Арабский Геродот - Дмитрий Валентинович Микульский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видимо, десятилетия, проведенные в странствиях, полных опасностей и лишений, сказались на здоровье Масуди. Поездив по Египту и осознав, что он, к сожалению, уже не тот, каким был прежде, путешественник решил обосноваться в египетской столице Фустате, чтобы привести в порядок свои дорожные заметки. Материально он, скорее всего, не нуждался — наверное, ему удалось вывезти значительную часть своего семейного богатства из Багдада, когда он понял, что там могут произойти неблагоприятные политические изменения. С другой стороны, сам путешественник упоминает, что был принят при дворе египетского правителя, который, надо полагать, не оставил своим вниманием знаменитого ученого и назначил ему приличную его положению пенсию. Так что Масуди не надо было думать о хлебе насущном, и он с головой ушел в столь благодатную творческую работу. В 947 г. он закончил в Фустате главное свое сочинение — «Золотые копи и россыпи самоцветов». Затем Масуди написал около тридцати сочинений по различным отраслям арабо-мусульманской науки. К сожалению, ученый писал их для себя и не отдавал переписчикам-варракам для размножения. Поэтому ни одна из работ того времени не сохранилась или, по крайней мере, еще не обнаружена в многочисленных собраниях арабских рукописей. К счастью, эта судьба миновала самое последнее сочинение Масуди — подводящую итог его размышлениям о мире и ходе человеческой истории «Книгу указания и наблюдения». Масуди завершил окончательный вариант «Книги указания и наблюдения» в 956 г. Вскоре, через несколько месяцев, его не стало. Зная неукротимый и упорный характер Масуди, толкавший путешественника все в новые и новые странствия, заставивший его исписать тысячи бумажных и папирусных страниц, можно предположить, что смерть Масуди встретил с тростниковой палочкой для письма — каламом — в исхудавшей руке.
Вместо послесловия
Жизнь после смерти
Бывают такие творческие судьбы, которые обрекают мастера на непризнанность при жизни и забвение сразу после смерти. Его работы обретают лишь признание далеких потомков. Судьба наследия Масуди сложилась совсем иначе. Мы ничего не можем сказать по поводу его прижизненной популярности, однако известно, что после его смерти рукописи главных его сочинений неоднократно переписывались. Впоследствии многие из них оказались в европейских собраниях, в том числе и в собрании Азиатского музея в Петербурге, куда они попали благодаря стараниям известного русского дипломата первой половины XIX в. И.Я. Италинского. Арабо-мусульманские ученые составляли также сокращенные изложения сочинений Масуди. Масуди высоко ценил великий арабо-мусульманский мыслитель XIV в. Ибн Халдун, который писал о нашем авторе: «Упоминание об общих условиях на широких просторах (Земли), о поколениях (людей) и эрах является важнейшей основой для историка, на которую направлены его устремления и посредством которой становятся ясными собранные им сведения. Этому историки посвящали специальные работы. Так же поступил Масуди, сочинив свои «Золотые копи». В этом труде он объяснил условия жизни народов и стран вплоть до своего времени — на Западе и на Востоке. Масуди также рассказал о религиозных верованиях и обычаях этих народов. Он описал страны, горы, моря, царства и государства — как арабские, так и неарабские. Масуди стал авторитетом и главой историков, которые ссылаются на него; он стал той основой, на которую они опираются во многих своих положениях». С появлением в арабском мире книгопечатания главное из сохранившихся сочинений Масуди — «Золотые копи» — неоднократно издавалось и до сих пор является одной из наиболее читаемых старинных арабских книг.
На Западе ученые-арабисты также не обделяли наследие Масуди вниманием. Впервые широкий европейский читатель (конечно, широкий по масштабам XVIII в.) познакомился с отрывками из сочинений Масуди в приложении к переводу на латинский язык хроники арабо-мусульманского историка и географа XIII—XIV вв. Абу-л-Фиды, опубликованному в 1789—1794 гг. немецким арабистом И. Рейске. Почти одновременно с Рейске сочинениями Масуди стал заниматься французский ориенталист Жозеф де Гинь. Его статья о Масуди, опубликованная в Париже в неспокойном для Франции 1790 г., была первой попыткой научного анализа работ арабо-мусульманского географа. Через двадцать лет после этого знаменитый французский арабист Сильвестр де Саси публикует статью о Масуди, в которой главным образом излагает содержание тогда еще не изданного сочинения Масуди «Книга указания и наблюдения». В 30-е гг. XIX в. интерес к Масуди в европейской арабистике возрождает Э. Картмер, напечатавший в парижском «Журнал азиатик» за 1839 г. статью о жизни и сочинениях Масуди. В сороковые годы творчество нашего географа было подвергнуто всестороннему анализу в работах выдающегося французского исследователя арабо-мусульманской географической науки М. Рено.
Арабисты скоро заметили, что в сочинениях Масуди содержится ценнейший материал по истории и этнографии народов Европы в средние века и использовали его труды в своих исследованиях. Один из таких исследователей француз М. д’Оссон, понимая огромное значение трудов нашего автора как для арабо-мусульманской географической науки, так и для европейской исторической этнографии, назвал Масуди арабским Геродотом, и этот афоризм я использовал в качестве названия моей книги о Масуди.
Работа исследователей первой половины XIX в. подготовила первое научное издание «Золотых копей», осуществленное в 1861—1877 гг. французскими арабистами Б. де Мейнаром и А. Паве де Куртейлем. В 1894 г. голландский арабист М. Де Гуе издал текст «Книги наблюдения и указания», а в 1897 г. француз Б. Карра де Во осуществил перевод этого сочинения на французский язык. В двадцатом столетии сочинения Масуди исследовали такие зарубежные ученые, как И. Маркварт, В.Ф. Минорский, А.З. Валиди-Тоган, Д.М. Данлоп, X. Биркеланд, А. Мигель, С. Макбул Ахмад, М.Х. Шбул Ахмад, Т. Халиди и другие. Новое научное издание текста «Золотых копей» было опубликовано французским арабистом Ш. Пелла в 60-е — 70-е гг. В русском и советском востоковедении Масуди занимались такие ученые,
