Отверженный 追放者 Часть I (СИ) - Орлов Александр

– Ты уже умер, – прошептал я ему на ухо. – Все кончено. Просто шагни вперед, в пустоту…

– Я не могу… – с трудом промямлил он. – Толкни…

Я отступил от края и легко подтолкнул его в спину, он только этого и ждал, – шагнул вперед и упал лицом вниз. Короткий миг, и он исчез в темноте.

Муза прервала мелодию чтобы довольно хихикнуть.

Я взглянул через край, тела видно не было, с этой стороны двора разбит садовый участок, на который не падал свет. Найдут тело только утром, всю ночь под дождем мокнуть будет.

Я был бы рад зарезать его как свинью, которой он и являлся, но тогда я привлек бы слишком много внимания. А так все прошло отлично, – подросток наглотался снотворных и решил сброситься с крыши чтобы наверняка. Да и я был спокоен, – жертва точно не выживет, если падение её не убьет, сердце все равно откажет.

Вот и хорошо.

Не убирая зонт, я достал телефон Каори и воспроизвел последнюю голосовую запись.

– Его звали Хироки Эгава, – прозвучал из динамика голос Каори. – Парня, которого я довел до самоубийства…

Отлично, как раз нужный момент. Моего голоса на записи нет, я весь его монолог молчал. На всякий случай я перепроверил, прослушав запись полностью и немного вырезав в редакторе концовку. Это заняло у меня не более пяти минут.

Теперь сделаем красиво. Я раскрыл зонт Каори и поставил на краю крыши, бросил под него пустой флакон из-под таблеток, замотал его смартфон в целлофановый пакет и оставил там же. Ну чем не предсмертная записка?

Получилось даже лучше, чем я предполагал, – Каори заложил и Баку и своего семпая. Трех зайцев одним выстрелом.

Марина-сенсей сказала, что формально Каори прилежный ученик, что доказательств его вины нет, – вот вам пожалуйста, сенсей, чистосердечное признание. Иногда я слишком буквально воспринимаю чужие слова, но что поделать.

Я оставил полиции идеальное место преступления, и пошел обратно. Спустился на лифте, как ни в чем не бывало, не встретив по пути ни одного жильца. На выходе из подъезда, наткнулся на мальчика, лет так пяти. Он сидел на ступенях, обнимая коленки, и обернулся, услышав шаги.

Так, у нас тут потенциальный свидетель. Нужно с этим разобраться.

Я засунул руку в карман и приблизился к нему.

– Эй, малыш…

– Да, – поднял он на меня большие глаза.

Я достал из кармана пачку леденцов и отдал ему.

– Держи.

Он счастливо вцепился в пачку под мой одобрительный кивок.

Последнюю конфету я закинул в рот и вышел на улицу, вновь открывая зонт. Хм, и правда мятная.

Глава 22

Я постучал в дверь кабинета председателя. Дернул ручку, вопросительно заглянул.

– Коничива, вызывали?

– Да, Икари, заходи, – махнул пухлой ладонью директор.

Меня вызвали после уроков, и на этот раз я был без понятия зачем. Тело Каори уж точно должны были обнаружить за весь день и вызвать полицию. А те обязаны были проверить крышу, откуда спрыгнул подросток, обнаружить телефон и прослушать записи. И конечно, незамедлительно передать информацию в школу.

Я прошел в кабинет, поклонился председателю и Марине-сенсей, и занял место за столом.

Сразу почувствовал напряжение в воздухе, эти двое сидели, как в воду опущенные. Безрадостные лица, подавленные взгляды, слишком серьезный тон… Им донесли о смерти ученика, теперь они размышляли о том, какие последствия ждут школу.

– Икари-кун, мы вызвали тебя, чтобы объявить, что подозрения с тебя полностью сняты, – поведала сенсей. – Я лично хочу попросить у тебя прощения, Ика-чан. Я была не права, обвиняя тебя.

– Спасибо, сенсей, – преклонил голову я. – Я рад, что все разрешилось. Но позвольте спросить, неужели Каори изменил показания и признал, что не я дрался с ним?

– Каори-кун умер, – объявила она, не поднимая глаз. – Нам позвонили к обеду и объявили, что он покончил с собой.

– Это ужасно, – я постарался показать на лице смятение. (Никогда не получалось, и вот опять).

