Подруга жизнь - Наталия Николаева

необходимый для сдачи водительских экзаменов документ. Она была уверена, что со своим водительским опытом сядет в любой автомобиль и спокойно поедет. Но каково же было её удивление, когда она впервые села за руль учебной машины! Низко, тесно, три педали вместо таких привычных двух в троллейбусе. А уж про занятия на площадке и говорить нечего! Троллейбус – это вам не легковушка, там сила нужна, ловкость и глазомер. А тут чего? Букашка букашкой! Привыкать к таким габаритам и управлению было нелегко.

Инструктором у Нади был крупный шумный мужчина слегка за сорок. Все, и ученики, и коллеги по автошколе, называли его просто Викторыч. С трудом размещая своё кругленькое пузико и большие длинные ноги на переднем пассажирском сиденье, перед началом каждого занятия он энергично потирал пухлые ладошки и громко командовал:

– Ну чо, водила! Трогай давай! – и громогласного хохотал, видимо, над собственной шуткой. Наде же было ни фига не смешно. Она знала все правила, все знаки, предугадывала и просчитывала все маневры едущих по бокам и впереди водителей. Да что там говорить, она знала чуть ли не каждую ямку на асфальте на доброй половине проезжих улиц города! Но это было невыносимо! Ей казалось, что огромные автомобили давят на неё со всех сторон, что каждый считает своим долгом её подрезать, обогнать, заставить растеряться. Каждый второй подставляется под столкновение, никто не включает «поворотников», и все кругом сигналят, сигналят, сигналят! Полтора часа занятия превращались для девушки в какой-то непрекращающийся кошмар; вернувшись на базу, она буквально выпадала из машины и с трудом могла устоять на трясущихся ногах.

– Газу, газу, газу, водила хренова! – орал Викторыч на выезде с какого-нибудь кругового движения. – Ты чо, уснула что ли за рулём?

– Да газую я, газую, – шипела сквозь зубы Надя. И давила на газ. И в этот момент инструктор в ярости нажимал на свои, дублирующие педали – тормозил, потому что перед Надей, нагло нарушая все правила, вылетал какой-нибудь дорогущий сияющий внедорожник. Викторыч, чуть ли не задевая Надино лицо своей ручищей, яростно давил на клаксон – сигналя, выказывал водителю-нарушителю свое праведное возмущение. А ямы в кривых, узеньких дворах на окраине? Это было то ещё испытание стабильности нервной системы!

– Объезжай правее! – рычал Викторыч. Надя дёргала руль вправо и проваливаюсь в яму левым колесом. Стараясь объехать яму слева, она проваливалась правым. Пытаясь проехать так, чтобы ямища попала между колёс, она кувыркалась прямо в неё, чуть ли не переворачиваясь на бок.

– Да ты счас вообще мою тачку без колёс оставишь, – бурчал инструктор. – Ну, что ты за непутёвая водила? Господи, ну почему именно ты свалилась на мою голову?

– Да я виновата, что ли, что ты меня по таким дорогам ездить заставляешь? – возмущалась Надежда. – Если тут яма на яме, и асфальта не видать?

– Ты мне тут не питюкай, – прикрикивал Викторыч. – Куда скажу, туда и рули. Поняла? Инструктор лучше знает, как учить, – уже добродушнее говорил он.

Надя кивала, и, сжав зубы, ехала дальше.

– Да ладно тебе, все вы ученики, одинаковые, – примирительно гудел инструктор. – Все ямы – ваши, встречки все боитесь одинаково. Да будь у тебя стаж на тралике хоть сорок лет, легковушка – это же другое, согласись?

После нескольких занятий Надя привыкла к габаритам автомобиля, освоилась с механической коробкой передач, перестала шарахаться от встречных машин. Для того, чтобы в ГИБДД допустили к экзамену, при переподготовке с категории на категорию необходимо было «откатать» минимум двадцать четыре учебных часа, то есть дюжину занятий. Надя рассчитала, что за два месяца справится, а в ноябре уже надеялась получить права. Она даже дала Пашке поручение – найти ей приличную подержанную машинку на первое время, он подыскал и даже посмотрел вместе с ней пару вариантов.

В один из дождливых, промозглых октябрьских вечеров Надя с Викторычем ехали по центральному проспекту города. Надя думала о том, что надо бы поговорить с инструктором – фиг с ними, с деньгами за занятие; пусть подпишет ей документы да и отпустит с миром. Викторыч, абсолютно уверенный в своей ученице, спокойненько играл в телефон, одним глазком, конечно, бдя за окружающей обстановкой. Видимость на дороге была очень плохой. Моросил мелкий, противный дождик, фары машин и огни фонарей тускло пробивались сквозь эту мутную влажную пелену. Но Надежду не смущали никакие погодные условия, за годы управления троллейбусом она ездила по городу в любой дождь, и в снег, и в гололёд – да как угодно! Поэтому она не спеша продвигалась по улице, спокойно поглядывая по сторонам.

Всё произошло за какие-то секунды. Это происшествие Надя увидела каким-то единым кадром, как на огромном киноэкране. С тротуара на проезжую часть выскочил на самокате мальчишка лет восьми-десяти. Самокат моргал в полумраке весёлыми разноцветными огоньками. Парнишка то ли разогнался, размечтался и не заметил, что оказался на дороге, то ли просто хулиганил. По тротуару за ним спешила грузная пожилая женщина, державшаяся за грудь. Видимо, это была его бабушка, пытавшаяся догнать внука. Из вечерней мглы навстречу пацану стремительно надвигались огромные яркие фары.

Внезапно наперерез ребёнку одним прыжком выскочил прохожий, схватил его и буквально отбросил на тротуар, где мальчонку подхватила испуганная бабуля. Между мужчиной и фарами оставалось несколько метров. И, конечно, случилось то, чего в нормальной жизни не должно было случиться. Водитель здоровенного белоснежного внедорожника даже не попытался затормозить. Не заметил? Не захотел? Жестокая случайность?

От чудовищного удара прохожий, словно мяч, подлетел метра на три над дорогой и упал прямо на капот Надиной учебной машины. Викторыч от неожиданности выронил телефон, вдавил в пол свои дублирующие педали и заорал матом. Надя сумела справиться с управлением, тоже резко нажала на тормоз, выровняла машину. Мужчина мешком сполз по лобовому стеклу, оставив на нём страшный кровавый след, на асфальт. Бабуля, крепко обняв дрожащего внука, рыдала и крестилась. Исковерканный самокат кучкой металла и разноцветных стекляшек отлетел в сторону. Белый внедорожник с диким рёвом умчался с места аварии.

…Полиция, «Скорые», деловитые спасатели и испуганные люди… звонки, сирены, красно-синие огни… Мужчина, к счастью, пока был жив, его спешно увезли в больницу. Надю с Викторычем допрашивали несколько часов и отпустили по домам уже глубокой ночью. Как сомнамбула, она тихонько вошла в квартиру. Ванька с матерью на спали, ждали, переживали. Когда всё это случилось, Надя позвонила родным, успокоила, но никаких подробностей, естественно, рассказывать не стала, просто сказала, что будет поздно. Наверно, мама подумала, что дочурка загуляла. Почти до утра они с матерью шептались, обсуждая произошедшее. Ванька, утомлённый ожиданием, поняв, что Надя вернулась, сразу уснул.

Пострадавшего звали Константином, он работал врачом в перинатальном центре.