Но знаешь, это дело капитана. Его проблемы куда летим и зачем. А мои - долететь без приключений... Ну, так как? Пойдем в дежурку или отдохнешь. Может проголодался - у нас тут камбуз отличный.

- Нет, - сказал Сомов, - я пожалуй посплю. День какой-то суматошный... Которая из трех моя?

- Средняя. Ручку на себя и резко вправо. Счастливых сновидений. Пусть тебе приснится собака.

- Почему именно собака? - опешил Сомов.

- У китайцев примета такая: собака - удачная дорога.

Старт прошел благополучно. Вопреки ожиданиям, Сомова не уволили из состава экипажа в последний момент, а напротив, пригласили в рубку на церемонию старта. Церемония состояла в том, что весь экипаж собрался в рубке, капитан занял кресло первого пилота и пристегнулся замысловатыми ремнями. Все же прочие построились, сделали торжественные лица, после чего была отдана команда к поднятию флага. Где именно он поднялся и поднялся ли вообще - Сомов не понял, однако картина звездного неба на огромном экране центрального пульта и торжественность на лицах коллег его впечатлила.

Особенно сильные эмоции вызвал, так называемый, прощальный ритуал. Заключался он в том, что экипаж построился за креслом капитана справа, после чего каждый положил правую руку на правое же предплечье стоящего слева. Капитан свою правую руку опустил на пульт управления, а левую положил сверху на руку, стоящего слева от него. Все остальные по очереди сделали то же самое. Сомова никто не предупреждал и он несколько замешкался, но последовал общему примеру. Торжественность момента была подчеркнута тем, что в центре экрана отобразилась вся группа на фоне звездного неба. У Сомова даже комок подкатил к горлу. Выждав несколько секунд Асеев отрывистым голосом скомандовал: "К старту!", после чего экипаж разместился в креслах, но пристегиваться никто не стал. Дальше последовали еще какие-то команды. Сомов почувствовал легкий, толчок, ощущение тяжести несколько ослабло, но уже в следующую секунду снова усилилось, и ее вектор изменил направление. Капитан отстегнулся и встал, бросив: "Первому пилоту принять вахту. Остальные - свободны. Приглашаю всех в кают-компанию на торжественный завтрак". Все, кроме одного, занявшего кресло первого пилота, гурьбой двинулись к выходу, обмениваясь шутками, в основном касавшимися нелегкой его судьбы. "Вы мне там шампанского оставьте из первой бутылки", - крикнул тот и занялся своими делами. Сомову ничего не оставалось, как последовать за остальными.

"И только-то!" - подумал он разочарованно. До этого Сомов совершил восемь перелетов на пассажирских лайнерах, но от этих полетов не осталось никаких впечатлений. Теперь же он ожидал каких-нибудь диких перегрузок, рева реактивных струй и громогласных команд капитана, перекрывающих этот рев. Но, увы, все оказалось гораздо прозаичнее.

"А где же романтика? - продолжил Сомов свои иронические размышления. - Бог мой, и здесь ее нет! Ерунда какая-то, а не космический полет. Где риск для жизни, я вас спрашиваю?"

Завтрак был не просто отменный - он подавил Сомова своим великолепием. Единственное, что напоминало о полете, были фужеры специфическое формы, из которых шампанское приходилось тянуть через узкую хрустальную трубочку. Но Сомов не ударил в грязь лицом и уже после второго тоста вполне приспособился. И принялся наблюдать за коллегами. Говорили, в основном, по-английски. Собственно, из присутствующих он не знал только шведа. Последний, однако, через некоторое время подсел к нему, сказал, что его зовут Уве, он - второй пилот, поинтересовался, как Сомову компания, и не может ли он в чем-либо содействовать.

- Да нет, все и так прекрасно, - сказал Сомов, пожимая протянутую руку. - Сомов Владимир. А вы тот самый Свеаборг, который водил Калуцу?

- Водил? Ах да, действительно водил. Он тоже новенький... Так вы - русский. Засилие русских! Говорят, что с русскими надо держать ухо востро. Это так?

- Еще бы! - сказал Сомов.

- Говорят, они со времен Петра стараются кого-то объегорить?

Беседа шла на английском, но последнее слово Свеаборг произнес вполне по-русски, хотя и с акцентом.

- Да, объегорить, обштопать, околпачить, надуть, наколоть, нажечь, нагреть, напаять или разыграть. Правда, кроме самих себя еще никого не нажгли.

- О! Я и не думал, что так много вариантов. Я теперь с тобой буду разговаривать, только по-русски. Надо готовиться.

- Уве, - вмешался Асеев, - уступи нам собеседника на время. Мы с Калуцей выясним, как себя чувствует наш протеже.

- Тогда я беру второго Сомова, - сказал Свеаборг. - Что такое "нажечь"? Подогреть?

- Нажечь? Ну.., это значит: оставить в дураках.

- Попробую нажечь того, если вы у меня этого отобрали.

"Приятный мужик, - подумал Сомов, - не то, что Калуца"

Асеев уселся с одной стороны, а подошедший Калуца - с другой.

- Как самочувствие? - поинтересовался Асеев.

- Нормальное. Но я ожидал большего. Все же "десантное судно", "рейдер" - я ожидал большего.

- Да-да.., - рассеянно сказал Асеев, - все почему-то считают, что у нас кошмарные перегрузки, и бывают разочарованы. Впрочем, "Вавилов" на полной тяге обеспечивает ускорение пять "же". Но непродолжительное - минут двадцать, максимум - тридцать. Хотите себя испытать?