Испытание воли - Чарлз Тодд

Она поставила чашку на блюдце.

— Ну и как, довольны?

Ратлидж не ответил.

Помолчав, Кэтрин спросила:

— Вы уже звонили в Лондон?

— Нет. Еще не звонил. Я бы предпочел, чтобы все закончилось до вторника. На похороны в Аппер-Стритем съедется много народу: друзья Харриса, боевые офицеры, сановники. Не стоит отвлекать их от траура полицейскими делами.

— Когда вы поделитесь с начальством своими выводами, поднимется большой шум. Убийство сильно расстроит и короля, и премьер-министра. Ему сейчас и так несладко, ведь мы ведем мирные переговоры! И гнев Скотленд-Ярда падет на вашу голову. Это погубит Марка. Но, вполне возможно, погубит и вас! Я бы на вашем месте не спешила с выводами. Ведь потом уже ничего нельзя будет повернуть вспять.

Кэтрин Тэррант была весьма проницательна. И знала Лондон.

— Это не имеет значения. Если Марк Уилтон застрелил Чарлза Харриса, почему он должен выйти сухим из воды?

— Не мог он застрелить Чарлза! Он ведь собирается жениться на его подопечной! Кажется, вы не до конца понимаете, как тут все взаимосвязано!

— Свадьбу отменили.

— Разумеется, отменили. Леттис в трауре. Но следующей весной они поженятся. А может быть, тихо обвенчаются под Рождество, ведь у нее нет родных и ей сейчас, как никогда, нужна поддержка Марка…

— Нет. Свадьбу отменил сам Чарлз. Поэтому его и убили.

Кэтрин покачала головой:

— Отменил свадьбу? Перед смертью? Вы, наверное, шутите!

— Он-то не шутил. И я сейчас не шучу.

— Нет, Марк всерьез собирался жениться на Леттис! И женится, как только все объяснится. Если вы все же доведете дело до суда, я помогу Марку нанять самого лучшего лондонского адвоката… Я не верю, что Марк убийца… Кстати, я не верю и в то, что Чарлз способен на дурной поступок. Тот, кто сказал вам такую глупость, либо безумен, либо хочет отомстить, либо и то и другое. Нет-нет, я отказываюсь вам верить!

Вскоре Ратлидж сухо поблагодарил Кэтрин за чай и распрощался. Кэтрин отвечала ему так же сдержанно. Когда он взял пальто и направился к выходу, она повторила:

— Не спешите, инспектор. Вы обязаны все проверить ради Марка. Вы обязаны все проверить ради Чарлза. Прежде чем дадите делу ход, убедитесь в том, что вы совершенно уверены в своих выводах!

Ратлидж вернулся в Аппер-Стритем. Машину он оставил за гостиницей и вошел в нее с заднего двора, как в ту ночь, когда впервые приехал сюда. Черная лестница была пуста, в гостинице царила тишина.

Он ужасно устал. Из него словно выкачали весь воздух. Кости ныли от напряжения.

«Мне нужно найти Форреста, — сказал он себе. — Мне нужно выписать ордер и арестовать Уилтона. Чем скорее, тем лучше».

«Куда же он денется? — ехидно осведомился Хэмиш. — Не такой он человек, чтобы бежать, иначе он не стал бы героем войны!»

— Заткнись и не лезь не в свое дело! Я думал, ты хочешь, чтобы проклятого капитана повесили!

«Ага, — ответил Хэмиш, — хочу. Но я пока не готов смириться с тем, что ты на брюхе приползешь назад, в клинику, и врачи напичкают тебя лекарствами. Погрузят в забвение, где нет ни боли, ни воспоминаний и где тебя не будет мучить чувство вины. Я еще не покончил с тобой, Иен Ратлидж, и пока не покончу, не позволю тебе уползти и спрятаться!»

Час спустя Ратлидж стоял на крыльце дома Салли Давенант. Открыла ему горничная Грейс.

— Что вам угодно, сэр? — спросила она.

— Я пришел к капитану Уилтону. Передайте ему, пожалуйста, что его хочет видеть инспектор Ратлидж. По официальному делу.

Горничная уловила все оттенки его голоса, и лицо ее утратило вышколенную маску вежливости. В глазах блеснула тревога.

— Что-нибудь случилось, сэр? — спросила она.

— Передайте, пожалуйста, капитану, что я его жду.

— Капитан сейчас в Уорике. Они с миссис Давенант поехали туда ужинать. Весь вечер она была сама не своя, и капитан предложил прокатиться, чтобы развеяться. Забыть, что было утром у церкви. Вряд ли они вернутся раньше одиннадцати, сэр.

Ратлидж нахмурился.

— Ладно… Тогда передайте, что завтра я жду его у себя в восемь утра. — Он кивнул и зашагал по душистой тропке среди пионов и роз.

Такое время он назначил не случайно. Завтра понедельник; в восемь утра исполнится ровно неделя с того времени, как был убит Чарлз Харрис.

Ночью снова пошел дождь, и Ратлидж, без сна ворочаясь в постели, прислушивался к нему. Он заново перебирал в голове все, что узнал за последние четыре дня. Думал о людях, доказательствах, о том, что будет дальше. Ему осталось лишь свести концы с концами — и можно возвращаться в Лондон.

