Те, кого нельзя называть - Иван Владимирович Булавин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, забыл упомянуть, что в колесе этом сидит нечто. Если бы мне не сказали, что это демон, я бы не догадался. Нечто бесформенное, вроде амёбы, с той только разницей, что амёба всё же материальна, а эта тварь состоит из чего угодно, только не из материи. Зато может на эту самую материю влиять. Одна из стенок ящика с особенно неприятным для демона знаком была подвижной. Как только она приближается, демон начинает вращать колесо. Чем ближе, тем быстрее, хотя у него есть предел. Он не устаёт, не просит пищи, никогда не жалуется. Просто крутит, являя собой вечный двигатель. Таких двигателей тут четыре, в каждом свой демон, а всё управление аппаратом сводится к манипулированию стенкой со знаком. К одному из двигателей был присоединён генератор, призванный обеспечивать нас электричеством.
Провожать нас никто не пришёл, если не считать старого Генерала. Возможно, это он запретил остальным подниматься. А может, они не пришли, потому что не согласны с его политикой. Но возразить старому вождю никто не решился. Сам я уверен, что он прав во всём. Плевать на все открытия, верните мне мир, в котором есть люди. Я даже жаловаться не буду и никому ничего не расскажу. Хотя нет, рассказать кое-кому придётся. Но потом постараюсь забыть. У меня будет работа, жена, дети. И плевать я хотел на всех изобретателей.
Пока мы грузились, старик молчал. Когда все были внутри, а винты вертолёта начали медленное вращение, он подошёл к нам и, стараясь говорить громче, произнёс:
— Помните, что я вам сказал. Никакого возвращения, только к себе. И не пропустите их за собой. Лом, ты пойдёшь в их мир последним, на тебе лежит ответственность, ты будешь защищать их до последнего шага. И только тогда, когда будешь уверен, полностью уверен, шагнёшь за ними. Если не получится, лучше умри, защищая проход.
— Я помню, дедушка, — тихо сказал Лом и отправился внутрь кабины пилотов.
— Удачи вам, — сказал он напоследок. — В бога я не верю, но… найду того, кто верит, и попрошу за вас помолиться. Взлетайте.
Он сам задвинул бронированную дверь, аппарат слегка качнулся, а потом оторвался от земли и начал набирать высоту. Я посмотрел в иллюминатор, но недолго. Зрелище города перепаханного катастрофой нельзя было назвать приятным. При этом закрадывалась в голову мысль о том, что под каждой грудой кирпичей, символизировавших дом, лежат чьи-то кости. Вся земля стала одним большим кладбищем, а человеку на кладбище находиться неприятно.
За штурвалом сидел Коростин, управление давалось ему легко, интерфейс, если его можно так назвать, выглядел максимально упрощённым. Проще говоря, две педали и ручка. Нет, всё же немного сложнее, тут ещё несколько датчиков имелись, да и привод каждого двигателя регулировался отдельно.
Меня заинтересовало вооружение. Как ни крути, а лишним оно тут точно не будет. Сами мы вооружены до зубов, но в полёте стрелять из револьвера сложно, даже если открыть иллюминатор. Зато справа и слева есть полусферы с пулемётами, которые не входили в изначальную конструкцию, но были сделаны специально для нас. Сам пулемёт ничем особенным не выделяется, просто пулемёт. Длинный ствол, торчащий наружу, прицельные приспособления и почти бесконечная лента с патронами. Калибр чуть больше классического винтовочного, и гильза длиннее. Ещё одна такая полусфера находится спереди, над кабиной, напоминая башню танка. Там расположена пушка, калибром, если не ошибаюсь, семьдесят пять миллиметров. Не так много, но, уверен, что в этом мире против такой силы никто не выстоит. Орудие достаточно примитивное, управление кнопками, поворот вправо-влево, вверх-вниз. Заряжание вручную, снарядов в наличии больше сотни. Фугасные, осколочные, в том числе с таймером на дистанционный подрыв, наконец, старая добрая картечь в картонной оболочке.
Я не отказал себе в удовольствии поиграть со взрослыми игрушками. При этом сделал вывод, что воздушное судно может не только обстреливать наземного противника, но и вести воздушный бой. А это нам нужно? Не могу сказать точно. Островок цивилизации в мире мог быть и не один. Вдруг у кого-то ещё есть авиация. Даже примитивные кукурузники могут быть опасны.
Внутреннее устройство аппарата отличалось высшей степенью аскетизма. Сидения в два ряда, восемь штук. Ещё двое будут в кабине пилотов. Итого, десять мест, а нас внутри всего семеро. Есть некоторый запас пространства, не всё завалено припасами. При желании можно ходить между рядами, а если приспичит, то и прилечь в проходе. Помнится, когда в прошлый раз прорывались на броневике, условия были куда хуже. С удобствами плохо. Они есть, но являют собой примитивную будку в конце салона, которой будешь пользоваться только в безвыходном положении. Впрочем, в пути мы планировали остановки, найдётся, где поспать и по… сделать всё остальное.
Башкин, сев спереди от меня, раскрыл свой волшебный чемодан. Заглянул ему через плечо.
— Что делаешь?
— Курс вычисляю, — нехотя ответил он.
— И как?
— Ну, смотрите, нам следует лететь строго на запад, так, чтобы оказаться над Балтийским морем. Оттуда двинемся вдоль северного побережья Европы, а потом… тут два варианта: либо сразу поворачиваем на юго-запад, пересекаем Атлантику и оказываемся у берегов Бразилии, или же повторяем подвиги викингов, двигаясь через северные моря. Британия, Ирландия, Исландия, Гренландия, Ньюфаундленд, дальше вдоль побережья двигаемся на юг, пересекаем Карибское море и оказываемся в Южной Америке.
— А почему не полететь напрямую? — спросил Винокур. — К чему эти кульбиты?
— К тому, что мы не знаем всех способностей врага, кто может сказать, уронят демоны нашу посудину или нет.
— Никто, — ответил Лом, выглянув из кабины пилотов. — Даже наши специалисты многого о них не знают, а потому лучше держаться над открытым океаном, демоны не появляются над большой водой.
— Как вариант, можно проложить курс к Чёрному морю, оттуда — через Средиземное, а за Гибралтаром повернуть на юг. Но тут придётся долго лететь над сушей.
— А северный маршрут зачем? — спросила Марина, которая слегка ожила, что меня радовало. — Это ведь долго.
— Можете назвать меня психом, но я боюсь. Открытый океан, где до берега много тысяч километров, а над ним мы. И не
