Услышанные молитвы - Даниэла Стил

К тому времени, когда он вернулся домой, Фейт запекла в духовке палтус, приготовила спаржу под голландским соусом и изумительный плов. Она аккуратно накрыла на стол и гордилось, что в рекордное время успела состряпать такой хороший ужин. Алекс никак не прокомментировал ее успехи, молча съел поданную ему еду, а об учебе даже не спросил. Фейт просто опешила.

— Тебе понравилась рыба? — спросила она, напрашиваясь на комплимент. Ей редко удавалось так удачно приготовить палтуса. — Это новый рецепт. — Она чувствовала себя идеальной домохозяйкой: и на учебу успела — а ведь это был ее первый день, — и ужин вовремя подала.

— Нормальная, — без всякого выражения отозвался Алекс.

— А соус? — Фейт знала, что голландский соус был его любимым. И спаржа тоже удалась на славу.

— Густоват, — буркнул муж, и она поняла, что у нее нет шанса заработать комплимент. Понравился ему ужин или нет, он все равно не признается.

Фейт почувствовала, как в ней закипал гнев, но не проронила ни слова и молча принялась убирать со стола. Алекс вел себя безобразно: не желал ни в чем уступить, и это ей казалось глупым ребячеством. Она вернулась к учебе — мог бы облегчить ей жизнь, но он явно не собирался этого делать. Пока она складывала тарелки в посудомоечную машину, Алекс исчез. Разъяренная Фейт убежала к себе в кабинет, схватилась за учебники и, выполняя два домашних задания, просидела до часу ночи. А когда собралась в кровать, гнев на мужа уже прошел. На следующий день ей ничего не осталось делать — все было выполнено.

Но за завтраком он снова с ней не разговаривал. И Фейт опять почувствовала раздражение.

— Послушай, Алекс. Я не иду сегодня учиться. Можешь со мной разговаривать, а наказывать будешь завтра. — Оказывается, она еще злилась на него за вчерашнее.

— Не понимаю, о чем ты. Городишь что-то смешное.

— Это ты ведешь себя смешно. Мы взрослые. Тебе не нравится, что я пошла учиться, — ладно. Но я стараюсь, чтобы на тебе это никак не отразилось. Пожалуйста, не мешай мне. Ты же наказываешь не только меня, но и самого себя.

— Ты поступила так, как посчитала нужным, Фейт, хотя прекрасно знала, что я об этом думаю. Не нравится моя реакция — уходи из университета. — Для него все решалось просто.

— Что это такое? Шантаж? Ты со мной едва разговариваешь, сделал жизнь невыносимой только для того, чтобы я бросила учиться? — Алекс не ответил, и Фейт это взбесило. Ему не понравилось такое начало дня, ей тоже. — Разве это разумно? Неужели нельзя дать мне возможность попробовать? Посмотреть, получится или нет, а потом уж наказывать? Я занималась всего один день. Что в этом плохого?

— Все плохо. Нечего было вообще туда записываться. Идея абсурдна с самого начала.

— И твое поведение тоже. — Фейт повысила голос, что случалось с ней очень редко.

Они рассорились, только начав обсуждать ее планы, и Фейт понимала, что, когда дойдет дело до поступления на факультет, придется еще хуже. Алекс задался целью не позволить ей учиться, но Фейт не собиралась так просто сдаваться. И его выпад только укрепил ее силы.

— А твое поведение прискорбно. — Он взял «Уоллстрит джорнал» и, не притронувшись к еде, вышел из кухни.

Фейт тоже отставила тарелку — нынешняя размолвка была лишь предвестником того, что предстояло в последующие месяцы.

В тот же день она отправила Брэду электронное письмо. Ответ он прислал ей вечером — до пяти часов работал в суде.

«Извини, Фред, пришлось потрудиться, но зато мы с моим подопечным подростком одержали маленькую победу. То, что ты рассказала об Алексе, вывело меня из себя. Похоже, он живет в средневековье. Как же с ним справиться? Надо бы послать на воспитание к Пэм. Она бы его за недельку образумила, быстро бы стал шелковым. Ты же не можешь бросить все в угоду ему. Это совершенно неправильно.

Сумеешь учиться, несмотря на его занудство? Надо постараться. Так что уж, пожалуйста, изволь. Сейчас трудно, но трудно было бы всем. Поднажми, и все. Только учти: будут провалы, будут экзамены и вечера, когда ты не успеешь приготовить ужин. Но ему придется со всем смириться, а ты не поддавайся — стоит раз дать слабину и потом пожалеешь. Я знаю, Джек сказал бы то же самое. Он бы порадовался, узнав, что ты снова пошла учиться. Всегда считал, что тебе следует завершить образование. Говорил, что у тебя для этого больше природного таланта, чем у него. Он тебе когда-нибудь об этом говорил? Мне — постоянно, особенно, когда мы учились на юридическом факультете и ему все время казалось, что он вот-вот вылетит. Держись, малютка Фред. Ты победишь! Любящий тебя Брэд».

От его слов Фейт всегда становилось легче на душе, и она испытывала благодарность, чувствуя дружескую поддержку. Поддержка требовалась ей как никогда: весь следующий месяц Алекс продолжал превращать ее жизнь в ад.

Фейт умудрялась выполнять домашние задания, делала контрольные работы, поддерживала порядок в доме и готовила для Алекса. А Брэд и Зоя поддерживали ее дух. Это им прекрасно удавалось, так что она продолжала учиться и справлялась с обязанностями жены. Подала документы на юридический факультет. И, к своему удивлению, обнаружила, что заработала на вступительных испытаниях высший балл. Фейт надеялась, что отличные оценки компенсируют тот факт, что она последние двадцать лет нигде не работала и ничему не училась.

Труднее было с Алексом. Муж создавал невыносимо угрюмую обстановку в доме. Срыв произошел в начале февраля. В классе по судебному процессу объявили, что планировалась учебная экскурсия в Вашингтон, где слушателям предстояло провести четыре дня. Поездка не являлась обязательной, но весьма желательной, и профессор рекомендовал Фейт не отказываться. По ее итогам предстояло написать дополнительную работу, которая добавляла балы в окончательную оценку курса. Она посоветовалась с Зоей и Брэдом, и оба сказали, что надо ехать. Проблема заключалась в Алексе — Фейт боялась даже заикнуться. Хотела сама набраться решимости, прежде чем муж начнет настаивать, чтобы она не ездила, а что так и будет, она нисколько не сомневалась.

За неделю до предстоящей поездки она наконец сообщила ему о ней. В конце ужина объяснила, почему ей не следует отказываться, но Алекс только молча слушал. Фейт долго не решалась начать. Как обычно в последнее время, супруги не произнесли за столом ни единого слова, Алекс даже не пытался восстановить хорошие отношения и все откровеннее игнорировал ее.

— Значит, так, — подытожила Фейт. — Я пробуду в Вашингтоне четыре дня, а тебе могу оставить замороженную еду. Хотя я не в курсе твоих планов. Ты собираешься куда-нибудь на следующей неделе? — Она надеялась, что Алекс уедет в командировку и не так драматично воспримет ее отсутствие. Это бы значительно все упростило.