Криминальный гамбит - Евгений Сартинов

Шурик пожал плечами:

— Не знаю, когда я приехал, она была мертвая. То есть мы думали, что мертвая, — поправился он. — Голова в крови, они, видно, сначала ее по башке треснули, уж потом Свинорез подсуетился или наоборот, не знаю. Гусь и говорит: вывези, Шурик, и закопай.

— На кладбище? — уточнил Колодников, косясь в сторону Паши, снимает ли? Но капитан исправно трудился в роли оператора.

— Ну да, как обычно, — подтвердил Шурик.

Эта фраза стоила многого.

— И многих вы там похоронили подобным образом? — ровным, почти безразличным тоном спросил Колодников. На самом деле он затаил дыхание, ожидая ответа.

— Ну… пять точно.

— Кого?

— Первый раз казаха этого, когда замочили.

— Нургалиева?! — радостно вскрикнул Андрей. Дело о пропаже мелкого предпринимателя Нуртаза Нургалиева висело на его отделе полной баранкой более полугода, и проблесков по нему никаких не светило. И вдруг такой подарок судьбы!

— Ну да, ерепениться что-то начал, денег, говорит, нету. Его сам Гусев пришил. Когда казаха закопали и это прокатило, Гусь поставил все на поток. Его корешки из Железногорска привозили нам жмуриков, а мы их закапывали. У них там с этим трудности, накрыли раз одного на кладбище с мертвяком, вот они к нам и повезли. Да у них там и учет более строгий, ограда, охрана, всех купить надо. А у нас проще и дешевле. Но Гусю-то они хорошо башляли за это. Тем более что Бурлак денег не брал, так, сунешь ему сотенную, а то все бухалом брал да закусью.

Колодников чувствовал себя ребенком, вместо одного новогоднего подарка получившим сразу два. Это был материал, способный укатать Гусева по полной программе, на всю оставшуюся жизнь.

— Ты могилы эти показать сможешь?

— Попробую, — неуверенно предположил Шурик. — Там, я заметил, ничего нет.

Ни крестов, ни памятников. Так, холмики одни.

«Да, кладбищенское начальство надо просто расстрелять», — подумал майор.

— Вы отвезете меня в больницу? А то у меня точно гангрена будет, я чувствую, — опять жалобно попросил Медведкин.

— Отвезем.

— Может, вызовем ему врача в ИВС? — предложил Паша.

— Зачем, просто положим в одну палату с Мазуровым и Шалимовым, там, наверное, и Андрюшка будет. Они его вылечат, старые волкодавы. А ИВС — потом.

На улице раздался гул моторов, визг тормозов, и в открытую дверь ангара по одному начали протискиваться люди в милицейской форме.

— Ну, вот и наши, слава богу!

Глава 26

После визита к Ковчугину Мамонов вернулся в управление в дурном настроении. Он сразу же взялся за сотовый и, услышав голос Гусева, сказал:

— С записью полный облом. Там полно народу, а этих кассет штук сто. Какая из них наша, хрен его знает.

— Ладно, я сам займусь этим. Пока все?

— Да.

Подполковник отключил мобильник, и в это время раздался звонок, которого он ждал с самого утра. Но с последними событиями как-то расслабился, забыл, и когда голос в телефонной трубке представился:

— Государственный советник таможенной службы третьего ранга Кусукин… — Мамонову показалось, что сердце его оборвалось куда-то вниз и остановилось.

Все могло сложиться иначе, но Жучихин вышел из дома на полчаса раньше, чем позвонил Мамонов. Он и потом мог вернуться к родителям подполковника, так как, выехав из гаража, машина неожиданно резко вильнула в сторону и встала.

Прапорщик был опытным шофером и сразу определил, в чем дело.

«Шаровая полетела, хорошо, что не на трассе. Мог бы загреметь в кювет, а то и хуже, на скорости влетел бы в кого-нибудь в лобовую».

Машину отбуксировали в автосервис, и у Жучихина возникла идея вернуться к Мамоновым, попить чайку. Но с заменой управились быстро, за какой-то час. Пока прапорщик ехал к таможне, скверное предчувствие беды не покидало его.

«Хреновая примета — поломка в начале пути», — думал он.

В этот утренний час жара еще не наступила, но Жучихин не успевал вытирать носовым платком пот, катившийся по лицу, заливающий глаза. Причиной всему был неожиданно возникший и не отпускавший страх. К Зубовскому таможенному переходу он подъехал с окончательно раздрызганными нервами.

Его уже ждали с нетерпением. Инспектор таможенного комитета Юрий Морозов начинал нервничать — зеленая «десятка» с приметным номером «300 АО» давно должна была появиться на переходе. За прошедшую ночь он как-то полностью проникся верой в слова молодого оперативника.

