Записки опального директора - Натан Гимельфарб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впереди по фронту застрял немецкий танк, попавший под прицельный огонь противотанковых ружей. Слева и справа от нас загорелись ещё два танка от связок гранат и бутылок с горючей смесью.
Когда немцы приблизились к нашим траншеям на несколько десятков метров и открыли огонь из автоматов и танковых пулемётов, раздалась, наконец, команда: «Огонь!» и все наши пулемёты заработали одновременно. Автоматчики залегли, а танки продолжали свой путь на наши позиции. Несколько танков загорелись у самой кромки траншей, но за ними шли другие и выжидала момента для последнего рывка пехота.
Был момент, когда казалось, что сделано всё возможное, что больше ничего предпринять нельзя и остался выбор: либо погибнуть под гусеницами танков, косящим автоматным или пушечным огнём, либо угодить в плен к немцам, или попытаться бежать. И в этот момент, когда нервы у многих сдали, а некоторые уже стали выбираться из траншей для бегства из этого кромешного ада, лейтенант Скиба поднялся во весь рост с пистолетом в руке и закричал: «Ни шагу назад! Расстреляю! Танки пропустить! Пехоту отсечь!»
Команда подействовала отрезвляюще и бойцы вернулись в траншеи. Бой продолжался на всём протяжении линии обороны полка, которая отчётливо вырисовывалась силуэтами подбитых немецких танков. Некоторые из них продолжали огонь из пушек и пулемётов и под его прикрытием немецкие автоматчики отчаянно рвались к нашим траншеям. Плотный пулемётный огонь нашего взвода не позволял пехоте приблизиться, но танки безудержно шли вперёд и не было больше сил их сдержать.
Два танка двигались прямо на наше отделение и Василий Степанович приказал убрать пулемёты в траншею и залечь. Как только мы с Женей выполнили эту команду, махина танка прошла рядом с нашим гнездом, окутав нас грохотом, гарью и жаром пылающего двигателя.
Воспользовавшись паузой в огне, немцы поднялись во весь рост и бросились к нашей траншее. Оружейный и автоматный огонь соседей по обороне был слабее пулемётного и они, хоть и несли значительные потери, вплотную подошли к нам. В последнюю минуту заговорили два наших пулемёта, но предотвратить проникновение немцев в траншею было уже невозможно. Они стреляли в упор из автоматов и многие из нас стали для них беззащитной мишенью. Уже казалось, что это конец и сопротивление бессмысленно. Раньше всех опомнился Иван Скиба. Уложив нескольких немецких автоматчиков из своего пистолета, он с криком «Бей фрицев! Ребята, в рукопашную!» бросился сзади на здоровенного немца, который хладнокровно расстреливал наших бойцов из своего автомата. Ударом сапёрной лопатки по голове он свалил верзилу и бросился к другому, чей автомат уже был нацелен на Наума Дорфмана. Лопатка врезалась в шею рыжего немца, рухнувшего наземь, но его предсмертную автоматную очередь Скиба отвести не успел. И она поразила не только Наума, но и его неразлучного друга и защитника Иосифа Богуславского. В этой и в предыдущей атаке Иосиф не отходил от Наума ни на шаг, ограждая его от всех опасностей. Вот и в этой схватке он защищал Наума от рук и пуль фашистов, не щадя себя. Только уложив ударом автомата по голове высоченного немца, намерившегося выпустить автоматную очередь в Наума, он заметил того рыжего фашиста, который взял их на мушку. Одним прыжком Иосиф оказался рядом с Наумом, пытаясь прикрыть его своим телом. Он не успел помочь другу и самого его сразила автоматная очередь. Так и остались они лежать рядом в последнем уже безжизненном объятии.
Мы с Женей находились в нескольких метрах от них и стали свидетелями этой страшной трагедии. Когда немцы ворвались в нашу траншею, мы находились в пулемётном гнезде, на развилке траншей. Женя отдал мне свой автомат и велел держать под обстрелом левую траншею. Сам же он воспользовался автоматом убитого мною немца, пытавшегося атаковать наше убежище, и держал под обстрелом правуютраншею. Стальной щиток нашего пулемёта и стенки пулемётного гнезда защищали нас от автоматных очередей. Эта удобная позиция позволила нам эффективно отстреливаться и уложить из наших автоматов добрую дюжину фашистов по обе стороны от нашего окопа.
Разгорячённые боем, мы не заметили, как два дюжих немца спрыгнули сверху в траншею и оказались в двух метрах от нас. Ствол автомата одного из них был направлен в мою сторону и автоматная очередь ударила по стальному щитку пулемёта. Одним прыжком немец оказался около меня и вновь направил на меня автомат. Не трудно догадаться, чем бы закончился этот поединок рослого и здорового немца со слабым, малым и щупленьким пацаном, если бы Женя со всего маху лопаткой не выбил автомат из рук фашиста, а затем добил его автоматной очередью. При этом он упустил из виду второго здоровенного молодого немца, который свалил его наземь и занёс над его головой кинжал. Не знаю откуда у меня взялись силы, но в решающую минуту я успел нанести удар лезвием сапёрной лопатки по голове фашиста, а Женя сумел отвести его ослабевшую руку, всё ещё держащую кинжал, от своей шеи. Вдвоём мы справились с немцем, и не остались друг перед другом в долгу по спасению один другому жизни. Конечно, речь здесь идет только об одном боевом эпизоде. Перед Женей я так и остался в вечном неоплатном долгу, так как мою жизнь он спасал не одиножды, а на моём счету это был первый и, как потом оказалось, последний случай.
А схватка с немцами продолжалась и постепенно в ней стало проявляться наше преимущество перед ними в рукопашной борьбе. Обида за свою беспомощность и бессилие перед вражескими танками, придавали нам смелость и силу в борьбе на равных в мужской драке, в тесных траншеях наших оборонительных рубежей.
Василий Степанович дрался, как заправский боксёр. Его удары по голове и ниже пояса сбивали с ног противника, а павших он безжалостно добивал штыком и лопатой. Вокруг него уже скопилось несколько вражеских тел.
Лейтенант Скиба орудовал больше пистолетом и автоматом, а раненных добивал ударами по голове.
Боря на протяжении всего боя был рядом с Мишей Гольдштейном, прикрывая его от вражеских ударов и пуль. Миша больше отстреливался из автомата, а Боря чаще пользовался штыком и лопатой. На их счету уже было около десятка вражеских трупов. Бой уже подходил к концу и, казалось, что они выйдут из него невредимыми, но сражённый очередью из Мишиного автомата немец, собрав последние силы, выпустил в Мишу свою обойму. От этого Боря не смог уберечь своего друга. Бой завершился без их участия.
Боря отнёс Мишу в безопасное место и оказал ему первую помощь. Ранение оказалось тяжёлым. Судя по сильной боли в правой ноге, выше колена, и непрекращающемся кровотечении, пуля повредила бедренную кость и Миша нуждался в срочной медицинской помощи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});