Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России (1849-1855 г.) - Геннадий Невельской

в) Что всё население этого края, лежащего между Буреинским хребтом и морем, не платит ясак китайцам, так как Китай считает этот край находящимся в неопределенном положении (то-есть, как выражались маньчжуры, как бы не китайским и не вашим), потому что, говорили они, давно были заключены русскими с Китаем какие-то условия 117;

г) Что в последнее время на Сунгари и в Приамурье появляется довольно много иностранцев (миссионеров), которые, как слышно, доставляют об этом крае сведения своим судам, весьма часто появляющимся у берегов. Эти люди являются сюда в различных видах: какими-то толкователями (проповедниками), колдунами и шаманами и иногда называют себя русскими. Носят они постоянно туземную одежду и, где только возможно, стараются внушить как местному населению, так и некоторым из нас, маньчжуров, злонамеренность к русским. Так, например, говорит Чихачёв, после его приезда в устье Горина там был распущен слух, что все русские товары отравлены и что первый маньчжур, который наденет кофту из нашего сукна, купленного на Амуре, иссохнет, и что будто бы при проезде русских через деревню непременно умрет кто-либо из туземцев этой деревни. Наконец, маньчжуры рассказывали Н. М. Чихачёву, что один из подобных людей поселился было в горах на Сунгари. На вопрос маньчжуров, кто он и зачем живет тут, — иностранец отвечал, что он будто бы какое-то высшее существо, которому все должны поклоняться. Этот ответ стоил, однако, ему жизни.

Самагиры, проживающие по Горину, а равно и на озере Самагиров, объяснили Н. М. Чихачёву, что реки Амгунь, Горин, Бурея, Тугур и Уда вытекают из Хинганского хребта и что из селения Самагир по реке Амгунь и по притоку её — речке Ама, можно доехать на собаках до подошвы этого хребта за 2 дня, а с реки Горин, от селения Гори — за 4 или 5 дней, и, наконец, что они слышали, что около реки Амру есть дурные русские, которые подстрекают инородцев убить нас (членов Амурской экспедиции). Донесение своё Н. М. Чихачёв кончал следующими строками: "Окончив таким образом первую часть данных мне приказаний и получив из селения Оди от топографа Попова важное сообщение о подходящем к заливу Нангмар иностранном судне, я сейчас же возвратил Попова в Кизи с приказанием Березину немедленно следовать с этим известием в Петровское и оттуда с вашими распоряжениями поспешить ко мне обратно в залив Нангмар; сам же, взяв из селения Оди проводника, отправился в залив Нангмар. Прибыв туда, я нашел его покрытым сплошным льдом. Море к югу от залива было чисто, и на горизонте было видно под парусами двухмачтовое судно, лавировавшее к северу. Я начал тщательно наблюдать за этим судном, а прибывшему из Кизи в залив Нангмар топографу Попову приказал производить береговую съёмку залива.

"По очертанию берега и по определённой мною широте я увидел, что это тот самый залив, который Лаперуз назвал заливом Де-Кастри.

"Между тем судно приближалось ко входу в залив и стало походить на военную шхуну-бриг. По его движениям, можно было предполагать, что оно производило опись берега.

"Гиляки, проживающие по берегам залива Де-Кастри и к югу от него, а также прибывшие с озера Кизи и Амура для ловли тюленей, рассказывали мне, что шлюпки с подобных судов бывают на берегу и знаками, а иногда и через переводчиков, объясняют им, чтобы они не позволяли селиться здесь русским, ибо, говорят они, как только русские у вас поселятся и укрепятся, то всех вас истребят".

Окончив опись залива и приказав Попову тщательно наблюдать за иностранными судами, Чихачёв отправился с тунгусом по прямому пути на озеро Кизи, навстречу Березину. Он стремился поскорее получить сведения из Петровского и провизию и вместе с тем обследовать перевал из залива на озеро и вообще путь до селения Кизи.

Не доезжая 80 вёрст до селения Кизи, Н. М. Чихачёв встретил распутицу и почти непроходимую грязь. Половина собак, тащивших его нарту, околела, а потому он вынужден был оставить нарту с тунгусом, а сам с котомкою на плечах, по грязи почти до колена, пробираться в Кизи. Не доходя этого селения около 25 вёрст, он встретил на нарте Березина, шедшего к нему в Де-Кастри с провизией и приказаниями. Н. М. Чихачёв возвратил Березина в Кизи, а сам с тунгусом пошёл пешком обратно в Де-Кастри. Собаки Березина едва могли тащить нарту с сухарями и чаем. 3 мая с большим трудом Чихачёв достиг залива, который 28 апреля уже вскрылся от льда и к 1 мая был совершенно чист от него.

