Сталин: арктический щит - Юрий Жуков

«Вследствие того, что весной 1929 года германским правительством предоставляется «Аэроарктик» германский дирижабль LZ-127, общее собрание обращается к правительству СССР с покорнейшей просьбою установить на территории СССР причальную мачту для дирижабля для проведения предусмотренных планом исследований полетов общества «Аэроарктик» и, ввиду крайней срочности этого вопроса, просит о скорейшем сообщении, может ли «Аэроарктик» определенно рассчитывать на исполнение своей просьбы, так как от этого зависит проведение экспедиции»47.

Все надежды Москвы на то, что участие в работе международного общества позволит стране без особых финансовых затрат закрепиться на Земле Франца-Иосифа и Северной Земле, ведь утвержденная конференцией научная программа для двух предполагаемых полетов оказалась предельно насыщенной, не позволяла и думать о государственных интересах СССР. О доставке с помощью германского дирижабля на два архипелага зимовщиков, необходимого оборудования, разборных домов.

Лишь в последний день конференции, 23 июня, да и то благодаря настойчивости советского делегата П.В. Виттенбурга — ученого секретаря комиссий Академии наук по комплексному изучению Якутской Республики и по научным экспедициям, удалось принять ту единственную резолюцию, которая устраивала Москву:

«Необходимо произвести установку в северной части Новой Земли и на Земле Франца-Иосифа метеорологических станций, обратившись для этой цели с соответствующим ходатайством к советскому правительству»48.

Благодаря этому будущие активные действия СССР на полярных архипелагах обретали поддержку научной общественности, да еще и одобрение самого Фритьофа Нансена, гражданина Норвегии.

Столь же разочаровывающей оказалась и вся работа советской группы «Аэроарктик». За более чем полтора года она выразилась лишь в проведении общих собраний да заседаний президиума, на которых обсуждали весьма далекие от насущных задач вопросы. Такое положение и заставило советское руководство в вопросе закрепления своего сектора Арктики отказаться от опоры на научное сообщество. Вернуться к прежней, пусть даже и не очень успешной, но все же проверенной практике.

5 июня, через неделю после образования при Осоавиахиме Комитета по оказанию помощи экипажу «Италии», начальник отдела научных учреждений Е.П. Воронов направил в Совнарком СССР очередную записку: «Нынешнее состояние и перспективы развития авиационной и воздухоплавательной техники, — писал он, — привели к конкретной постановке вопроса об осуществлении регулярного трансарктического воздушного сообщения… Хозяин трансарктического воздушного пути одновременно является и хозяином северных рыболовных, зверобойных и других промыслов, актуально будет влиять на развитие народного хозяйства северного побережья, обеспечит это побережье от воздушных нападений или, наоборот, будет постоянно держать его под угрозой таких нападений и т. д.

Экспансия иностранцев до фашистской Италии включительно выражается пока лишь в многочисленных, обычно проводимых под научным флагом, экспедициях…

Последняя экспедиция Нобиле уже откровенно комментировалась заграничной прессой как прямая попытка захватить принадлежащую Союзу Землю Франца-Иосифа как будущую базу трансарктического воздушного пути.

Вследствие финансового положения Союза и отсутствия у нас технических данных, мы не можем пока серьезно думать о какой-либо самостоятельной, крупной работе в этом отношении… Не предпринимая никаких реальных мер к закреплению прав на декретивированные собственностью Союза северные владения, мы всегда будем находиться под угрозой повторных экспедиций по типу Нобиле».

Именно так охарактеризовав реальную ситуацию с советским сектором Арктики, записка предлагала мероприятия:

«1. Организацию на Земле Франца-Иосифа советской радиостанции, геодезической обсерватории со своим судном — 260 000 рублей, из которых до 130 000 валютой — на приобретение подходящего к полярным условиям судна… Не мы, так другие за это дело возьмутся, не сейчас, так через год, и воспрепятствовать этому мы не будем в состоянии ни с какой стороны.

2. Организацию двух-, трехлетней экспедиции на Северную Землю, расположенную к северу от полуострова Таймыр, также с устройством на ней геофизической обсерватории, имеющей свое радио и судно. Стоимость порядка 300 ООО рублей, из которых до 175 000 валютой… Нобиле лично заявил до катастрофы, постигшей его экспедицию, что он оставит там пять человек для разных географических и прочих исследований. Сейчас туда намерена отправиться, несмотря на выраженное нами нежелание, из Берингова пролива вдоль северного побережья американская экспедиция Мак-Крокена, которой мы не можем противодействовать…»49.

