Водоворот чужих желаний - Елена Михалкова

Кошелев плюхнулся в кресло и сурово воззрился на Капитошина. Тот молчал.

– И ты тоже хорош! – рыкнул на него Игорь Сергеевич, потому что на Наталью Ивановну рыкать было нельзя, а злость требовала выхода. – Я говорил!..

Что именно он говорил, Кошелев не стал уточнять.

– Неприятно, – констатировала Наталья Ивановна. – Давайте подумаем, что делать дальше. Тендер вы проиграли, несмотря на мое содействие, – это обидно, но будут и другие. Куда хуже, на мой взгляд, утечка информации. Если есть дырка, ее надо заткнуть, иначе из нее все время будет что-нибудь вытекать.

Андрей взглянул на маленькую женщину: „Она говорит „вы проиграли“ и „мое содействие“. Лишний раз напоминает Кошелеву, кто помогал ему и кто виноват в данной ситуации, а заодно открещивается от проигрыша. С холодной головой работает тетка, никаких эмоций, ничего личного. Любопытно, что все мы даже за глаза называем ее „госпожа Гольц“, и никак иначе. Есть в ней что-то такое… Железный стержень внутри. Кого бы я ни за что не хотел иметь в своих врагах, так это ее. Но для „Эврики“ выгодно, что она играет на нашей стороне“.

– Для меня самое плохое состоит в том, – признался Кошелев, – что вместо дружного коллектива я получу свору, в которой каждый подозревает другого. Кто начал скандал, Андрей?

Капитошин пожал плечами. Ответ был очевиден.

– Нет разницы, кто начал скандал, – дипломатично сказал он. – В другой раз его начнет Орлинкова. Или я. Или вы. Вопрос не в этом.

Они с Кошелевым переглянулись. У каждого были свои подозрения о том, кто поспособствовал проигрышу „Эврики“, но озвучивать их ни тот, ни другой не торопился.

– Главное – все безосновательно, – поморщился Кошелев, мысленно перебравший собственных сотрудников и пришедший к неприятному выводу: ни одного из них он не знает достаточно, чтобы поручиться за него. „Даже Капитошин не исключение, хотя ему я доверяю больше, чем остальным“.

– Можно выяснить, кто именно поработал „кротом“, – предложила госпожа Гольц. – Это будет стоить денег, но вы избавитесь от всех подозрений. И от ловушек подобного рода на будущее, что еще важнее.

– Хотите купить имя „крота“ у фирмы-победителя? А если они откажутся?

– Мне нравится ход ваших мыслей, Игорь Сергеевич, – усмехнулась Наталья Ивановна. – Однако, к своему стыду, должна признаться, что такая идея не пришла мне в голову. Я мыслила довольно стандартно: есть люди, которые проводят частные расследования, а все, что нам нужно, – это именно маленькое расследование. Думаю, что технически это несложно осуществить. Будь у „Эврики“ своя служба безопасности, этим занималась бы именно она. Но раз ее нет, можно привлечь людей со стороны.

– Вы имеете в виду частных детективов? – Игорь Сергеевич поморщился. – Я имел дело с парой из них… как-то раз… несколько лет назад. Они не произвели на меня впечатления людей, способных решить задачи сложнее, чем слежка за неверной женой и подделка компрометирующих фотографий. Нужно искать проверенных специалистов по рекомендациям.

– Рекомендации будут от меня. – Госпожа Гольц невозмутимо посмотрела сначала на Кошелева, затем на Капитошина. – Их хватит? Не удивляйтесь – это люди, с которыми я когда-то имела дело. Если они согласятся, то можете считать, что ваш засланный казачок уже известен.

– Если согласятся? – переспросил Андрей.

– Они могут быть попросту заняты, – после небольшой паузы ответила Гольц, но Таможеннику показалось, что она имеет в виду совсем другое.

– Мы можем быть совершенно откровенны с ними? – уточнил Кошелев, озабоченно барабанивший толстыми пальцами по столу.

– Да. К тому же ни у вас, ни у меня нет столь серьезных секретов, которые стоило бы скрывать. Не так ли?

Взгляд внимательных черных глаз остановился сперва на Кошелеве, затем на Капитошине, и оба торопливо подтвердили, что да, у них нет секретов, которые стоило бы скрывать.

– Вот и замечательно, – подытожила госпожа Гольц, легко поднимаясь с кресла. – Я позвоню этим людям и постараюсь их уговорить.

Она улыбнулась и вышла из кабинета.

– По-моему, у нее два яйца в штанах, – пробормотал Таможенник себе под нос.

– Лучше иметь дело с бабой с яйцами, чем с мужиком без оных. Скажу честно: мне не по душе, что в „Эврике“ будут что-то разнюхивать и выведывать. Сработают топорно – и будет скандалов и обид на год вперед. Но деваться нам некуда.