Глава шестнадцатая. Исследования долины Амура

Южная часть прибрежной полосы Татарского пролива по сведениям, полученным от местного населения. — Путешествие Чихачёва из залива Де-Кастри- в Петровское. — Донесение Бошняка о протоке Уй. — Реки Бичи и Пильда. — Обследование протоки и озера Кизи. — Левый берег Амура между селением Ухта и устьем реки Амгунь. — Донесение Березина о пути по Амуру. — Съемка топографа Попова. — Результат исследований Бошняка, Чихачёва, Березина, Попова и Воронина. — Прибытие корвета «Оливуца». — Донесение начальника Николаевского поста. — Уведомление Завойко. — Ответ генерал-губернатора.

Вскоре после прибытия Чихачёва пришла в залив шлюпка с несколькими аборигенами с южного побережья. Они сообщили, что за 8 дней пути при тихой погоде на лодке можно достигнуть огромного закрытого залива (вроде озера) Хаджи, причем далее к югу имеется много заливов, которые почти всегда открыты. Недостаток продовольствия не позволил Н. М. Чихачёву проследовать в залив Хаджи, однако он добился от туземцев подробных сведений о нем, по которым можно заключить, что залив Хаджи представляет обширную и превосходную гавань.

Туземцы брались провожать его в этот залив, когда он захочет, и говорили, что оттуда по рекам Тыми и Хунгари они ездят на Амур, в селения Кизи и Хунгари.

Окончив осмотр залива Де-Кастри, Н. М. Чихачёв передал одному из смышленых туземцев объявление на французском языке о принадлежности этих мест России и приказал ему показывать эту бумагу могущим прибыть сюда иностранным судам. Затем на приобретённой лодке отправился вдоль берега к лиману реки Амура.

Следуя с тунгусом и топографом вдоль Татарского берега, он вскоре достиг небольшого низменного разлога между горами. По прорубленной в этом месте гиляками и устланной жердями просеке, имеющее в ширину до 1 сажени (1,8 м) и в длину до 2 1/2 вёрст, туземцы перетаскивают свои лодки с реки Таба, впадающей в озеро Кизи. Миновав эту просеку, он на реке Таба встретил на лодке двух нейдальцев из Кизи, которые сообщили ему, что по этому озеру и по Таба до перевала могут ходить большие лодки.

Отсюда Н. М. Чихачёв отправился далее на север, вдоль скалистого берега. Вскоре северным ветром начало нагонять льды, которыми лодку прижимало к берегу, так что после пятидневного между льдами плавания она окончательно была загнана льдами в бухточку, находящуюся около мыса Сущёва; едва-едва они не погибли. Вытащив здесь лодку на берег, Чихачёв и его спутники ожидали благоприятных обстоятельств, но засвежевший северо-восточный ветер нанёс ещё больше льда в бухту. Запас сухарей весь истощился, несмотря на то, что они употребляли их в малых порциях. Н. М. Чихачёв решился бросить здесь лодку и, взяв с собою оставшиеся несколько фунтов сухарей, инструменты, и карты, отправился до первого ближайшего селения пешком, через леса и горы. Перейдя два огромных хребта, они вышли в бухту совершенно изнурённые и разбитые и, к общей радости, увидели, что лёд сильным штормом разбило, так что можно было снова продолжать плавание. С большой опасностью, по льду, под скалами, около моря, они достигли своей шлюпки и, спустив её на воду, снова пошли на ней к северу вдоль берега. 16 мая им посчастливилось войти в Амурский лиман. Говорю — посчастливилось, потому что провизия у них полностью вышла. В лимане они пристали к первой деревне Чеме, ничего не евши сутки; пробыв здесь двое суток, они отдыхали, утоляя голод юколой и нерпой. Затем, питаясь две недели подобною же пищей, они достигли мыса Тебах, откуда увидели всю северную часть лимана, затёртую льдами. Между этими льдами они начали пробираться в Петровское.

Лейтенант Бошняк о своей командировке донес, что 24 апреля, прибыв в селение Ухта и остановившись у мангуна Чильгуна, он там остался весновать. Туземцы оказывали ему внимание и расположение и на расспросы его о Хинганском хребте и о положении края сообщили то же самое, что говорили Чихачёву и Березину, и просили, чтобы мы у них поселились.

Широта селения Ухта оказалась 52°29'N. Река Амур у этого селения начала вскрываться от льда 7 мая. Лёд шёл по реке трое суток, напирал большими массами на мыс, на котором расположено это селение, и часто заходил в устье протоки Уй, соединяющей озеро Удыль с рекою Амуром. Вода возвышалась при этом до 10 футов (3 м), так что покрывала всю низменную часть мыса и берега протоки у её устья. По этой причине здесь и не представлялось удобства для основания эллинга и селения.