Так впервые сформулировали насущную программу действий по закреплению за СССР его полярных областей. Минимальную, исходящую из самых небольших затрат. Реакция на записку Е.П. Воронова последовала как никогда быстро. Уже 31 июля Совнарком СССР принял постановление:

«1. Образовать при Совете народных комиссаров Союза ССР комиссию для организации и финансовой проработки пятилетнего плана научно-исследовательских работ в арктических владениях Союза ССР…

2. Поручить упомянутой в статье 1-й комиссии в первую очередь разработать и представить на рассмотрение Совета народных комиссаров Союза ССР конкретный план: а) организации на Земле Франца-Иосифа, Новой Земле и Северной Земле геофизических обсерваторий с соответствующими при них радио-установками и необходимыми плавучими средствами; б) сооружения на территории Союза ССР причальных мачт в качестве баз для научных арктических экспедиций на воздушных кораблях»50.

В отличие от комиссии Горбунова новая, вскоре ставшая кратко именоваться Арктической, изначально уже не ориентировалась на один-единственный вид транспорта. Предоставляла возможность отстаивать свои предложения сторонникам как воздухоплавания, так и авиации, морского флота.

Немаловажным стало и другое: подчеркнутое назначение председателем комиссии не ученого, и даже не инженера, а профессионального военного С.С. Каменева. В канун революции полковника, начальника штаба корпуса. Во время Гражданской войны занимавшего должности командующего Восточным фронтом, главкома Вооруженных сил республики, начальника штаба РККА. С 1928 года и до смерти в 1936 году — заместителя председателя Реввоенсовета СССР — наркома по военным и морским делам, заместителя К.Е. Ворошилова в Совнаркоме.

Не могло вызвать и тени сомнения, что утверждение председателем Арктической комиссии Каменева не случайно. Означало безусловное признание нового отношения к полярному региону. Отныне его рассматривали как необычайно важный для обороны страны.

6

Подъем флага СССР на Земле Франца-Иосифа командой «Красина» прошел незаметно для всех стран, кроме Норвегии. Реакция Осло оказалась вполне предсказуемой. Той, что и ожидали в Наркоминделе. Отказавшись без малейшего сопротивления от прав на Землю Свердрупа в Канадском архипелаге, пойдя на вынужденный компромисс с Копенгагеном в вопросе о суверенитете над Восточным берегом Гренландии, просто так смириться с потерей «ничейной» Земли Франца-Иосифа правительство Норвегии никак не могло.

Буквально сразу после демонстративной акции Р.Л. Самойловича и П.Ю. Ораса полпред СССР в Осло А.М. Коллонтай сообщила в Москву о настораживающем разговоре с заместителем министра иностранных дел А. Эсмарком. О том, что в Норвегии вопрос о Земле Франца-Иосифа очень хотели бы разрешить «удовлетворительно»51. Но так как в Наркоминделе не сумели или не захотели понять не слишком вразумительное предложение, отклика на него не последовало. Тогда министерство иностранных дел Норвегии сделало следующий шаг. 19 декабря 1928 года Коллонтай вручили ноту в связи с… постановлением ЦИК СССР от 15 апреля 1926 года.

Королевское правительство, указывалось в ней, «не может и теперь определить свою окончательную точку зрения на этот вопрос во всем его объеме, не имея необходимых сведений о фактах и других обстоятельствах, на которых Союз Советских Социалистических Республик основывает свои притязания на присоединение с точки зрения международного права… Оно желает, однако, теперь же сделать общую оговорку в отношении островов и земель, которые еще не открыты, на спорные территории и особую оговорку относительно архипелага Земля Франца-Иосифа…

Королевскому правительству неизвестно о существовании чьих-либо интересов, связанных с Землей Франца-Иосифа, кроме норвежских интересов экономического порядка, в то время как норвежские интересы на этом архипелаге и в прилегающих районах очень важны»52.

А.М. Коллонтай откомментировала и ноту, и отсутствие на нее какого-либо ответа со стороны Советского Союза следующим образом. «Вопрос о Земле Франца-Иосифа, — писала она М.М. Литвинову 12 февраля следующего года, — и наших «намерениях» весьма занимает здешние общественные круги. Мининдел настраивает уши, хотя за последнее время в норвежской печати этого вопроса не затрагивали. На приеме во дворце шведский посланник Хойер подошел ко мне, когда я разговаривала с Эсмарком, и в полушутливой форме заявил: «Мадам Коллонтай является теперь также и представительницей Земли Франца-Иосифа». Эсмарка передернуло. И так как я попыталась обратить это в шутку, Хойер пояснил далее, что об этом, мол, уже начинают говорить в скандинавской печати. Эсмарк пробормотал что-то вроде: «Пресса часто пускает необоснованные слухи»».