Возвращение - Владимир Шатов

 - Как это? – удивился прыщавый слушатель. 

 Самоедов не удостоил его даже взглядом:

 - Короче глушь. Во время какого-то большого арабского праздника объявили, что "сегодня не воюем". Пилоты решили наконец-то расслабиться. Внезапно поступил приказ из штаба на срочный вылет на перехват, оказалось, что евреи придерживаются другого мнения относительно графика на сегодняшний день.

 Курсанты дружно засмеялись, а Сафонов налил всем немного портвейна.

 - Приказ, есть приказ и те, кто ещё держался на ногах, - хлебнул «чернил» Юрий. - Помогли нам загрузить в кабину самого трезвого пилота, ибо он этого уже не мог. Где-то через минут пять мы вдруг поняли, что наделали и в момент протрезвели. Улетевший был Герой Советского Союза, лучший ас полка и прочая, прочая... Но через некоторое время самолёт показался снова над аэродромом и даже благополучно сел. Все бросились к машине. Фонарь открылся и на руки друзьям со счастливой улыбкой выпал наш Герой ... победно поднимая вверх два пальца!

 - А это что значит? – спросил прыщавый.

 - Остолоп! – заржал Митя. - Он сбил два "Миража"!

 - А в чём фокус? 

 - На современных самолётах любое дрожание рук приводит к броскам машины из стороны в сторону. – Терпеливо объяснил Самоедов. - Поэтому состояние нашего пилота привело к тому, что МиГ вёл себя в воздухе так, как это было характерно для малоопытного арабского летчика.

 - На что и попались израильтяне.  – Догадался Митя.

 … Годы учёбы пролетели как реактивный МиГ. На последнем курсе курсант Сафонов приехал домой не в форме, а в модных ботинках и драповом пальто. На вопрос матери:

 - Откуда такое добро? - ответил, что - решал задачи богатеньким сынкам генералов, а они насильно деньги давали.

 - Вот и приоделся.

 - Ну, ты – как Булганин! – восхитился кто-то из односельчан.

 Дмитрия только так и стали называть во время его редких посещений Криниц. После десяти лет безупречной службы в Военно-воздушных войсках Советского Союза и жесточайшего отбора его зачислили в отряд космонавтов.

Глава 19

Только в первый год своего председательствования Дубцов Иван Васильевич, по прозвищу «Ероплан» был трезвенником. Потом пристрастился по любому поводу брать с колхозников «магарычи». Надо человеку привезти ко двору что-нибудь, иди к председателю с просьбой, так как без его разрешения конюх или бригадир лошадки не даст. А чтобы просьба не канителилась, не волынилась, её надо смочить или смазать, проще говоря, «помагарычить».

 - Сколько ты самогона попил за доставленный лес, - в сердцах сказала ему Авдотья Сафонова, - если б знала, сплавила брёвна самотёком на том же самогоне!

 - Но-но! – грозный председатель хотел отчитать наглую бабу, но пьяно икнул и замолчал. 

 На отчётно-перевыборном собрании колхозники решили заменить осточертевшего с магарычами «Ероплана». Но уполномоченный Дмитровского райкома партии был за то, чтобы оставить его в прежней должности. Шесть дней кряду шло колхозное собрание. Председатель упорно  печать не отдавал. Тогда его повалили на пол и силой отобрали этот атрибут власти…

 - Лучше никакого председателя, чем такой.

 - Я же к вам двадцать лет со всей душой, - заплакал лежащий на спине Дубцов. – А вы меня на пол…

 Постановлением ЦК коммунистической партии 30 тысяч передовых рабочих направили в село для укрепления руководящих кадров - работать председателями колхозов. Руководителем колхоза «Коммунист» был назначен москвич, кандидат юридических наук Дроздов.

 - Интеллигент... – уважительно обсуждали колхозники нового начальника.

 - Из самой Москвы к нам прислали!

 С женой Матильдой они из колхозной конторы не вылазили. День-деньской он играл на гитаре, а она томно пела романсы. Прибежал как-то заведующий животноводческой фермы и сообщил:

 - Товарищ председатель! Коров нечем кормить!

 В ответ передовой москвич спокойно предложил:

 - Пенькой кормите!

 Супруги продолжали петь на два голоса, как бы давая понять отсталым деревенским людям, что «искусство превыше всего». Ошарашенный таким ответом завфермы сказал:

 - Так они не будут есть!

 - Проголодаются – будут!

 - Куда они денутся, - проворковала Матильда и попросила: - Пупсик, давай «Хризантемы»…

 Так получилось, что на следующий год передовой тракторист Николай Сафонов неожиданно для всех и в первую очередь для себя стал председателем колхоза «Коммунист». Его соперником на выборах колхозным собранием был «гитарист» Дроздов.

