Страсть по понятиям - Владимир Колычев

— А это сколько угодно… Только и передо мной смирись. В Москву нас отвезешь.

— Мне собраться надо.

— Ничего, в дороге все купишь. Деньги есть?

Я чуть не захлебнулся слюной, представив, как официант в придорожном кафе ставит передо мной на стол тарелку с пельменями. Да и холодной водички я бы еще попил.

— Ну, есть немного.

— До Москвы хватит?

— Должно хватить.

— Ну, тогда поехали.

— Прямо сейчас?

— Настя, не тяни резину!

— Я так понимаю, в покое вы меня не оставите! — настраиваясь на решительные действия, выдохнула она.

— Не оставим.

— Ладно!

Она с места рванула в карьер. Так разогнала машину, что едва не сбила корову, вальяжно переходившую дорогу. Бабка с прутиком, что перегоняла свою рогатую кормилицу, грозно помахала Насте вслед.

— Ты бы сбавила скорость, — сказал я.

Возможно, Настя нарочно так разогналась, чтобы привлечь к себе внимание. Или просто нервишки расшатались. А может, и то и другое.

Мы беспрепятственно покинули Некрасов, но выезд на шоссе перекрыл выездной пост ДПС.

— Настя, мы тебя убивать не собираемся. Но живыми им не дадимся, — загодя предупредил я.

И для большей убедительности спросил у Ивана, снял ли он предохранительную чеку с гранаты.

Настя поняла все правильно, проехала мимо гаишников, не пытаясь привлечь к себе внимание. А они ее не останавливали, хотя, по идее, должны были. Ведь они знали ее машину. Но если не остановили, значит, здесь нас никто не ищет.

— Ты, Костя, не переживай, сдавать я тебя не собираюсь, — сказала она. — Я же все понимаю. И вину свою перед тобой чувствую.

— Так никто и не сомневается, — сказал я, хотя подумал о противоположном.

Мы свернули на шоссе и очень скоро проехали мимо места, где бросили милицейский «уазик». Хорошая у Насти машина — мощная, быстрая. Если ничего не случится, то к ночи будем уже в Москве…

— Костя, только без обиды, запах от вас не очень, — подала голос Настя.

— Ничего, мы привыкли, и ты привыкнешь.

— Тут кемпинг неподалеку, там номер снять можно, душ там, постель. И кафе.

И душ меня прельщал, и в чистой постели я не прочь был вздремнуть часок-другой. Но без этого я мог бы обойтись. А вот искушения плотным обедом в кафе я не выдержал.

— Ну, если ты заплатишь, — пожал я плечами.

— Конечно, заплачу!.. Ты так много для меня сделал…

Да, я действительно много для нее сделал. И от Жмыхова ее спас, и кров ей предоставил, на рисковое дело ради нее пошел. Я действительно мог надеяться на ее доброе ко мне отношение Но не надеялся. И не верил ей. Да и не мог верить, потому что чувствовал фальшь в ее словах. Похоже, что-то задумала…

Глава двадцать третья

Не отказался бы я от стейка из ягненка, но сейчас и обычные столовские котлеты казались мне царским блюдом. Борщ со сметаной, гречка с котлетами, компот… Все это хотелось слопать одним махом, но я и без того выглядел подозрительно, чтобы лишний раз привлекать к себе внимание. К тому же челюсть моя не совсем зажила, чтобы ее перегружать. Я сдерживал себя, старался есть аккуратно, зато Ваня трескал за обе щеки, беззастенчиво чавкал, хрипел от удовольствия, с подбородка у него стекало… Настя смотрела на него с плохо скрытым пренебрежением, но он этого не замечал. Да и ко мне она симпатий не испытывала. И выглядел я неважно, и воняло от меня..

Нам бы сначала душ принять, перышки почистить, а потом уже в кафе, но я боялся, что Настя выкинет какой-нибудь фортель, пока я буду купаться. Нельзя было оставлять ее без присмотра. Потому и сидит она с нами сейчас за одним столом. Меня она побаивается и недовольство свое выражает не очень смело, зато над Иваном зло насмехается. Да и на дальнобойщиков, что хлебали борщ за соседним столом, посматривала с тем же пренебрежением. И наша компания ей = неприятна, и всякий сброд раздражает-только так я и мог расшифровать ее поведение.

В конце концов мы справились с обедом, вышли из кафе. Кемпинг огорожен забором из профлиста и представлял собой не очень длинный ряд блок-контейнеров, в каждом из которых размещался гостиничный номер. В таком же модуле находилась и администрация кемпинга, именно туда и направилась Настя.

— Ты со мной не ходи, — предостерегающе сказала она. — А то вдруг у них там на тебя ориентировка из милиции.

