Охота - Кирилл Цыбульский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Напряжение стало невыносимым. Анжелика плакала на плече Кевина. Преступник… Маньяк… Какой же она была дурой! Как она смела думать о нем такое? Кевин связал свою судьбу с судьбой матери, живущей в прошлом. Он навсегда остался для нее ребенком. Ни жестоких убийств, ни насилия. Одна лишь кривая судьба, запутывающая всех, кто ступит на ее тропу. Кевин был слишком молод, чтобы переживать все это. Произошел чудовищный сбой, ошибка, выпавшая на плечи этого красивого мужчины.
Сигаретный дым выходил медленной струей из легких Кевина и растворялся в воздухе. Еще одна тайна, которую было необходимо вырыть.
– Как я могу пустить тебя в этот дом? – спросил Кевин.
Девушка помотала головой, она зашла слишком далеко в этой истории, настолько далеко, что вот-вот перестанет доставать до дна, и темная вода наполнит ее легкие… Анжелика шла на носочках, задрав голову к небу, чтобы дышать через нос, одно неверное движение, и все усилия пойдут насмарку.
– Этот дом – убежище Риты. Пока я с ней, она может жить. Пусть в прошлом, пусть в моем детстве, со всеми этими историями и привычками, но ее сердце бьется. Равновесие очень шаткое. Стоит кому-то проникнуть в наш мир, или наоборот, мы выйдем из него, как жизнь Риты оборвется. Теперь ты понимаешь, почему я не могу разрешить тебе появляться здесь часто?
Анжелика помедлила, стирая с глаз соленые капли, и ответила:
– Конечно.
– Спасибо за понимание, – сказал мужчина, затянувшись фильтром сигареты. – Я думал, что станет легче, если поделиться, если рассказать кому-то, каково жить здесь. Я ошибался. Стало только больнее. Рассказав тебе все это, я признал существование болезни, этого чертового места. Обманывать себя больше не получится.
Все вокруг замерло, слушая историю Кевина. Вековые сосны перестали скрипеть, вороны окружили ветви, усевшись рядами.
На лице Кевина не осталось эмоций, он выдавил их, вскрыв гнойник. Боль распространилась по всему телу, ноги подкашивались, хотелось развалиться на крошечные частицы, чтобы ветер поднял их и унес далеко-далеко.
Анжелика была тем лучом, к которому в глубине души стремился Кевин, но стоило ему появиться, как голова затрещала, словно дремлющие литосферные плиты пришли в движение. Их встреча – ошибка с первой до последней минуты. Столкновение двух миров. Прошлого и настоящего. Эффект бабочки.
– Что еще ты хочешь узнать? Вперед, спрашивай все, что угодно!
Смявшись, как клочок бумаги, девушка, не могла пошевелиться. Ничего, кроме горьких слов не приходило на ум. Она бы расплакалась, если бы… если бы не боялась показаться обузой.
– Я не знаю, – ответила Анжелика. – Ничего больше не могу слышать. То, что происходит с тобой на протяжении стольких лет, это ужасно…
– Ужасно? О чем это ты?
– О том, что происходит с твоей матерью. Мне очень жаль.
Мужчина нахмурился. Только этого ему не хватало. Жалость. Более щедрого чувства, на которые способны люди, трудно себе представить.
– Ни мне, ни Рите не нужны твои сожаления, – сказал Кевин, сжав кулаки. – Мы почти десять лет жили в этом лесу, и никто не догадывался о нашем существовании. Пока не появилась ты.
Таинственный незнакомец поменялся в лице. После того, как он разворошил адский муравейник, в нем что-то щелкнуло. Тумблер переключил красивого мужчину на кошмар, от которого Анжелика не могла уснуть. Черный человек приходит за ней ночью и взмахивает длинным ножом, после чего сон обрывается, как и жизнь вскочившей с кровати девушки.
Густая тень покрыла тело Кевина, когда он продолжил:
– Каждый день по телевизору говорят об убийствах, о насилии, совершаемом каждую секунду во всех уголках мира. Люди смотрят на это и думают: «Какой ужас, черт! Не представляю, кем надо быть, чтобы совершить подобное!» – а мы с Ритой представляет. Мы знаем, как воняет изо рта смерти, потому что встречались с ней лицом к лицу. Иногда мне кажется, что мать разговаривает со смертью, пытается о чем-то договориться с ней во снах. – Кевин говорил на одном дыхании, словно читая ту мантру, которую повторял Анжелике каждую встречу. – Думай, что хочешь, но мы живем здесь, потому что в лесу смерти сложнее нас найти, она блуждает в этих деревьях.
Ошеломленная тем ужасом, какой наполнял глаза Кевина, Анжелика спустилась с лестницы. Ее будто облили ледяной водой. Девушка выбежала на крыльцо, остановившись в паре шагов от мужчины, которого она не узнавала. Он был не тем, в кого влюбилась юная девушка, сейчас Кевин был совершенно незнакомым, диким.
– От кого вы прячетесь? – спросила Анжелика. – Кого ты называешь смертью, Кевин?
Мужчина опустил голову, ссутулился. Не слыша ни одного слова, Кевин молчал, повиснув в воздухе. Казалось, он и сейчас спрятался, погрузился в летаргический сон, чтобы покинуть реальность. Однако Анжелика не намерена была останавливаться, за нее говорил страх. Творилось что-то неясное, и она должна была во всем разобраться. Возможно, от этого зависела ее жизнь.
– Зачем ты нашел меня спустя столько лет после нашей встречи? – говорила девушка. – Для чего тебе понадобилась та обдолбанная малолетка, которую ты довез до дома? Надо же, как все удачно вышло: ты узнал, где я живу, наверняка, следил, чтобы встретиться со мной снова. Ты все подстроил! Я знаю!
Мысли, взявшие над Анжеликой верх, начали выплескиваться через край. Девушка не могла себя сдерживать. Она дрожала, но эта дрожь была ненавистью, вдруг вонзившейся ей в спину. В воздухе витали загадки, а единственный человек, способный раскрыть их, отключился, словно разрядившийся робот.
– Отвечай!
Душераздирающий крик согнал воронов. Кроны деревьев наконец покачнулись, пустив замершее время в привычную колею.
Кевин простонал, стоя напротив Анжелики:
– Мне нужно принять таблетку.
Высокий мужчина опустился еще ниже к земле, едва не коснувшись ее. Спустя мгновение Кевин упал на колени.
Таблетки. Чертовы таблетки! Перед глазами Анжелики пронеслись худшие из возможных вариантов. Человек, обрастающий загадками, пытаясь открыться, мог умереть на ее руках. Кем же он был? Защищающимся зверем или вышедшим на охоту хищником? Вопросов становилось все больше.
– Где они? Где таблетки?
Анжелика без толку пыталась докричаться до распластавшегося на дорожке, ведущей в парк, мужчины. Кевин лежал то сжимая, то разжимая пальцы рук, будто эспандер. Счет шел