 - Этого никогда бы не случилось, - сказал второй  секретарь райкома КПСС, - если бы не пагубная привычка бывшего юриста.

 - Наш председатель большой любитель выпить. – Подтвердили колхозники.

 - Где ты видел не пьющих председателей?

 - Не бывает таких…

 Предпочтение москвич отдавал перцовой водке – норма три бутылки за день. Однажды в разгар сенокоса Дроздов с бухгалтером «нагрузившись» как следует, затеяли борьбу в конторе. Перевернув там всё верх тормашками, вышли бороться на свежий воздух.

 - Давай как Иван Поддубный! – предложил председатель и схватил противника за кожаный пояс.

 - Да я тебя на лопатки положу…

 Женщины, шедшие на сенокос с граблями, стали невольными зрителями борцовской схватки. Дроздов бросил оземь более тщедушного бухгалтера и сломал ему два ребра. За что был ускоренно исключён из партии и изгнан с руководящего поста. С женой Матильдой у них детей не было. Зато за хорошую игру на гитаре и пение романсов их приглашали на все свадьбы окрест.

 - Без куска хлеба не останемся! – сказал неунывающий гитарист.

 - Не волнуйся, дорогой…

 Однако осенью Дроздову сильно не повезло. В палисадник их неухоженной избушки забралась громадная лиса. Он спьяна попытался схватить её за пышный хвост.

 - Матильде хороший воротник будет! – успел подумать бывший председатель.

 Жена в последнее время плохо чувствовала себя. На последней свадьбе, сидящая с ней рядом дородная баба неожиданно заверещала дурным голосом!

 - Умираю!.. Ко мне в душу лезет что-то колючее…

 Оказалось, что та сдуру уселась на пробравшегося на веселье ежа. Зверюга залезла под длинные юбки бабы, а нижнего белья тогда не носили. После истошного вопля обколотой в самые интимные места соседки Матильда стала заикаться.

 - Вот дрянь! – вскрикнул бывший председатель.

 Лиса изловчилась и грызнула его за руку. Дроздов от испуга выпустил добычу и вскоре забыл о неприятном случае. Через неделю мимо дома Дроздовых шли деревенские мужики. Они на «магарыч» раздобыли бутылку самогона и пригласили хозяина с собой.

 - Пойдём, выпьем. – Предложил тракторист Пивоваров. – Только гитару возьми…

 - Спасибо, - суетливо ответил Дроздов, - не хочу!

 - Где это видано, чтобы Дроздов отказывался выпить?! – не поверил Пивоваров.

 - Заболел он что ли? – удивились мужики и пошли дальше.

 Вскоре всё выяснилось. Дроздов начал кидаться на любимую жену с пеной у рта. Когда сбежавшие мужики связали его и доставили в больницу, доктор констатировал:

 - Бешенство!.. Медицина здесь бессильна.

 - То-то он отказался с нами пить…

 - В народе эту болезнь ещё называю - водобоязнь. – Важно сказал врач.

 - От водки что ль?

 - Ну, ты дурак! – беззлобно поддел односельчанина Пивоваров. – От водки загореться можно, а здесь укусило какое-то бешеное животное…

 Мужики загоготали, явно радуясь, что их миновала страшная участь. Но радовались они рано. Всем кто контактировал с умершим Дроздовым, пришлось принять курс из сорока болезненных уколов. А Матильда через полгода умерла от тоски.

 Новый председатель рьяно взялся за дело. С шести часов утра он уже был в поле и давал наряды бригадирам. К 7 часам утра Николай успевал объехать на велосипеде все поля и фермы и раздать устно наряды на работу. Зимой, в метель, утренний объезд совершался на лошадке.

 - Сафонов здорово поднял дисциплину. – Отметили осторожные колхозники и на время стали меньше тащить по домам колхозное добро.

 - Весь в отца пошёл!

 - Когда Илья Афанасьевич служил у немцев старостой тоже расхлябанности не любил…

 В председательствование Николая в колхозе появились свои агрономы и ветеринары. В 1958 году после расформирования МТС технику передали в колхозы. Теперь председателям колхозов не нужно было «выбивать» трактора для посевной и комбайны для уборочной.

 - Стали, что называется, сами себе хозяева. – Вздохнул с облегчением Сафонов.

 - Нам бы свою электростанцию… - прозрачно намекал глава сельского совета.

 - Скоро будет. – Пообещал Николай.

 В большое село Донаха и деревню Криницы поступало электричество от водяных мельниц, где после войны установили генераторы. В ближайших от мельницы домах, электрический свет горел хорошо, в дальних – тускло. Через пять лет после избрания нового председателя, электрический свет стали вырабатывать две дизельные электростанции.