Страсть по понятиям - Владимир Колычев

Владимир Колычев

СТРАСТЬ ПО ПОНЯТИЯМ

Глава первая

На фоне аквамаринового неба светлое с темной серединкой облако похоже было на выпрыгнувшую из воды рыбу с плавниками-крыльями. Выпрыгнула эта рыба высоко, дотянулась до самого солнца; яркие лучи растеклись по ее пушистому телу, охватив его сияющей каймой. Погода отменная — тепло, легкий освежающий ветерок; лежать бы на спине и смотреть на причудливое рыба-облако, наслаждаясь небесной синью, тишиной и спокойствием… Да, там, на небе сейчас хорошо, а здесь, на земле, что-то не очень. Голова тяжелая, раскалывается от боли, тело как будто чужое, но все-таки надо преодолеть себя, подняться на ноги. А то ведь растопчут, размажут по асфальту…

Не повезло мне сегодня: тормоза малость подкачали — не смог я избежать столкновения с джипом. Удар вроде бы и не сильный был, так, несколько царапин на бампере, небольшая вмятинка, ничего страшного. Но потерпевший прощать меня не собирался; он вышел из машины неторопливо, с невозмутимо спокойным лицом оценил повреждение, с тем же выражением посмотрел на меня и вдруг ударил кулаком в подбородок. Коротко ударил, без замаха, но очень мощно. И главное, неожиданно. Я даже среагировать не успел, как оказался в горизонтальном положении. Но хватит любоваться облаками, пора вставать. Я человек миролюбивый, однажды — в изрядном, правда, подпитии — на полном серьезе собирался записаться в кружок анонимных пацифистов, но будить во мне зверя лучше не стоит.

В каждом человеке живет инстинкт самосохранения, но этого зайца уже выбило из меня вражеским ударом. Остался только зверь — метр восемьдесят ростом, пятьдесят шестой размер в плечах. Кулаки, правда, не очень большие, но крепкие, как орех Кракатук… ну, мне хотелось на это надеяться.

И вот этот зверь разжатой пружиной отрывается от земли, но тут же попадает под очередной удар. Противник еще не чувствует мою силу, но уже вовсю стремится ее нейтрализовать. Все правильно — куй железо, пока горячо, а бревно ломай, пока оно не превратилось в таран.

А противник у меня, судя по первому удару, весьма опасный. Да и его вид производит устрашающее впечатление. Шарообразная голова насажена на короткую массивную шею; овальное лицо вытянуто к маленьким и мясистым, похожим на пельмени ушам; глаза узкие из-за распухших верхних век и напирающих снизу щек. Маленький нос похож на расплющенную сливу, губы толстые, рот короткий. Подбородок широкий, тяжелый, наверняка очень прочный. Лицо почему-то напоминает грубую чугунную поделку, обтянутую дубленой, красноватого цвета кожей. Даже страшно по такой бить, как бы кости кулака не раздробить.

От удара я худо-бедно уклонился. Можно даже сказать, отшатнулся. Со стороны могло показаться, будто я пугливо шарахнулся, но нет, на самом деле мое движение было вполне осмысленным, только вот равновесие меня подкачало: не успело восстановиться. Потому я уклонился от удара не совсем уверенно. Кулак мог бы врезаться мне в нос, но он всего лишь чиркнул по скуле. Больно, зато я остался на ногах и еще прочней утвердился на них. Левую руку выбросил вперед, костяшками согнутых пальцев скользнув по чугунной плоти вражеского лица. Опасения мои подтвердились — классическим боксерским ударом «монгола» пробить невозможно. А пробивать надо. Мужик, мягко говоря, не многословный, вроде бы и не злой с виду, но бить он будет, пока не уроет. Тактика у него такая — не дай врагу подняться, чтобы самому не лечь. Только я уже поднялся и даже нанес ответный удар. Если, конечно, это можно было назвать ударом.

Зато у мужика боксерская прыть — будь здоров. Не понравилось ему, что я брыкаюсь в ответ, поэтому перешел с медлительного темпа в режим рок-н-ролла. А тут еще музыка у меня через открытую дверь гремит — быстрая, агрессивная, в обрамлении лязгающих басов. Мне бы самому так «прозвучать». Но нет, меня уже самого давят «басами». «Монгол» стремительно провел «тройку» в голову — я уклонился от двух первых ударов, но не смог уйти от третьего. В голове зазвенело — такое ощущение, что посыпалось разбитое стекло; перед глазами закрутилась карусель, центробежная сила, казалось, подбросила меня к небу, под хвост прыгающей рыбе из пушистого облака. Но нет, на самом деле я оставался на земле. И даже не упал. Просто отскочил на несколько шагов назад, чтобы прийти в себя. Если получится…

