Страсть и судьба - Юджиния Райли

Он погладил ее по щеке.

— Я сказал, что подарю тебе ребенка. Если я попытаюсь забрать его обратно, какой же это будет подарок?

— Дэмьен! — Сара прижалась к нему.

— Будь что будет. Я никогда не стану сожалеть о том, что у нас было. Не забывай об этом.

— Хорошо.

— И не бойся, любовь моя. Мы всегда будем вместе — ты, я и наше дитя.

Саре так хотелось разделить его уверенность! В эту ночь она любила его со сладким отчаянием. Потому что поняла, что в этом доме и в этом веке ей не найти ответы, которые она ищет. Сердце у нее просто разрывалось.

Вероятно, она найдет ответы, вернувшись в XX век.

ГЛАВА 18

Утром на душе у Сары было беспокойно. Она всячески старалась отодвинуть решительные выводы, к которым пришла накануне. Да, пора возвращаться в настоящее. Нужно побольше узнать о Дэмьене — да и о себе самой. Сохранились ли какие-либо документы о семье Фонтэн? Нельзя ли выяснить, на самом ли деле она жила и умерла здесь, в прошлом, с Дэмьеном? Ответы необходимы, особенно теперь, когда она, возможно, носит ребенка Дэмьена. В этот день она много работала, завершая реставрацию картины с изображением экипажа на Речной дороге под сводом огненной осенней листвы. Вчера Дэмьен сказал, как ему хочется, чтобы она увидела великолепную осень. Да, она должна найти способ жить в мире Дэмьена по-настоящему.

День клонился к вечеру, когда Сара окончила работу. Она окинула ее критическим взглядом и осталась довольна. Промывая кисти, она оглядела салон. Семь работ восстановлены полностью, но еще целых семнадцать картин требуют внимания. К наиболее поврежденным она даже не прикасалась. Конечно, она не застрянет в настоящем, она отыщет дорогу обратно, чтобы завершить работу, выполнить свою миссию, а главное, чтобы любить Дэмьена.

Сказать ему, что она уходит? Нет. Он начнет переубеждать ее, а ей и без того трудно. Поэтому она написала ему письмо:

Дорогой Дэмьен!

Я еще раз должна исчезнуть, мой любимый. Здесь я просто не смогу получить ответы на некоторые важные вопросы. Пожалуйста, скажи своей тетке, что я опять уехала навестить подругу в Новый Орлеан.

Не сердись и прости меня, умоляю. Я вернусь, любовь моя. Не сомневайся в этом!

Твоя навсегда Сара.

Подув на бумагу, она сложила ее и вложила в конверт. Куда бы положить его так, чтобы его нашел Дэмьен, а не кто-нибудь еще?

Самое логичное — сунуть ему под подушку. Сара вышла в коридор. Но у двери Дэмьена остановилась, услышав, как он напевает «Прекрасную мечтательницу». Она улыбнулась сквозь слезы, представив себе, как он стоит перед гардеробом, переодеваясь к обеду. И она должна бросить его вот так, ничего не рассказав, причинив новые страдания?

Боясь, что потеряет над собой контроль, она быстро отошла от двери. Спустившись вниз, она с облегчением увидела, что в нижнем коридоре пусто. Она скользнула в кабинет, на цыпочках подошла к столу, на котором лежала рукопись, сложенная аккуратной стопкой. Она жадно уставилась на бумаги. Воспоминания Дэмьена священны, конечно, и никто в доме никогда не осмелится заглянуть в них.

Она быстро подсунула письмо под верхнюю страницу. Опустив ее, Сара не могла не прочесть начало, датированное мартом 1861 года, написанное красивым смелым почерком:

Винси, Люси, тетя Олимпия и я провели еще одну неделю в Новом Орлеане — это был последний праздник перед тем, как мы с братом должны были отправиться выполнять свой долг — сражаться за права южных штатов. Мы были во Французской опере, слушали Аделину Патти в «Диноре». Повсюду демонстрации против янки — военные парады, зажигательные речи.

Моя девочка-жена ежедневно молится о том, чтобы зачать до нашего с Винси отъезда. Она мечтает о наследнике — боюсь, на тот случай, если я не вернусь.

Винси рвется в Белль Фонтэн к своим обязанностям капитана нашего полка. Все женщины в нашем приходе шьют форму по его просьбе.

Ах, брат мой, знаешь ли ты, что такое война на самом деле?

Прочитав это, Сара смахнула слезу. Чувствуя себя соглядатаем, она положила страницу на место. Прочитанное подстегнуло ее стремление вернуться в настоящее. Пока она не найдет ответы, которые ей так нужны, они с Дэмьеном не смогут вырваться из своих страданий, как из западни.

Она вышла из кабинета, сделала глубокий вдох и решительно направилась к входной двери. На полу дрожали тени, жутковатый ветерок сотрясал дверь, как бы предостерегая ее.

Но она шла вперед с отчаянно бьющимся сердцем. Открыв дверь, она шагнула за порог. Таинственная преграда ударила ее мощной яростной волной. Когда ее завертело, она услышала горестный крик Дэмьена: Сара, не надо! Не уходи!

Сара хотела обернуться, протянуть к нему руку, но было поздно. Ее затянуло в водоворот времени и унесло прочь.

Через мгновение она была в XX веке. Она стояла, прижавшись к ветхой колонне. Она опять все потеряла.

Сара прошла по лесу в холодных сумерках и вернулась в дом мисс Эрики. С порога она громко спросила: «Кто-нибудь дома?» — и вздохнула с облегчением, когда никто не отозвался. Кое-где горел свет, везде была чистота и порядок. Ее картина по-прежнему стояла на мольберте в кабинете. Грустно посмотрела на нее Сара.

В ванной она разделась, спрятала свою старинную одежду, надела золотисто-зеленые брюки, желтый полосатый свитер со стоячим воротником и коричневые шлепанцы. Зачесала назад волосы и решила пойти в кабинет развести огонь, когда у входной двери прозвенел звонок.

Она чертыхнулась сквозь зубы. Кто это может быть? Лишь бы не Моди с ее любопытством и страстью поднимать шум. Но, кажется, на этот раз никто не встревожился, поскольку она оставила Эбби записку.

Подойдя к двери, Сара посмотрела в «глазок». Увидев знакомую фигуру и каштановые волосы, она опешила. Господи, что здесь делает ее отставной жених Билл Бартли? Он нетерпеливо посмотрел на часы и нахмурился. На нем была спортивная рубашка, темные брюки и темно-синяя поплиновая куртка.

Сара распахнула дверь.

— Билл! Что могло…

— Сара! Слава Богу! Я не знал, что с тобой случилось, где ты…

— Что ты здесь делаешь?

— Разве не ясно? Приехал повидаться с тобой.

— Входи, — вздохнула она.

Сара провела его в гостиную. Мгновение они неловко молчали, глядя друг на друга как малознакомые люди.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросила она наконец.

— Не откажусь от шотландского виски с содовой, — натянуто ответил он.

— Боюсь, что бара здесь нет. Но, кажется, в холодильнике есть вино.