Криминальный гамбит - Евгений Сартинов

— Кто? — хрипло гаркнул он у двери, рукой придерживаясь за стенку, чтобы не упасть.

— Открывай, засоня, — донеслось в ответ.

Этот необычный гортанный голос мог принадлежать только Паше Зудову, и Колодников с облегчением начал отпирать замки.

— Я уж думал, не случилось ли что, звоню-звоню, все без толку, — сказал тот, появляясь в дверях. — Хорошо, ты дверь железную поставил, а была бы обычная, выбил бы к чертям собачьим.

— Что, долго звонил?

— Минут десять. Даже жене твоей на работу звякнул, она и сказала, что ты спишь, а то бы поехал тебя где-нибудь в городе разыскивать.

— А сколько времени-то?

Взглянув на часы, Андрей ужаснулся:

— Ни хрена себе, вот это прилег на часок! А Анька что ж не разбудила?

— Она пыталась, но говорит, тоже не смогла. Что у тебя с телефоном?

Колодников с недоумением посмотрел на аппарат — трубка лежала неровно, и, естественно, в ответ звонящим аппарат отсылал короткие гудки. Положив трубку на рычаг, майор побрел в ванну, по ходу дела спросив:

— Что-нибудь случилось?

— Да куча всего. Во-первых, тебя отстранили от руководства утро…

— Да и хрен с ним, — отозвался Андрей из ванны, фыркая, как тюлень.

— Назначили на это место Касьянова…

Андрей поморщился, но оставил без комментариев.

— Юрка выкрал Орлову из больницы, и Мамон за это его подводит под статью об увольнении…

— Козел!

— Ну и, в-четвертых, самая хреновая новость, что Лена по дороге в Железногорск на своей «Оке» разбилась насмерть.

Это сообщение проняло майора до самых печенок. Он вышел из ванной с электробритвой в руках и, усевшись на пуфик в прихожей, тихо спросил:

— Когда?

— В одиннадцатом часу, не доехав до города десяти километров, — сказал Зудов, пристраиваясь на корточках у стенки напротив майора.

— А кассета?

Паша пожал плечами:

— Это никому не известно.

— Как думаешь, это случайность или нет?

— Не знаю. По идее вчера там были все свои, кто мог ее заложить?

— Да, это верно. Никто.

Несколько минут майор сидел неподвижно, лицо осунулось.

— Сволочи мы, Пашка, — тихо сказал он. — И еще какие сволочи. Взяли и подставили девчонку.

— Я тоже так думаю, — признался Паша, ладонями растирая лицо. — Не думал я, что может так получиться.

Они помолчали, потом Андрей поднялся, рассеянно посмотрел на бритву.

Бриться он так и не стал, сунул ее в карман куртки.

— Поехали!

В здании ГАИ он сразу прошел в аппаратную. Дежурил майор Комаров, давний друг Колодникова.

— О, привет, Андрей. Знаешь, что Баграмян разбился?

— Туда ему и дорога, скажи лучше, что есть на Брошину?

— А что тебя интересует?

— Ты можешь вызвать ту бригаду, что работала с ее машиной?

— Попробую.

Пока Комаров запрашивал область, Колодников все же побрился, используя государственную розетку в личных целях.

— Андрей, к микрофону, — позвал его Комаров.

— Капитан Агарев, начальник оперативной группы слушает, — отчетливо донеслось из динамика.

— Старший оперуполномоченный уголовного розыска майор Колодников. Капитан, вы лично осматривали место аварии «Оки» госномер триста тринадцать АЯ?

— Да.

— Скажите, среди вещей погибшей была видеокассета? Она должна была там быть обязательно.

— Нет. А где она могла находиться?

— Ну не знаю…

— Ленка не расставалась с камерой, — тихо напомнил Зудов.

— Скорее всего, в сумке, к тому же у нее могла быть с собой еще и видеокамера.

— Нет, камеры не было и кассеты тоже. В сумке, ну как обычно, документы, косметичка, ключи… да, кстати! Сумка лежала рядом с машиной, открытая, я еще подумал, что ее выбросило при ударе.

— А кто первый обнаружил аварию?

— Парень на «Ниве», но перед ним там побывали какие-то люди на «ауди». Они и сказали ему, что она мертва. Номер их парень не запомнил.

— А цвет иномарки?

— Черный.

— Хорошо, спасибо, капитан.

Комаров вопросительно смотрел на Андрея, но тот пожал плечами, дескать, ничего не ясно и спросил:

— Ковчугину сообщили?

— Да, сразу же. Лично Лыков ездил. На улице Колодников закурил.

— Значит, кассета ушла, — сказал он после первой затяжки.

— Да, похоже, что так, — согласился Паша. — Кстати, я пробил в паспортном столе тот домик по Достоевского, двадцать восемь. Знаешь, на кого он записан?

