Мэгги и Джастина - Джуди Кэролайн

Дик слабо усмехнулся и опустил голову. Мэгги закрыла лицо руками.

— Дик, остановись! Ты что, хочешь убить меня?

— Нет, я просто рассказываю тебе все, как есть.

— Нет, да нет же… — голос Мэгги превратился в нечеловеческий вой.

— Прекрати истерику и пойди умойся, — устало произнес Дик.

Она смотрела на него, не веря тому, что услышала.

— Дик, ты, должно быть, не в своем уме!

Он пожал плечами.

— Я не пойму, что ты хочешь. Я дам тебе развод.

Мэгги разрыдалась еще отчаяннее.

— Нет… нет… нет… Я не откажусь от тебя! Я подарила тебе столько лет счастья.

Дик не шелохнулся, не ответил. Он сидел и курил. Он вдруг почувствовал, как нежность и жалость охватили его. Господи, какой Мэгги выглядела старой и беззащитной! Он не может, не должен причинить ей боль.

Лицо Мэгги было страшно бледным, но на нем по-прежнему сияли ее глаза.

— Мне совсем не больно, Дик, — как бы угадав его мысли, чуть слышно сказала она, — правда. Знаешь, это похоже на медленное падение в пропасть.

Глубоко внутри у нее что-то мучительно шевельнулось. Что-то жгучее и бесформенное поднималось к горлу, чтобы вылиться слезами.

«Я не заплачу, — судорожно сглотнув, подумала Мэгги. — Я не заплачу, нет. Ведь я сильная. Я не заплачу, нет».

Дик неторопливо смешал виски с содовой и подал ей стакан.

— А теперь прекрати истерику и взгляни на вещи реально. Ты считаешь, что мы можем сохранить наш брак?

Она не в силах была говорить и только смотрела на него, как будто он был последним ее другом на свете, который только что предал ее.

«Стоит мне открыть рот, и я не выдержу и заплачу, — подумала вдруг Мэгги. — Значит можно только кивнуть». И она кивнула.

— Те, кого мы любим, Мэгги, становятся для нас богами. Но в один прекрасный день нимб исчезает, и остается простой человек. Я хочу любить, Мэгги, а у нас с тобой остался лишь потухший костер.

— Дик, ведь мы не занимались с тобой любовью, потому что у тебя был приступ. Я не то чтобы была против, но твое здоровье и…

— И мой возраст, да? Что же ты остановилась. Продолжай. Ты полагаешь, что теперь я только и гожусь для роли старого верного слуги. Я не хочу этого. Я ухожу.

Мэгги схватила его за плечи.

— Нет, Дик! Нет! Нет! Не бросай меня! — она зарыдала. Дику захотелось вырваться из ее цепких рук, но вместо этого он погладил ее по голове. Страшно видеть, как распадается личность. Она виновата в этом, или все дело в уходящем здоровье и возрасте?

— Я никуда не уйду от тебя, Мэгги.

— Но ты будешь встречаться с ней. Ты думаешь, что я смогу так жить. Зная, что ты приходишь ко мне из ее постели? Это дрянная шлюшка, наверное, особенно возбуждается от мысли, что делит тебя.

«Боже, — подумала она. — Останови меня, Боже. Неужели это говорю я? Панический страх потерять его заставляет меня произносить все эти гадости».

— Обещай мне, что ты не будешь больше с ней встречаться.

— Если ты скажешь, что я не должен, я не встречусь с ней.

— Но ты хочешь? — Дик видел, что она надеется на отрицательный ответ.

Дик отвел глаза.

— Дик! Не встречайся с ней! Умоляю, — это был уже не человеческий голос, а хриплый крик о помощи. — Ты — моя жизнь! Я не смогу жить без тебя. Я убью ее. И тебя.

— Ну хватит! — устало сказал Дик, двинувшись к двери. — Я ухожу.

Но не успел он сделать и двух шагов, как почувствовал, что его держат ее руки.

— Дик, если человек может просто так взять и уйти, порвав все, значит, в глубине, по большому счету, ему все равно, что будет с другим, с тем, кого он бросил.

Дик сжал ее пальцы.

— Не надо так говорить, Мэг. Жизнь — сложная штука. Обещай мне одну вещь, — прошептал он, — не надо сейчас ничего говорить. Все у тебя будет хорошо. Ты же сильная, Мэг, уж я то знаю это.

Слезы выступили у нее на глазах.

— Нет, Дик, я не сильная. Единственное, что сильно во мне, — это моя любовь к тебе.

Дик повернулся и быстро вышел из комнаты.

22

Суд занял минимум времени. Все страхи и стыд Мэгги испарились моментально, как только она уловила смысл этой выхолощенной донельзя процедуры. Дик был молчалив и сумрачен. Сухо поздоровавшись с Мэгги, он сел в углу зала, низко опустив голову. Судье были переданы какие-то бумаги, судья сделал вид, что читает их, после чего было задано несколько вопросов. Через пять минут все было кончено. Мэгги была свободна…

Вернувшись домой, Мэгги с особым усердием принялась за домашние дела. Но рана не заживала, она все кровоточила и кровоточила. Облегчение наступало только ночью, когда маленькие зеленые таблетки снотворного приступали к работе и погружали Мэгги в глубокий сон.

Полный упадок духа изо дня в день. Ее отчаяние было столь глубоко, что вся полнота и радость жизни не могли ее рассеять. Мэгги не знала, почему ее вдруг охватывали такая безнадежность, такое отчаяние. Разочарование в Дике? В своем браке? Или во всем на свете?

Это повторялось каждый день. Каждый день на нее накатывало отчаяние. И она не могла больше ничего делать, или ей просто хотелось спать, или, наоборот, скакать куда-то верхом. То она просто бывала в плохом настроении, всего-навсего в унынии, а иногда вдруг смеялась до слез без причины. Но всегда, где бы она ни была, она носила с собой то короткое письмо, которое отдал ей после развода Дик, ничего не сказав, и лишь грустно посмотрев ей прямо в глаза.

Дорогая Мэгги!

Я очень благодарен тебе за нашу встречу и нашу любовь. Может быть, в данный момент я нахожусь на пути в ад, но я должен испытать это. В последнее время мне приходилось делить себя, но ничего хорошего из этого не получалось. А раз так, я должен выйти из игры и перестать мучить тебя, дорогого мне человека. Я надеюсь, что где-нибудь есть человек, который только и ждет, чтобы ты нашла его наконец. Я прошу тебя, не совершай глупости — не жди меня.

Я любил тебя, Мэг. Но ты слишком хороша, чтобы довольствоваться малой долей такой незначительной личности, как я, толком ничего не добившейся.

Благодарю тебя за самые лучшие годы в моей жизни.

Дик.

23

Бывали дни, когда Мэгги вообще не вставала с постели. Иногда она просыпалась среди ночи, садилась в автомобиль и ехала куда-нибудь в бар. Она терялась в толпе людей и была оттого счастлива. Ее ничего не трогало: денег у нее было достаточно, хватит, чтобы просидеть просто так целый год. Все пройдет, забудется и тогда, может быть, Дик вернется. Но время шло, а рана не затягивалась.