В другой мир на ПМЖ - Юлия Журавлева

привала на обед уже я обнимала менара и, уткнувшись носом в его спину (исключительно для тепла!), тайком вдыхала его запах. И пусть наше путешествие не слишком комфортно, но когда еще мы будем так близки? Да и будем ли? Нас объединила общая беда, но дальше наши пути снова разойдутся. Я покрепче обняла Вейна и постаралась прогнать тяжелые мысли, а то к концу пути уже я начну напрашиваться к нему в жены.

Вечером, готовясь ко сну, мы обсуждали завтрашний день. Нам предстояло выехать на более обжитые территории. Конечно, форт нуждался в провианте, запасах угля, древесины, снаряжения – поэтому вокруг раскинулись небольшие города, обеспечивающие военных. Огонь разводить не стали: все-таки костер в поле – слишком приметно, так что Вейн (не знаю уж, с левыми мыслями или без них) предложил расстелить одеяла впритык и спать спина к спине – конечно же, для тепла.

Лежа у мужчины под боком, я все никак не могла заснуть. Ночевка под открытым небом стала для меня в новинку, но я старалась не крутиться, чтобы не мешать своему соседу по одеялу. Я как-нибудь и днем на его груди отосплюсь – если ветер изменится, конечно.

– Ты спишь? – слова были заданы на грани слуха, но я не спала и повернулась к менару.

– Лера, я, конечно, не хотел бы поднимать эту тему, но все-таки должен знать, – голос Адальвейна звучал решительно, и я невольно поежилась под его пронзительным взглядом, – почему ты отказалась стать моей женой?

Если честно, я подозревала, что Вейн когда-нибудь задаст этот вопрос, но вот ответ на него у меня заготовлен не был.

– Я не хочу, чтобы во главе брака стоял голый расчет, – медленно начала я. – У нас уже давно стараются создавать семью по любви, и мне хотелось бы того же.

– И как много людей счастливы в браке по любви? – задал следующий вопрос менар.

– Все бывает, – я пожала плечами. – Но мои родители, например, до сих пор любят друг друга, и отношения у них очень нежные и теплые.

– А мои родители поженились по голому расчету, – сказал Вейн, – и отношения у них до сих пор есть. А многие, создавшие семью по любви, эту семью потеряли.

В словах менара сквозила горечь. Он действительно потерял многое, но неужели разочарование его столь велико, что он не готов к новым чувствам? Спросить об этом прямо я не могла. Не хотелось выдавать свое знание всех нюансов его неудачного брака. Неизвестно, как он отнесется к моей осведомленности.

– Значит, ты хочешь такой же брак, как у твоих родителей? Считаешь, он будет более крепким и долговечным? – сыронизировала я.

– Почему такой же? Ты мне очень нравишься, поэтому про голый расчет речи не идет. Думаю, мы бы вполне могли совмещать приятное с полезным.

Вейн протянул ко мне руку и убрал выбившийся локон, а затем аккуратно коснулся щеки. Я замерла, завороженная его прикосновением и неожиданно теплым взглядом, забыв даже дышать, и неосознанно потянулась к нему.

Казалось, время остановилось, – и, если бы не удары пульса, гулко стучащие в ушах, я бы совсем перестала верить в реальность. Все ощущения будто смыло водой, оставив только покалывание в неожиданно пересохших губах. Мир сузился до глаз мужчины, такого близкого и, оказывается, такого желанного. Наши губы коснулись сначала робко – неуверенное прикосновение, потом другое – а дальше ладонь Вейна скользнула под мой затылок и крепко прижала к себе. Я обняла его плечи, стараясь оказаться еще ближе. Голова кружилась то ли от нахлынувших чувств, то ли от нехватки воздуха, но прерываться хотя бы на миг не хотелось. Это было какое-то наваждение, от которого я не могла избавиться. Навязчивая идея, что я хочу его здесь и сейчас. Нет, не так: что я просто хочу этого мужчину – всегда, везде, в любых обстоятельствах. Я хочу, чтобы он был моим, а я принадлежала ему. Я даже не успела понять, как его рука оказалась у меня под одеждой, когда теплые пальцы скользнули по животу, заставив вздрогнуть, а потом ладонь накрыла грудь. От внезапно нахлынувших ощущений я сделала резкий вдох, прервав поцелуй, и… резко отпрянула.

Отползая от менара, который, не шевелясь, наблюдал за моими маневрами, я старалась поправить на себе одежду. Замерев на приличном расстоянии, я не знала, что дальше делать и как себя вести. Не убегать же в чисто поле одной, а встречаться взглядом с Вейном не решалась. А ведь мне с ним еще на одном ящере ехать! Видимо, поеду снова сзади…

– Ну, что и требовалось доказать, – неожиданно весело произнес Вейн. – Между нами явно существует притяжение, и ты не можешь этого отрицать.

– Это что, был научный эксперимент? – мой слегка осипший голос дрогнул: я тут переживаю, а ему весело!

– Нет, это была попытка стать к тебе ближе, – уже серьезно ответил мужчина. – И, по-моему, получилось неплохо.

Я все еще не знала, что делать и как себя вести. Поэтому, когда Вейн, пообещав, что больше ничего подобного не предпримет, позвал меня обратно спать, я послушно подошла и легла спиной к мужчине, позволив себя обнять. Я так устала за последнее время, что радовалась возможности переложить все решения на Вейна. Я не из тех железных леди, что стремятся к абсолютной независимости. Да и какая независимость, если от одного поцелуя чуть не потеряла голову? И все-таки усталость взяла свое, и я потихоньку уснула под мерное дыхание менара.

15. Дорога только вперед

Проснулась я оттого, что какая-то пушистая травинка упрямо лезла в нос. Я попыталась отвернуться, потом отмахнуться, но назойливая травинка не отставала. Тогда я открыла глаза в поисках наглой растительности – и встретилась со смеющимся взглядом Вейна.

– Тебе никто не говорил, что ты ужасная соня?

– Почему сразу ужасная? Просто люблю поспать, что в этом плохого? – притворно обиделась я.

– Да пока ты спала, я развел костер, приготовил поесть, накормил ящера и при этом не пытался соблюдать тишину – думал, может, ты сама проснешься. И это не считая того, что, когда я проснулся, ты спала, обвив меня руками и ногами! – улыбнулся мужчина.

– Не может быть! Мой сон, конечно, не самый чуткий, но чавканье ящера меня бы точно подняло!

За действия своих рук и ног я решила не оправдываться: мало ли что они там, пока я сплю, вытворяют.

Но встать все равно пришлось. После сна на жесткой поверхности тело ныло —пришлось немного размяться, чтобы перестать чувствовать себя древней ревматоидной старухой. Быстро