– Мы просим тебя никому пока не говорить об этом инциденте. Мы объявим о трагедии завтра, – произнес председатель. – Возможно, нам придется закрыть школу для посещения на неопределенный период.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Закрыть?! Но как же так… Я понимаю, это большое горе, но учебные заведения не закрываются по причине самоубийства студентов, – возмутился я.

– Закрываются, если проводится внутреннее расследование, – вздохнула Марина-сенсей.

– Внутреннее…расследование? Я ничего не понимаю. И почему с меня сняли обвинения?

– Каори-кун оставил признание перед смертью, о случаях буллинга и травли одноклассников, – объяснила она. – Учитывая, что признание попало в руки полиции, скоро об этом узнают все. Он также упоминал, что в нападении на учеников ему помогал его кузен, а поддерживал их начинания Сато-сенсей. Учителя временно отстранили от занятий и кружков, ему запрещено проводить собрания в школе и встречаться с воспитанниками до окончания расследования. Если факт травли подтвердится, ему грозит не только увольнение, но и тюрьма.

Ой-ой! Похоже, я немного перестарался. Закрытие школы, внутреннее расследование, увольнение, длань закона… Вот это бурю я поднял.

– На основании этого, его обвинения против тебя признаны беспочвенными. Благо, за тебя заступился Терада-сан. Ты просто вернулся в школу, чтобы забрать вещи и тут же покинул территорию, не пересекаясь с бейсбольной группой.

– Так и было…

– Хорошо.

– Но, извините, Марина-сан, а почему вы мне обо всем рассказываете? – задал я вопрос в лоб.

До меня вдруг дошло, что меня ведь не из доброты душевной в круг посвященных приняли.

– Икари, нам будет гораздо проще, если мы подготовимся к расследованию. Поэтому мы надеялись, что ты все-таки соизволишь рассказать нам то, чего мы не знаем о Каори или Сато-сане, – произнесла сенсей мягким голосом. – Скажи, твои синяки, – это ведь они поставили? Можешь хоть что-то нам рассказать?

– Почему вы спрашиваете у меня?

– В последнее время ты часто вступал с ними в конфликт.

– Это неправда. У меня были некоторые недопонимания с Баку и Горо, вы сами видели. Но это в прошлом, они не преследовали меня больше, если вы об этом.

– Ты уверен, Рио? – глухо спросил председатель. – Сейчас не время что-то скрывать, – ученик покончил с собой.

– Я ничего об этом не знаю! Как я и раньше говорил, – Каори и я не пересекались!

– Хорошо, Икари… Я так и думала, – разочарованно протянула учительница. – Что ж, ты можешь идти, извини, что задержали.

– Я всегда готов помочь, – кивнул я.

***

День прошел спокойно, но дел на вечер было много. К восьми должен был приехать детектив, осмотреть новый клуб. Он уже два раза звонил, напоминал о себе. А у нас ещё ничего не готово!

Нужно было провести генеральную уборку, нормально подготовить помещение для работы, раздать задания для Джиро и Айки… Мой рациональный разум создавал схемы и выдавал мне задачи, как если бы я готовился к новому убийству.

Я сбежал по ступеням школы и открыл зонт. Дождь не прекращал со вчерашнего вечера. Хорошо, что мне недалеко, все-таки удачное место выбил Ягами, тут даже я спорить не стану.

Быстрым шагом я шел через школьный двор, разглядывая свое отражение в лужах (да не твое это отражение, что ты несешь…), и одновременно представляя запыленный первый этаж нашего клуба. Сколько же там грязи… Пальцы зачесались и пришлось на них подуть. Так я работать не смогу, нужно навести порядок.

Пожалуй, напишу Мисе, чтобы купила ещё моющего средства, вон того, с ромашкой… Суток ещё не прошло с момента, как я легким движением руки лишил жизни 16-летнего парня, а я могу думать только о приятном запахе очистителя. Самое странное, что одна моя жизнь другой совершенно не мешала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я миновал ворота и направился к широкому пешеходному переходу, встал, дожидаясь зеленого света. Красный человечек на светофоре меня всегда раздражал, так и хотелось назло ему выйти на дорогу прямо под колеса какого-нибудь автобуса. Но я знал, красный только это и ждет. Он намеренно меня провоцирует, чтобы наблюдать, как я совершаю смертельную ошибку. Вот и теперь он нервно мигал в стене дождя, будто приглашая ступить на проезжую часть. Хитрый мерзавец, ничего у тебя не выйдет, я раскусил твой замысел ещё в детстве.