Точка бифуркации - Владимир Дрыжак

Дрыжак Владимир

Точка бифуркации

Владимир Дрыжак

ТОЧКА БИФУРКАЦИИ

Глава 1

"Так что давай, Гиря, шевели тупым концом... Твое базисное направление в этом деле - человеческий фактор."

И далее:

"Мой тебе совет, бумажки пока не читай - после почитaешь. Начни с медиков. Медицина, Гиря, огромная сила. Они - врачи то есть - видят всех нас насквозь. Может эти наши подследственные все сплошь сумасшедшие, а по бумажкам проходят как нормальные. Тогда с ними и возиться не стоит."

Такими словами напутствовал меня Спиридонов, хитро улыбаясь и передавая папку с документами по делу, которое я принял к производству.

Мнением начальства пренебречь всегда успеется - вот мой основополагающий профессиональный принцип. Но надо же хотя бы приблизительно знать что за дело сунул мне шеф на этот раз. Обычно, если речь идет о каком-либо эпизоде в космосе, и в деле фигурируют покойники, Спиридонов рычит и плюется, но никаких многозначительных намеков относительно объективности и непредвзятости расследования, сопровождаемых улыбками и похлопыванием по плечу, не воспроизводится. Наоборот, выдвигается жесткое требование досконально изучить материалы дела и сопутствующие документы на предмет выявления нарушений правил и халатности. Правда, фраза насчет "тупого конца" присовокупляется в обязательном порядке.

Поэтому, прежде чем лечь спать, я пренебрег рекомендациями Спиридонова и бегло просмотрел материалы, а уже с утра приступил к неукоснительному соблюдению базисного принципа.

Я прибыл в Центр медико-биологических исследований Главного Управления Космонавигации ровно в девять ноль-ноль, имея под мышкой портфель с папкой. Я рассчитывал, что столь ранний визит позволит мне выйти сразу на нужных людей, пока они еще не рассредоточились по четырем громадным корпусам Центра, а наоборот, сосредоточились вблизи своих рабочих мест.

Как выяснилось, я был слишком наивен и простодушен. Я, правда, ранее имел дело с научными учреждениями и был осведомлен об удивительной подвижности служителей ее величества Науки. Но что здесь, в казалось бы тихом и мирном ее храме, эта черта проявится в такой степени, предположить не сумел. Просто, знаете ли...

Добровольно никто не объявился, тогда я прибег к помощи руководства отделения психиатрии и психопатологии, сохраняя инкогнито. Это помогло, но только отчасти. Я получил сведения о том, что товарищ Федин, вероятно, находится где-то в третьем корпусе (сам я находился в первом, и который из оставшихся третий - понятия не имел), а господин Хитачи, скорее всего, проводит консилиум во втором отделении клиники. Что касается Щипаченко, то его видели два дня назад, но там его уже нет...

Тогда я решился на крайнюю меру. Я достал свое удостоверение. Эффект превзошел все мои ожидания! Мне сказали, что Федина искать бесполезно, господина Хитачи сегодня лучше не беспокоить, а Щипаченко найдут, если я соглашусь подождать. Сколько нужно ждать, я спросить постеснялся. Я сел в предложенное кресло за предложенный стол. Минут десять я добросовестно ждал, а потом решил, что тут какой-то подвох, и они надеются, что я не выдержу. Они, конечно, были молодцы, но откуда они узнали, что терпеть и ждать - мои любимые занятия?

Деваться было некуда, пришлось пойти на вторичное нарушение базисного профессионального принципа. Я открыл свой портфель, достал папку, и раскрыл ее на самом интересном, месте, то есть на первой странице.

Там значилось:

"Заключение экспертной комиссии по факту аварии на борту десантно-исследовательского КК "Вавилов", сопровождавшейся человеческими жертвам и материальными потерями"

Преамбула состояла из спецтерминов и воды. Констатирующая часть содержала указание на то, что судно принадлежало к классу "рейдер", вовремя прошло профилактический ремонт, признано годным к эксплуатации, дальность полета - без ограничений, и т.д. и т.п. Все это я тщательно пропустил и приступил к изучению следующих пунктов:

"1. Экспертиза установила, что к моменту обследования рейдер "Вавилов" имел нарушения по четырем из пяти базисных критериев исправности межпланетного судна, а именно:

а) судно имело многочисленные повреждения прочного и защитного корпуса, следствием чего явилась практически полная разгерметизация;

б) двигательная установка судна полностью разрушена и восстановлению не подлежит;

в) утрачена функциональная цельность компонент системы жизнеобеспечения и безопасности;

г) утрачена функциональная цельность и толерантность компонент системы навигации и управления..."

И так далее, и тому подобное. За пунктом г), как ему и положено, следовал пункт д) и "далее везде" до буквы "м". Хорошая буква... Но меня интересовали выводы комиссии. Им надлежало быть в конце. Там я их и обнаружил:

"Вывод: рейдер "Вавилов" восстановлению и дальнейшей эксплуатации не подлежит, исключается из реестра судов Главного Управления Космонавигации и подлежит утилизации.

Примечание: Комиссия нe считает утилизацию судна целесообразной."

Здесь я остановился. Интересно! Разумеется, высокой комиссии видней, что и как писать, существуют, наконец, общепринятые формы написания подобных документов, но с утилизацией у них вышла стилистическая ошибка.

Впрочем, подлежать - это одно, а целесообразность совсем другое. Хотя... Вполне может быть, что имелись особые мнения, которые комиссия и сформулировала столь незамысловатым образом.

Разумеется, человеку непосвященному все это покажется чистой накладкой. Но специалист наверняка догадается, что дело тут в другом. Подобная комиссия отличается от прочих тем, что обязана сделать однозначные выводы, окончательно решить все вопросы и расставить все точки над "и", так, во всяком случае, велит "Свод Правил и Уложений по организации и эксплуатации Космофлота". Подобную комиссию он наделяет высшими полномочиями в рамках Управления. Практика, однако, показывает что комиссия не всегда и не все может решить однозначно. И, как показывает все та же практика, в некоторых случаях комиссия допускает в Заключении подобные несообразности, чтобы, с одной стороны, не ударить в грязь лицом и сохранить честь мундира, а с другой стороны, толкнуть контролирующие органы Исполнительного Комитета Объединенных Наций на принятие мер к дополнительному расследованию обстоятельств катастрофы.

Ничего не поделаешь - любая комиссия состоит из людей, а люди есть люди - они не любят обвинений в некомпетентности.

Смутило меня не само наличие несообразности, а то, что ее компоненты следовали один за другим с такой вызывающей нарочитостью.

Видимо, не зря дело возвратили на доследование. Наверняка дальше попадутся и еще какие-нибудь многозначительности и многозначности. Надо будет их выловить и попытаться понять, почему Спиридонов сориентировал меня прежде всего на изучение человеческого фактора...