Но похороны во вторник. Ему вдруг захотелось присутствовать на них, посмотреть, как Леттис пройдет по церковному проходу. Интересно, кто подведет ее к гробу? Ему захотелось еще раз увидеть ее при свете. Не для того ли, чтобы изгнать дурман, чары, о которых твердит Хэмиш? Можно что-нибудь придумать; дел у него достаточно, ему незачем спешить в крошечную каморку в Лондоне, где его разум тупится от повседневных дел и где Хэмиш вольготнее управляет им.

Ратлидж слушал, как зловеще вода журчит по водосточной трубе. Однажды по Хай-стрит прогрохотала карета. Часы на колокольне отбивали каждую четверть часа. Его разум метался в калейдоскопе образов. Он представлял себе картины Кэтрин Тэррант, живое отражение ее внутренней силы. Представлял необычные глаза Леттис Вуд, потемневшие от скрываемых чувств. Видел лицо Ройстона, искаженное стыдом, когда тот стоял у церкви и наблюдал за выходящими оттуда прихожанами. Вспомнил, как быстро ретировался Карфилд, не желая объясняться. Представил себе отчаяние Уилтона и страх, охвативший маленькую девочку. Вспомнил женщину, которая развешивала белье во дворе, предварительно заперев гусыню. Перед его мысленным взором предстала Салли Давенант, словно закованная в броню. Она умело скрывала чувства, которые не может себе позволить… А еще он представлял себе Чарлза Харриса, живого и мертвого, окровавленного… И Мейверса с его янтарными козлиными глазами…

В это же время в «Мальвах» Леттис Вуд лежала в постели и жалела о том, что не может повернуть вспять медленно двигающиеся стрелки резных фарфоровых часов на столике у ее подушки. Повернуть их до того мига, когда она в любовном ослеплении сказала: «Я никогда не знала такого счастья… хочу, чтобы оно длилось и длилось вечно… хочу испытывать его в старости и вспоминать долгие годы, наполненные счастьем, а посреди всего — тебя».

И его теплый, ласковый голос, смеющийся над ней, обещающий: «Моя милая девочка, разве я когда-нибудь отказывал тебе хоть в чем-то? Мы будем вместе всегда, пока не высохнут моря, пока сияют звезды и вертится Земля. Такого обещания тебе достаточно?»

Моря еще не высохли, звезды еще сияют, а Земля еще вертится. Но ее счастье вытекло вместе с его кровью на цветущий луг, и она никак не может его вернуть. И ничто — абсолютно ничто — не в состоянии вернуть время к тому единственному, славному дару любви.

Кэтрин Тэррант сидела в своей студии, в темноте, освещаемой вспышками молний. По ее лицу текли слезы, а по стеклам барабанил дождь. На мольберте перед ней стоял закрытый портрет Рольфа Линдена. Ей не нужно было снимать покрывало, она и так прекрасно помнила картину. Но думала она о Марке Уилтоне и о Чарлзе Харрисе. Внутри у нее все ныло от желания. Она жаждала мужчину, который никогда к ней не вернется. Она забывалась лишь изредка, когда бывала в Лондоне и когда рисовала. Гибель Чарлза и угроза, нависшая над Марком, почему-то до неистовства всколыхнули ее чувства и сделали ее уязвимой. Ее окружали воспоминания, почти осязаемые. Кэтрин убеждала себя в том, что обязана помочь Марку.

Капитан тоже не спал; приводил свои дела в порядок, готовясь к неизбежному. Для него нет выхода, придется с этим смириться. Во Франции он умел быть храбрым, когда было нужно, и до сих пор храбрость ему не изменяла. Она не подведет его и сейчас, когда тоже нужна ему. От героя до висельника — серьезное падение для человека гордого, подумал он с мрачной иронией. Угадать бы только, что сделает Леттис… Но ему осталось выполнить последний долг. Спустя какое-то время он решил, что лучший способ достичь цели — искренность, а не обман…

Девочка в домике на холме впервые за много дней спала глубоко и без сновидений.

Глава 18

К утру дождь утих; вскоре из-за туч вышло водянистое солнце. Оно светило все ярче и ярче, пока вся округа не покрылась туманной, абрикосовой дымкой, словно согревшей колокольню и окрасившей деревья в золотистый цвет.

Ратлидж вышел из гостиницы и некоторое время постоял, наблюдая, как спешат на базар торговцы — установить лоток или договориться об удачной сделке. Негромкий гул голосов, смех, скрип колес, пешеходы, снующие туда-сюда, — он видел такие базары в сотнях английских городков, мирных и оживленных. Неделю назад в такой вот базарный день здесь погиб человек. А Мейверс в это время выступал перед местными жителями, брызжа слюной от ненависти. Маленькая девочка чего-то до смерти испугалась… Но сегодня человек посторонний, случаем попавший в Аппер-Стритем, не узнает ни о каких ужасах, не будет ими задет. Не почувствует ни трагедии, ни жалости; не увидит скорби и боли.