Пенсионерам Семеновым принадлежит.

— Тем самым, которых грохнул Свинорез? — удивился Андрей.

— Ну да. Но самое интересное, что убитая — какая-то родственница жены Мамонова. Сам Семенов раньше работал во внутренних войсках, охранял зону где-то на Севере. К нам в Кривов приехали пять лет назад, после увольнения в запас.

— Вот черт, все переплелись. Сколько же квартир у них?! Но на деле все шито-крыто.

Глава 24

В это же самое время Гусев и Мамонов находились в том самом доме по Достоевского, двадцать восемь и смотрели интересующую оперативников кассету.

Сидя на диване и покуривая, они рассматривали собственное изображение: как они прошлой ночью пили, разговаривали, поочередно и все вместе появляясь на экране.

Потом был зафиксирован приезд господина бургомистра, его появление в комнате, беззвучная, но явно пылкая речь бургомистра…

Гусев поморщился и вполголоса ругнулся.

— Ты чего? — спросил Мамонов, не отрывая глаз от экрана.

— Да вспомнил вчерашний этот его бред.

— Ну, нашел что вспомнать, его задница меня интересует меньше всего. Вот меня бы за эту запись точно могли бы натянуть на каркалыгу.

— Думаешь?

— Знаю. По крайней мере, мимо кресла начальника я бы пролетел точно и со своего слетел.

Когда они досмотрели кассету до конца, Гусев спросил:

— Ну что, стираю?

— Погоди! — остановил его Мамонов. Подойдя поближе к экрану, он близоруко прищурился и попросил:

— Отмотай на начало.

Когда снова пошли первые кадры, Мамонов скомандовал, посмотрев в угол экрана:

— Стоп!

После этого подвел итог:

— Два часа пять минут.

— Чего два часа? — не понял Гусев.

— Время от начала до конца съемок. А здесь всего двадцать минут. Что-то маловато.

— Ты хочешь сказать…

— Да. Прокрути ее еще раз. Вот, видишь, здесь срыв идет. Это типичный монтажный стык при перезаписи.

— Значит, есть еще одна кассета?

— Да.

— И где она может быть?

— Как где? Дома, у Ковчугина.

— Там сейчас, наверное, народу…

— Да, вашим туда лучше не соваться. Этим я сам займусь.

Черная «Волга» Мамонова и «уазик» Колодникова почти одновременно остановились у дома Михаила Ковчугина. Их отношения перешли всякую грань, и милиционеры только обменялись ненавидящими взглядами, Андрей чуть притормозил, пропуская своего начальника, и подполковник первый поднялся в квартиру Михаила.

Как он и предполагал, народу было очень много. В милицейской среде, особенно в своей патрульно-постовой роте, лейтенант пользовался симпатией и уважением, так что сейчас в его небольшой квартире находились все свободные на этот час сослуживцы. Среди них было всего двое штатских — отец и мать Михаила.

Родители Елены умерли, не очень давно, друг за другом.

Ковчугин сидел в кресле в углу комнаты, и, пока Мамонов, склонившись, сочувственно пожимал ему руку я говорил соответствующие слова, Колодников осматривался по сторонам. То, что было ему нужно, Андрей увидел почти сразу. На специальной тумбочке стоял большой телевизор, под ним два видеомагнитофона, профессиональный микрофон и масса кассет, ими были полностью забиты и два узких, но высоких стеллажа… Майор невольно присвистнул.

Мамонов закончил печальный ритуал, и подошла очередь Колодникова выражать соболезнования. Мимо друг друга майор и подполковник прошли, как два айсберга.

Андрей обратился к Ковчугину:

— Миш, я всей душой тебя понимаю, Елена была очень хорошим человеком…

Но, заглянув в темные, невидящие глаза лейтенанта, Андрей сбился.

Жизнерадостного весельчака Ковчугина было не узнать. Вроде и женаты они с Ленкой не были, правда, прожили вместе года два, но Мишка всегда говорил, что они люди свободные. А тут такое явное, безысходное горе…

— Миша, ты прости меня, это все из-за нас, из-за нашей этой чертовой работы. Это ведь мы втянули ее в это дело…

Андрей начал говорить что-то покаянное, но выражение лица лейтенанта не изменилось. Он то ли не слышал Колодникова, то ли не понимал, что он говорит.

Майор невольно смолк, только положил руку на плечо Ковчугина. Он и сам драматически воспринимал гибель Брошиной, винил себя, и на работе ему было трудно сосредоточиться, тем не менее пришлось собраться с мыслями. Взглянув в сторону Мамонова, Андрей со злорадством заметил на лице подполковника недоумение и растерянность. Залежи кассет привели подполковника в полное замешательство. Плюнув на все условности, Мамонов пальцем по очереди ткнул в шторки приемника обоих видиков, но они были пусты.