Змея за терновым троном - Мари Конва

и я ловлю момент, как редкую птицу, а затем прячу, чтобы подумать об этом позднее. — Переодевайся, — уже собрано добавляет принц, выходя из комнаты. — Жду снаружи.

Я оглядываюсь, чтобы посмотреть на кровать, и обнаруживаю лежащий на покрывале свёрток. Подхожу ближе и раскрываю его. В руки падает струящаяся ткань платья и… чёрный корсет с золотой вышивкой, который я верчу, пытаясь понять, как оно должно сидеть.

В дверь стучат, и я слышу приглушённое бурчание принца с насмешкой в голосе:

— Переодевайся быстрей! Мне тут страшно.

Фыркаю и кошусь то на дверь, то на корсет. Будет трудно завязать его без помощи. В мыслях проносятся всевозможные сцены из ромкомов, и я отбрасываю приготовленную одежду, словно та горит.

— Брр, вот ещё что, — бубню я, слегка краснея, и выхожу из комнаты.

— Ты не переоделась, — тут же отчитывает меня раздражённый принц, заталкивая назад в комнату.

— Как видишь.

— Не понравилось?

— Мне… — мнусь я, — удобнее в моём.

— Как скажешь. Объяснишь свой отказ той, кто тщательно эту одежду подбирала.

Я напрягаюсь.

— Надеюсь, это не сама королева?

Он недвусмысленно даёт понять взглядом, что я сморозила глупость.

— Королеве нет дела до собственных детей. С чего бы ей выбирать наряды той, кого она даже не знает?

Логично.

Не успеваю ничего ответить, как Кайден за доли секунды разрывает пространство перед собой руками, и в центре спальни разрастается чёрной массой. Она образует подобие дыры, и та заставляет вещи в комнате трястись, а предметы падать и катиться в её направлении.

Всё это происходит слишком быстро. Совсем не так, как в парке.

— Давай. Чем дольше Тропа открыта, тем выше вероятность обнаружения, — он протягивает ладонь с почерневшими, словно их обмакнули в чернила, пальцами. Я зачарованно таращусь на дыру в пространстве и не могу поверить, что вижу использование морока и, Зевс меня дери, магию древних!

Принц выругивается, хватает меня и дёргает за собой в тягучее нечто.

Голоса внутри Тропы обрушиваются на нас неразборчивым шёпотом, но в отличие от Разлома я скорее иду по чёрному коридору в неизвестность, чем переступаю порог. Когда вибрация во всём теле уходит вместе звуками, я понимаю, что мы вышли в тускло освещённое помещение, где лишь слабый свет проступает от окна.

Кайден оставляет тяжело дышащую меня, подходит к карнизу и резко одёргивает штору с противным скрипом петель. Свет от круглого витражного окна сжирает комнату так быстро, что смотреть становится физически больно, и я приспускаю кепку.

— Тебе стоит научиться справляться со стрессовыми ситуациями. Стоять, как вкопанная, — плохая затея, полукровка.

Когда глаза постепенно привыкают, я замечаю на софе за ширмой силуэт, который постепенно обретает очертания женской фигуры.

— А трогать ядовитый мох, значит, хорошая? — спрашивает обладательница сладкого и тягучего, как мёд голоса.

— Боги, Шай! Предупреждать же надо!

— И никакого элемента неожиданности, братец? Скука.

— Ш-ш-ш! Прекращай рассказывать всем эту историю, — возмущается принц, подходя к деревянным тумбам вдоль стен. Грохот и шум выдвигающихся ящиков бьёт по ушам. Что-то падает и катится. — Где зеркало? И прекращай поджидать всех в темноте. Ты же знаешь, что я ни черта не вижу, как ты.

— А ты знаешь, что я всегда медитирую в это время.

— Выбери другое место. Это жутко.

— Тут меня не достают слуги.

— Потому что боятся сюда подниматься, — поясняет для меня Кайден, хищно улыбаясь, и уже гротескно продолжает наводить страх: — В самой высокой комнате замка жила-была слепая ведьма. До того она была страшна, что запрятала зеркало, чтобы никогда больше себя не видеть.

— Тебе бы лучше так не шутить с Гарой, братец.

Девушка с до боли знакомым лицом, чьей красоте могли позавидовать самые прекрасные фэйри, встаёт с софы и подходит к каменному столу в центре. Мы оказываемся по разные стороны. На вид ей не больше моего, но я знаю, как обманчив лик волшебных существ. Фэйри, будто замирают во времени, по достижению двадцати пяти.

Её шоколадно-оливковая кожа словно светится изнутри, а густые чёрные волосы спускаются до самых бёдер. Если бы художник захотел изобразить индийскую Покахонтас, то на полотне ожила бы она. На её плече сидит чёрный ворон и не спускает с меня пронзительного взгляда. Тёмно-синий медальон свисает с его пернатой шеи, и я чувствую, как в этой — с виду безделушки — клубится магия.

Амулет.

По спине бежит холодок.

— Значит, вы… принцесса Шай?

Знала я её совсем под другим именем — Тру. На самом деле тогда она так и не представилась, и мы с Келли назвали её сами. Ещё до смерти мамы я встретилась с Тру в торговом квартале. Она всегда ходила с охраной и грустила каждый раз, когда ей запрещали играть с другими детьми. Её наряды выдавали знатный род, но я и помыслить не могла тогда, что настолько! Девочка почти не говорила. Больше слушала. Мы с Келл рассказывали ей о всякой ерунде: нудных занятиях в школе, злобной преподавательнице, вредных мальчишках и видеоиграх. Казалось, что ей интересно всё. Тру бодро кивала и постоянно спрашивала: «Правда?». Через год-другой мы о ней и позабыли. Она больше не посещала торговый квартал. Теперь-то я догадываюсь почему. Служение короне отнимает всё свободное время.

Кошачьи глаза изучающе бродят по моему телу. Фэйри наклоняет голову в бок. При этом её крупные золотые серьги издают приятное бренчание.

— А вы, значит, та, кто не умеет принимать подарки? — добродушно улыбается принцесса.

Похоже, она совсем меня не узнала. Да и с чего бы?

— Не знала, что платье — ваш подарок. Боюсь, это не тот стиль одежды, который подходит для поимки убийцы.

Я утаиваю истинную причину отказа.

— Тебе стоит хоть раз увидеть, как моя сестрица орудует клинками в самой длинной юбке, — говорит с гордостью Кайден.

Пытаюсь представить маленькую тихую Тру, размахивающую оружием, но образ разбивается о мои прошлые представления.

— А тебе, мой принц, стоит больше проявлять осторожность в открытии Троп. — Я дёргаюсь и оборачиваюсь на хрипловатый голос позади. — Забыл все наши уроки? Тропу следует держать не более пяти ударов, если не хочешь, чтобы чуткие к магии существа заметили подозрительную активность.

Ворон каркает на плече Шай и взлетает. Птица задевает крылом мою макушку и по-хозяйски усаживается на плечо незнакомки. Её веки прикрыты, а алые губы поджаты, будто она на чём-то сосредоточена.

— Знаю, знаю, — поднимает руки принц в знак капитуляции, обращаясь к ней. — Не моя вина, что наша гостья не склонна к быстрой реакции.

Я одариваю его грозным «Эй», и Кайден лучезарно улыбается.

— Не перекладывай свои ошибки на других, — с поучающей