Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Юмор » Юмористическая проза » Три недели из жизни лепилы - Олег Мальский

Три недели из жизни лепилы - Олег Мальский

Читать онлайн Три недели из жизни лепилы - Олег Мальский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 71
Перейти на страницу:

К вечеру оклемалась. Вместо спасибо: «Где зубы?»

Я бегал по этажам и опрашивал всех свидетелей и соучастников этого леденящего кровь преступления. В конце концов предложил изготовить новый протез — за свой счет. Больная отказалась. Но жалобу накатала.

Сейчас я даже не пытался вникнуть в суть вопроса. Нашел в журнал фамилию, принес из «подсобки» вонючий ящик с протезами на крючках и присосках, невостребованными в связи с кончиной хозяев, сунул его дедушке под нос. «Посмотрите все тщательно, не торопясь».

Дедушка оказался небрезгливым. Рылся, примерял, откладывал.

А этот ему идет. По всему видно, он и сам так думает. Удовлетворенный, пожал мне руку (я не снял перчаток после травматологического больного) и удалился.

В палате Андрона кто-то скандировал.

Завернувшись в китель на голое тело, «боевая слава» покинул порт приписки и разводил антиботкинскую пропаганду. А у нас опять полопались трубы отопления, о чем недавно сообщил телефонограммой ответственный по больнице. Здание медленно, но уверенно остывало.

Ведь замерзнет!

Крамольным речам внимал алкаш, спасенный от смерти патологоанатомической службой. Доставили две недели назад с переохлаждением.

Говорят, звенел. Нас даже не вызывали — адресовали прямиком в «мертвецкую». А он возьми и оживи.

В 18-м «Лазарь» поправлялся не по дням, а по часам, получая минимум терапии. Только иногда плакал, рассматривая надпись у себя на ноге: «Неизвестный. Смерть…», дата и время. Не знаю, чем написали. До сих пор смыть не можем. Терапевт из «приемника» умоляет нашего заведующего не переводить больного до исчезновения всех следов «диагностической ошибки».

Вообще-то в моргах спасают народу не меньше, чем в «реанимациях». Правда, у них там свои, специфические приемы. В Штатах один санитар-некрофил вывел двадцатилетнюю девушку из летаргического сна. Правда, сначала ввел — по самые помидоры. Та даже ойкнула. Санитар испугался и сообщил, куда следует. Завели дело. А родители настаивают на снятии всех пунктов обвинения. Палкой больше, палкой меньше, главное не закопали.

Федя сопел мне в макушку. Видно, хотел взять реванш за своего ханурика.

Чувствуя себя «белой каскою», я закрыл дверь перед Фединым носом и минут пять убеждал агитатора вернуться на базу. «Там вас ждет теплая постель и назначенные процедуры».

* * *

Поездки по стране всплывают кусками.

Рейн запомнился чистыми прибрежными городками, уютными ресторанчиками и винами. Лорелею я не увидел, зато чуть не угробил всю компанию после очередной дегустации, когда напросился сесть за руль Светиного «ниссана».

Под колесами расстилался автобан. Поблескивала катафотная разметка. Дребезжали какие-то железные пуговки. Света объяснила, что это намек на то, что надо снизить скорость. У них очень неубедительные намеки. Лично мне пуговки не мешают.

Позади оставались возмущенные владельцы «мерседесов» и «фордов». На одиннадцатом километре подобных упражнений руль у меня отобрали.

В Висбадене погуляли по парку. Полюбовались буддийской часовенкой. В казино без смокинга (вечернего платья) не пускают.

Зеленела лужайка перед боннским университетом.

Шпили Кельнского собора пронзали туман.

В православных церквях точно такие же попы размахивали точно такими же кадилами. Не было нищих, не было злых старушек за спиной. Зато были эфиопы. Оказывается, и там живут единоверцы. То есть, сейчас они живут в ФРГ.

На русских кладбищах вперемешку лежали дворяне и мещане.

Лучше запомнились люди.

Очаровательные родители Светы. Он — увлеченный библиофил и коллекционер раритетов из дальних стран. Она — хозяйка и хранительница домашнего очага.

Взрывная экспансивная Марийка — цыганка из Союза, нашедшая свое счастье со стопроцентным немцем, флегматичным до неповоротливости.

Володя Мозер. В Ленинграде пианист, теперь настройщик. Что лучше?

Милая эклектически-эстетская квартира. Холостяцкой ее назвать язык не повернется. Спальня с огромным ложем под балдахином, черными шелковыми покрывалами, персидскими коврами и кальяном. Гостиная в динамиках и синтезаторах. Много книг. На рояле бюстик Бетховена. Мозельское на серебряном подносе. «Или желаете Рейнского?»

А что лучше?