В расплывающемся фокусе противник резво шагнул вслед за мной, но тут же застопорил ход. Хоть и похож мужик на монгола, но все-таки выглядел он вполне презентабельно. Дорогой коричневый костюм в тонкую, едва заметную полоску, белая с иголочки сорочка, галстук. Массивный, тяжеловесный, кривоногий. С такой комплекцией хорошо на лошади скакать, а этот на внедорожнике ездит, на большом черном «Гелендвагене». Машина хоть и не новая, но смотрится прилично, а тут я на своем стареньком автобусе со слабыми тормозами. Нестыковка… Хотя нет, стыковка-то как раз состоялась. Сначала автобус — с джипом, потом кулак — с моей многострадальной физиономией. И пьеса эта, увы, еще не закончена: акт возмездия продолжается. И хорошо, если это не будет концовкой для меня.

Любит узкоглазый подраться, и удар у него мощнейший, только вот внешняя солидность не позволяет ему гнаться за мной вприпрыжку. Потому и сбавил он ход. Неторопливо ко мне подходит, кулаки уже наготове, кривые желтоватые зубы чуть оскалены. Я тоже человек солидный, профессия у меня, в общем-то, уважаемая, да и гордость есть. Только я не стеснялся отступать. А дорога длинная, пятиться можно сколько угодно. Велика Россия, и отступать есть куда — до Москвы без малого тысяча километров. Шоссе достаточно загруженное, но сейчас машин мало — никто не мешает мне ретироваться… пардон, менять диспозицию. Нет, это не трусость, просто я еще не оправился от молотобойных ударов.

«Монгол» остановился, презрительно ухмыльнулся. Ну да, враг разгромлен, и преследовать его жалкие остатки — не царское дело. Или кто у них там за главного был, в Золотой Орде? Главный хан? Главхан?.. Ну да, не главхановское это дело — гнаться за поверженным врагом.

— Иди сюда, придурок! — на чистом русском языке позвал меня этот «главхан».

Голос у него на удивление тонкий, но не звонкий, незвучный. Ему приходилось напрягать голосовые связки, чтобы докричаться до меня, даже жилы у него на шее от этих усилий вздулись. Неяркий у него голос, может, потому он и не стал говорить со мной, а сразу в драку…

А у меня голос вполне себе ничего — звучный баритон, гораздо более близкий к басу, нежели к тенору. И еще есть в нем звонкая хрипотца с чувственными нотками. Нет, это не мое мнение, так мне сказала одна из моих недавних пассий — романтическая особа с поэтическим уклоном. Возвышенная натура… В смысле волосы у нее гадким кубликом уложены, потому что химическая завивка — это что-то низкое. И платье мышиного цвета, потому что она выше всякой моды. В общем, тургеневская девушка. С потребностями развратной Мессалины. Потому и любила она возвышенности — и на рояле с ней можно было, и даже на верхней полке библиотечного шкафа, лишь бы острые ощущения проникали до самых глубин ее романтической души… Эх, оказаться бы сейчас в объятиях Инессы, этой милой и стеснительной нимфоманки в профессорских очках с простой черной рамкой и эротическими чулками на подвязках под длинным старомодным платьем. Но нет, она сейчас далеко, а «главхан» уже близко. Потому что я подхожу к нему. Перед глазами уже не плывет, сознание в норме, ноги крепко держат и перемещают центр тяжести моего тела. Но вид у меня не угрожающий, не агрессивный. Хотя и смирения перед ударами судьбы я не изображаю, просто стараюсь выглядеть спокойным и невозмутимым. Как будто ничего не произошло. Как будто челюсть не выбита, как будто шишка на скуле не раздувается, как будто не враг передо мной, а самый что ни на есть лучший друг.

— Ты откуда такой взялся? — с пренебрежительной усмешкой спросил «монгол».

Он, помнится, ударил без предупреждения, совершенно неожиданно. И что? Со мной все в порядке. А вот как он держит удар, мы сейчас посмотрим.

Я сделал вид, будто собираюсь ответить на вопрос, но вместо этого вскинул ударную руку.

Ударил я точно так же, как и мой противник — коротко, без замаха, но, как и предполагалось, пробить бронированность его физиономии не смог. Зато «главхан» слегка опешил от неожиданности, упустил момент, который нужен был мне, чтобы размахнуться во всю ширь моей русской души. Ну и ударил я с тем же задором, от всей той самой души, по-деревенски въехал кулаком в челюсть. «Монгол» устоял на ногах, но взгляд его еще больше расфокусировался. А тут еще одна плюха прилетела, на этот раз слева. И снова справа… Только тогда мужик растормозился, ударил в ответ, но я уже вошел в раж, и остановить меня сейчас мог только контрольный выстрел в голову из противотанковой «сорокапятки», но где ж ее взять?..