„Это точно, – мысленно согласился Капитошин, – деваться нам некуда“.

Сергей Бабкин отправил Машу с Костей и собачонками в парк, а сам уселся „на телефон“. Он успел сделать два звонка, когда позвонил Макар Илюшин.

– Сергей, теперь у меня новости. На нас вышла одна знакомая тебе дама, с которой мы имели дело в славном городе Санкт-Петербурге. Предлагает мелкую работу.

– Что за дама? И зачем нам мелкая работа? Пусть крупную предлагает.

– Я бы десять раз подумал, прежде чем снова согласился с ней работать. Интересен не контракт, а заказчик.

– А что с заказчиком не так?

– Подключи память, мой забывчивый друг, и скажи: кто два года назад оставил в дураках и тебя, и меня, и собственную весьма умную и властную родственницу? [1]

– Гольц? – недоверчиво спросил Бабкин. – Наталья Гольц? Не может быть. Что она здесь делает?

– Дела ведет. Имела нахальство позвонить мне и предложить поработать на фирму-партнера, с которой она тесно сотрудничает. Меня ее наглость, признаюсь тебе, даже восхитила. Потому и звоню.

Бабкин покачал головой. Он понимал Макара. Два года назад им пришлось расследовать дело, обещавшее очень крупный гонорар, и тогда он искренне сочувствовал маленькой Наташе Гольц, оказавшейся не в том месте и не в то время. Сочувствовал – и восхищался ею. Она умела держать себя в руках, несмотря на все свалившиеся на нее несчастья. Если бы Илюшин по чистой случайности в последний момент не докопался до истины, она так и осталась бы в их глазах жертвой обстоятельств.

– Стойкая тетка, – признал Сергей. – Мне даже любопытно, чего она хочет от нас.

– Найти „крота“, как она сама говорит: якобы кто-то в фирме сливает информацию конкурентам. А что в действительности у нее на уме, знает только она сама.

– А может…

– Нет, не может. Скажу честно, Серега: я не хочу с ней работать. Она непредсказуема.

Бабкин считал, что Макар отказывается работать с Гольц вовсе не потому, что та непредсказуема. Просто Наталья Ивановна была живым напоминанием о том, как легко она переиграла их обоих. Но озвучивать эту мысль благоразумно не стал.

– Нет так нет, – покладисто согласился он. – Фирма-то крупная? От большого гонорара мы отказались?

– Нет, ерунда. В смысле фирма ерунда, а не гонорар. „Эврика“ какая-то. Мне это название ни о чем не говорит.

Сергей нахмурился. Что-то неуловимо знакомое было в названии фирмы, ничего не говорившем Илюшину.

– Эврика, эврика, – пробормотал Бабкин в трубку. – Где-то я о ней слышал совсем недавно. Стоп! Это же фирма, в которой работает Катя.

– Ты уверен?

– Да.

– Хм. Занятное совпадение, если это только совпадение. Я выезжаю, буду у тебя через сорок минут – обсудим, что делать с Гольц и со всем остальным.

– Я не смог встретиться с вдовой Зильберканта, – сказал Макар с порога. – Она уехала из России три года назад и сейчас живет в Израиле. Я попытаюсь с ней связаться, потому что у меня появилась одна идея, которая могла бы многое объяснить…

– Какая идея?

– Сейчас скажу. Но сначала давай окончательно решим вопрос с Гольц – мы отказываемся от ее предложения?

– Само собой. Дело неинтересное, а Наталья Ивановна слишком… э-э-э… специфический клиент, чтобы я был рад с ней работать.

– Согласен. Тогда возвращаемся к нашему делу.

Он пододвинул к себе чистый альбомный лист и начал рисовать на нем человечков разного размера.

Бабкин следил за быстрыми движениями карандаша. Время от времени Илюшин останавливался, вспоминал что-то, и лист заполнялся новыми фантастическими картинками, в которых не было никакой видимой привязки к реальности.

Закончив рисовать дерево, перевернутое вверх корнями, Макар ткнул карандашом в его ствол и сказал:

– Мы знаем, что много лет назад неизвестный нам мастер вырезал из дерева русалку. Мы знаем также, что несколько человек наделяли эту русалку магическими свойствами, в том числе тот, кто считался ее последним хозяином.

– Вотчин.

– Да. Он был убит, а русалка у него похищена – вероятнее всего, кем-то из семьи твоей новой знакомой. Вотчин рассказывал Катерине, что вывез фигурку из небольшого села, где приобрел ее по случаю, заинтересовавшись ее особенными свойствами. Но в девяносто третьем году русалку украли из квартиры коллекционера Зильберканта, убив его, а также убрав двух свидетельниц преступления. Правда, разными способами. И в конечном счете фигурка оказалась у Вотчина.