Супруги Грааф. Приехали с малым ребенком, в Германии родили еще двоих. Построили трехэтажный дом с садиком. Деревья выписали из Голландии.

В гараже «Мицубиси» — считают немецкие машины недостаточно комфортабельными. На всех этажах компьютеры — папина профессия и хобби старшего сына. Хобби всей семьи — возрождение русского национального чувства. Организовали небольшое общество для поддержки православных на Родине.

Звучит смешно. Но общество располагает внушительными средствами. Уже не так смешно? Услышав сумму в СКВ, на полном серьезе ощущаешь прилив национальных чувств.

Диссидент Щукин, с которым гуляли по Заксенхаузену. Не концлагерю, конечно, — южному пригороду Франкфурта, изобилующему дискотеками, барами и прочими злачными заведениями.

Щукин рвется в Россию. Изучает пивоваренное дело — в Московской области большой спрос на немецкое пиво. А в какой маленький?

Почти все эмигранты рвутся в Россию. Света рвалась увидеть Мавзолей и пригородные электрички горьковского направления. Диссиденты рвутся в каталажку. «Не дадут визы, перейдем границу в охотничьих сапогах!» От сладкой жизни позабыты все обиды, тошнотворная бедность — вещь, кстати, тоже весьма обидная. Drang nach Osten[52] номер два.

А я не рвусь в Россию.

Меня упорно перевоспитывали. «Как ты не понимаешь! Трудности это временное явление. Быт наладится. Главное — прогнать коммунистов».

А чего же их не прогнали в семнадцатом? Две крохотные кучки колошматили друг друга, а огромная страна ждала исхода драки.

Как вы прогоните пассивность? Петр Великий гнал — не выгнал.

Александр Второй гнал — не выгнал. И Ленин тоже не выгнал. Посадил дед (Иосиф) репку — уже из другой сказки, — а репка взяла и… села. Миллионы репок. Без малейшего сопротивления, хотя бы на кухонном уровне: вилкой в глаз, скалкой по голове…

Чем вы прогоните пассивность? «Хочешь остаться — оставайся. Поможем устроиться санитаром в госпиталь и параллельно на второй курс института».

В двадцать восемь лет — студентом? В двадцать восемь лет — санитаром?! И когда же я стану врачом? В тридцать два? И врачом ли? С вашей многоступенчатой системой подготовки возни еще на две пятилетки.

К тому же я не ариец. Но и не идиот. Вижу ваше отношение к «азюлянтам[53]» — политическим и экономическим. Они отнимают у вас рабочие места, утоняют ваши автомашины, взламывают ваши особняки. Немцы уже показали миру, как можно доходчиво объяснить свои проблемы наглостью инородцев. А проблем у ФРГ скоро прибавится. На западногерманских «мерсах», равно как и на восточногерманских «трабантах», красуются стикеры «BRDDR» и «DDR». Восторг. Ликование. Посмотрим.

Но синица в руках… Я позвонил Джеффу в Оксфорд. «Не волнуйтесь. Оформляем последние бумажки. До встречи».

Еще Светина старшая сестра Нина.

Мы набивали самокрутки «Самсоном» и сокрушались об утраченных иллюзиях. Нина в молодости рисовала, сочиняла музыку, играла в любительском театре. Одаренный дилетант. Стрекоза. Потеряла двух мужей — так получилось — и осталась с двумя детьми на благотворительности.

И еще старая знакомая Алла. Приехала с малым ребенком на три недели по приглашению, да так и осталась. Живет в лагере для беженцев на четыреста марок в месяц, в свободное от ожидания неполноценного гражданства время поет в церковном хоре. Кажется, довольна. Гена остался в России соломенным вдовцом.

Бомжи на ступеньках франкфуртского метро. Те же самокрутки, французская «краснуха» (ноль семь стоят полторы марки).

Арабы, подбирающие пустые сигаретные пачки. А вдруг не пустые — чем Аллах не шутит?

* * *

Я укладывал «боевую славу» в постель, ненавязчиво уговаривая согласиться на укольчик аминазина.

Андрей довольно бесцеремонно вытащил меня из палаты.

— Везут оптотравму.

Куранов обозначает этим неологизмом собственного изобретения «авто» с массовым поступлением пострадавших.

— Сколько?

— Сказали троих.

Андрон освободил «шоковую». Перевел отравленного в мою палату.

Ответственный реаниматолог пощелкал клинками и проверил респираторы. Сестры собрали капельницы с полиглюкином.

Отделение выстраивалось в боевые порядки.

Загудел лифт.

Первым притащили мужчину лет сорока. Стонет, давление низкое. Признаков наружного кровотечения нет, живот мягкий.

Медсестра вызвала рентгенотехника. Андрон поставил центральную вену.

1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 71
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Три недели из жизни лепилы - Олег Мальский торрент бесплатно.
Комментарии