"Может, что-нибудь заподозрил, героинщик хренов, и надумал уехать раньше?

— размышлял он. — Или наоборот, решил отсидеться и поедет не в мою смену. А жалко будет, если придется передать его Будницкому".

Нельзя сказать, что Юрий не любил своего сменщика, но очень уж не хотелось делиться с ним своей добычей. Тот парень из Кривова не потребовал себе никаких лавров или дивидендов, значит, можно будет проявить «чудеса» интуиции и профессионализма. Так что когда в потоке машин Морозов рассмотрел зеленый малахит мамоновской «десятки» с толстой физиономией прапорщика за лобовым стеклом, он возликовал: «Есть, попался, карась!»

Торопливо, едва глянув в документы, Юрий пропустил два грузовика и, дождавшись «десятку», обратился к Жучихину:

— Добрый день, предъявите ваши документы.

Прапорщик, широко улыбаясь, вылез из машины и протянул инспектору корочки.

Пот не переставая струился по его лицу, и опытный таможенник сразу отметил это.

Едва взглянув в документы, Морозов спросил:

— Что везете?

— Да свежие фрукты.

На заднем сиденье действительно громоздились два плоских ящика с поздней черешней и ранними абрикосами.

— Это все?

— Нет, еще два ящика в багажнике, — торопливо ответил прапорщик, вытирая лоб насквозь промокшим платком. — Сейчас открою…

— Не надо, — прервал его Юрий. — Проезжайте, пожалуйста, к пункту досмотра.

Таможенник указал в сторону большого навеса, под которым находился бокс, оборудованный подъемником. Жучихин мгновенно понял: «Это все!»

— Хорошо, — с трудом выдавил он, сел за руль, но посмотрел на него так, словно впервые увидел и его, и рычаг переключения скоростей. Через минуту он все же собрался, завел мотор, осторожно тронулся с места, но страх уже полностью овладел им, и прапорщик со всей силы вдавил в пол педаль газа. Машина прыгнула вперед, отбросив в сторону таможенника, и понеслась, увеличивая скорость. К лежащему на земле Морозову подскочили коллеги, стали поднимать с земли. Юрий был без сознания, и старший по наряду закричал:

— В машину его, срочно в больницу! Семенов, беги, передай, чтобы задержали эту «десятку»!

— А номер?!

— Номер триста АО!

Но на ближайшем посту ГАИ в пятидесяти километрах от границы зеленая «десятка» с таким номером не появилась. Жучихин слишком хорошо знал все уловки таможенной службы и мог предугадать их дальнейшие действия, так что ломиться напрямик не стал. Свернув на проселок, прапорщик начал пробираться к Кривову окружными путями.

Всего этого Мамонов, естественно, не знал, поэтому, едва выговаривая слова, представился:

— Подполковник Мамонов, исполняющий обязанности начальника Кривовского ГОВД.

— Скажите, подполковник, зеленая «десятка» госномер триста АО ваша?

— Так точно.

— Где она сейчас?

— А… на ней уехал мой водитель, прапорщик Жучихин.

— Куда он уехал?

— Он отпросился на Украину, съездить за фруктами. Я его отпустил и попросил завезти по пути моим родителям продукты. Так, небольшая посылка.

— И часто вы ему доверяете свою личную машину?

— Ну, бывает, он опытный шофер. А что случилось?

— Этот ваш опытный шофер сбил нашего инспектора, парень сейчас в реанимации, и умчался в неизвестном направлении. Пришлось поднять вертолеты.

— Он что, с ума сошел?! — Мамонов готовил эту фразу, и она прозвучала естественно и органично.

— Это вам лучше знать, все-таки он ваш водитель.

— Ну, я бы тоже очень хотел с ним сейчас поговорить. Что с ним случилось, я не знаю, но машина-то моя! Сейчас мне вот кажется подозрительным, что он с таким упорством отпрашивался в эту поездку.

— Если он появится у вас в городе, немедленно арестуйте его.

— Так точно.

Мамонов задумался. Он был готов к тому, что Жучихина арестуют и он расколется, что будет все валить на начальника или, наоборот, будет молчать как рыба. Но то, что на самом деле натворил в Зубове прапорщик, не укладывалось ни в какие рамки.

«Хорошо бы пристрелили его где-нибудь там, и с концами, — подумал с тоской подполковник. — Но это, конечно, идеальный вариант».

Тщательно проанализировав разговор с главным таможенником, Мамонов, однако, взбодрился и даже почувствовал некоторое облегчение. Он не сказал ничего лишнего и был убедителен.

«Так и буду держать оборону. Ничего не знаю, во всем виноват шофер, втерся в доверие, использовал служебное положение. Надо только предупредить Гуся и людей в Хохляндии».