Те, кого нельзя называть - Иван Владимирович Булавин

Мы вздрогнули, парень говорил так редко, что его по привычке считали немым. А вопрос был задан к месту. Большой город, много людей, где мутанты? Была эвакуация? Может быть, да только слабо верится, что вывезли всех. Или они потом вымерли? Странно, в более холодной России не вымерли, а тут…

Лом вышел наружу, встал на улице и некоторое время не шевелился, прислушиваясь. Потом несколько раз втянул носом воздух, после чего вернулся обратно.

— Что там? — спросил я.

— Нам лучше не ходить по городу, — сказал он, увлекая нас на лестницу. — Точно сказать не могу, но некие крупные твари тут живут.

— Вроде той, с которой ты бился?

— Примерно, точно не могу сказать, время от времени природа в лице сами знаете кого создаёт крупных хищников. Их обычно немного, поскольку трудно прокормить такую тварь, но временами они могут здорово испортить жизнь. Ситуацию портит ещё то, что…

Договорить он не успел, поскольку на улице раздался протяжный вой, настолько громкий, что в окнах зазвенели стёкла.

— …каждая особь уникальна по своему строению, обладает разным набором признаков, но при этом они свободно скрещиваются с другими, в том числе и самыми обычными. Идём.

Мы поднялись наверх, заблокировав переход с последнего этажа с помощью горы старой мебели и обломков, а Винокур даже не поленился поставить пару растяжек, добавив к обычным гранатам ещё и дополнительный заряд взрывчатки, не знаю, насколько прочное здание, как бы самим не досталось.

Наверху уже подняли тревогу и собирались идти к нам на выручку.

— Всё в порядке, — сообщил я. — Проход перекрыт, опасаться нечего.

— А как быть со стенами? — спросил Башкин, выглядывая вниз. — По стенам они забираться могут?

— Обычно нет, — сообщил Лом, тоже выглянув с крыши, — такие твари отличаются большой массой, которую не выдержат когти. Если только прыгать по крышам.

Я огляделся, ближайшая крыша располагалась метрах в семидесяти, что радовало, никакой монстр не перепрыгнет.

Когда ужинали, начало темнеть, вой в городе больше не повторялся, хотя Лом уверял, что расслабляться нельзя, тварь где-то рядом.

— Как вообще появляются такие монстры? — спросил я у Лома, выгребая ложкой из котелка суп. — Их специально выращивают?

— Механизм воздействия на организм до конца не выяснен, — сказал охотник. — Учёные наблюдали меняющихся, постоянно проводили анализ клеток, но окончательного ответа не дали. По неясной причине куски генного кода начинают выпадать и заменяться другими. Обычно это приводит к появлению странного существа, одичавшего человека, который, правда, идеально приспособлен к выживанию в дикой природе.

— А те, кого называют правильными мутантами?

— Опять же, механизм не до конца понятен. Смысл тот же, но, в силу каких-то причин мозг заражённого (если этот термин тут вообще уместен) остаётся невредимым. Зато страдает тело. Если в первом поколении такие мутанты ещё жизнеспособны, то второе-третье уже показывает полнейшие признаки деградации, опять же, она не распространяется на умственные способности. Зато страдает опорно-двигательный аппарат, кости становятся хрупкими, искривляются, нарушается рост, а кожа поражается язвами. Сейчас учёный пытаются разгадать этот механизм, чтобы в дальнейшем создать защиту от воздействия. В лабораториях, кстати, работает масса мутантов.

— Пытаются излечить себя? — спросил Башкин.

— И это тоже, сами берут у себя анализы, разбирают клетки, но результата пока нет. Так уж вышло, что эти люди, не имея возможности полноценно заниматься физическим трудом, идут в науку.

— Там что-то пробежало, — сказал Винокур, наблюдавший через небольшой каменный барьер за улицей.

— Что именно? — спросил я, подтягивая за ремень карабин.

— Да фиг его знает, — развёл руками офицер. — Какая-то здоровая хрень, вроде бы, на четырёх ногах, тёмная. Через улицу прошмыгнула и исчезла. Темно уже, а фонарей нет. Сейчас ночник надену.

— Сделайте тишину, — попросил Лом.

Странная просьба нашла понимание в коллективе. Все моментально замерли, и даже перестали дышать. Ведьмак прислушался, в процессе, как мне показалось, он даже шевелил ушами. Потом ещё и положил ладони на покрытие крыши. Секунд через десять он вынес вердикт:

— Оно в здании.

— Я ничего не слышал, — честно признался я. — Как может тварь на полтонны передвигаться бесшумно?

И тут тварь подтвердила, что бесшумно она передвигаться может, но не всегда и не везде. На лестнице мы не просто построили баррикаду, а ещё и расставили много лишних предметов, вроде стульев, светильников, больших ваз, статуэток, даже большую стеклянную люстру в одном месте повесили к перилам. А теперь чудовище, желая подкрасться к вожделенным кускам мяса вплотную, не рассчитало траекторию прыжка и снесло какое-то произведение искусства, которое с оглушительным звоном разбилось где-то в районе второго этажа.

Мы похватали оружие и собрались встречать чудовище у выхода.

— Баррикада его сдержит? — спросил я у Лома.

— Не знаю, — монстробой пожал плечами. — Завалено хорошо, одной силой тут не справиться, нужно разбирать.

— Для этого нужны руки, — заметил Башкин, водя стволом дробовика.

— Не забывайте, кто послужил основой для чудовищ, — напомнил Лом. — У некоторых руки сохранились, более того, сохранился отдел мозга, отвечающий за моторику.

Неизвестная тварь, опрокинув ещё пару предметов, сообразила, что прятаться уже нет смысла, а потому решила пойти на рывок. Громкий топот отчетливо показывал движение по этажам. Потом создание безумного генетика наткнулось на преграду. Послышались громкие удары и рёв, но, как мне показалось, именно этому мутанту с руками не повезло.

— А что там с растяжками? — спросил Винокур сам у себя, после чего послышался мощный взрыв, от которого, как мне показалось, подпрыгнуло всё здание. — Кажется, перестарался.

Замечание было к месту, внизу явно повреждены стены, что-то продолжает падать, может быть, и сама баррикада разрушена.

— Может, свалим отсюда? — выдвинул дельную мысль инженер.

— Думаю… — начал Башкин, но продолжить уже не успел. Звуки погрома под нами усилились, потом раздался громкий рёв, переходящий в визг, а потом крупная туша отправилась обратно. Судя по тому, что наверх чудовище поднималось прыжками, а теперь просто катится по ступеням вниз, можно было сделать вывод, что взрыв даром не прошёл.

— Это ничего не значит, — сказал Лом, — у них очень быстрая регенерация тканей, через пару дней будет снова представлять опасность.

— Через пару дней мы будем в Канаде, — заметил я, но всё же встал у бортика и взял на прицел выход.

Тварь попалась сообразительная, возможно, даже понимала, что такое огнестрельное оружие. Из дверей дома выпрыгнула молнией, сразу оказавшись на другой стороне улицы. Вот только на этом порыв иссяк, в тусклом свете луны и наших фонарей я смог разглядеть, что существо серьёзно ранено, оставляет за собой кровавый след и волочет заднюю ногу. Но даже так тварь была страшна, а потому я не пожалел пули, благо, с моей оптикой