— А зачем тебе туда идти? — спросил я, глядя на дальний блок-контейнер, на котором красовался фанерный щит с надписью «Душ». И цена прилагалась — пятьдесят рублей без ничего и сто — с полотенцем.

— Не нужен нам номер. Душ примем, и все. Сто рублей у тебя найдется?

— Да, конечно!

Она полезла в сумочку за деньгами, но я взял ее за руку и увлек за собой.

На территории кемпинга стояло несколько грузовых фур, но людей почти не видно. Видно, спят водители — кто в кабине, кто в домике за определенную плату.

В душе убиралась женщина в синем халате, она и взяла у нас плату за водные процедуры.

— Мне что, с вами идти? — спросила Настя.

— А что, слабо?

— Ну, я бы не хотела.

— Тогда здесь стой, — сказал я, кивком головы показав на ближайшую от нас фуру. — Пусть мужики думают, что ты плечевая. Кстати, есть возможность плату за душ отбить.

— Всего двести рублей?

— А здесь больше не дают. Даже таким красоткам, как ты.

— Да? Тогда лучше с тобой. Забесплатно.

Чужие мы люди, почти враги, но все-таки общие интересы у нас были. Мне нужна была женщина, ей — мужчина. И совпадение этих интересов обычно вызывало у Насти бурный оргазм. Да и у меня, разумеется, тоже. А интерес у меня присутствовал, да и она перетомилась, как молоко в духовке.

— Мирись, мирись, мирись и больше не дерись? — весело спросил я.

И усталость вдруг куда-то делась, и сон прошел.

— Я думала, мы уже помирились. Но если ты предлагаешь оформить наше перемирие официально, то почему бы нет? — зарумянилась она.

Я понимал, что мира между нами никогда не будет, но ведь у меня было право на притворство. Да и у нее тоже.

Ваню мы оставили во дворе, а сами заперлись в душе. Я не торопился. Сначала постирал футболку, затем джинсы, только затем намылился сам. Первый раз мыльную пену я смыл с себя сам, а во второй — подключилась Настя. И еще долго лилась на нас вода из душа… Это был секс. Ничего личного.

В блоке было жарковато, но, разумеется, футболка моя и джинсы высохнуть не могли. Но на улице солнце, и одежда быстро просохнет на теле.

— Слушай, а может, ты спортивный костюм наденешь? — ликующе спросила Настя.

— Спортивный костюм?

— Легкий такой костюм, хлопчатобумажный, как раз для лета. Я Эдику покупала, для больницы, забыла отдать. Новый костюм, еще в упаковке. Он в багажнике лежит. Я сейчас принесу!

Даже самая злая женщина становится доброй после такого жаркого душа, какой приняла Настя. Именно поэтому в ее желании угодить мне я не должен был заметить никакого подвоха. Раздобрилась баба под мужиком, захотела ему угодить — что здесь подозрительного?.. Но Настя сама по себе подозрительная, и я должен был держать с ней ухо востро.

— Было бы неплохо, — разморенно кивнул я.

И даже стал стаскивать с себя мокрые джинсы. Но стоило Насте выскочить за дверь, как я тут же натянул их.

Настя направилась к машине, но по пути свернула в административный блок. К этому времени я уже готов был следовать за ней и в несколько прыжков преодолел расстояние до этого модуля.

Дверь осталась открытой, поэтому я успел услышать, что говорила Настя администраторше. А просила она позвонить некоему Игорю и сказать, что Костя Плотников, то есть я, силой увозит ее в Москву. И еще просила не звонить в милицию…

Сама она Жмыхову позвонить не могла, потому что мобильник я у нее забрал и выбросил. И все-таки она смогла связаться с ним… Что ж, на то я и кобель, чтобы иметь сук.

Пока она диктовала номер телефона и расплачивалась наличностью за услугу, я успел спрятаться в проходе между блоками. Настя вышла из модуля, направилась к своей машине. Я дождался, когда она выйдет за ворота, последовал за ней.

Настя открыла машину, достала из перчаточного ящика пачку сигарет, закурила.

— Что, не нашла костюм? — беспечно спросил я.

— Представляешь, нету! — изобразила она чувство вины, что сделать было нетрудно.

Ведь она действительно виновата передо мной.

— Жаль.

— Ничего, на солнце высохнешь, пока Ваня искупается.

— Боишься, что сиденья намочу? — язвительно усмехнулся я.

— Чего бояться? Сиденья кожаные, высохнут.

— Да и мы с Ваней до Москвы высохнем… Кстати, тебе в Москве задержаться надо будет, — нарочно сказал я.

— Надолго? — ничуть не встревожилась она.

— Ну, на недельку.

— Зачем? — В ее взгляде было только удивление, ничего больше.

— Так показания надо будет дать, потом подтвердить их…