Шесть высочеств и одна ассара - Екатерина Александровна Боброва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Местный крем-депилятор, догадалась Юля.
– И надолго хватает? – спросила она, уже предвкушая ответ: навсегда. Но реальность, как обычно, обманула. Эффект длился примерно месяц, а если закрепить магически – хватало недель на восемь, но и на том спасибо.
Подарок требовал ответного дара, и Юля не без сомнений достала фирменный пакет. Замешкалась, соображая, как бы повежливее его вручить. Опыта дарения эротического белья коронованным особам у нее не было. Да и не настолько они с Седьмой близки, чтобы быть уверенной, что за дерзкий подарок ей не отрубят голову.
Вариант рухнуть на колени и на китайский манер вопить: «Прошу, отрубите мне голову, ваше величество», – она отмела как провокационный. Еще воспримут как руководство к действию.
Остановилась на нейтральном:
– Не сочтите за дерзость, если не подойдет или не понравится, просто выкиньте.
Седьмая заинтригованно полезла в пакет. Достала первый комплект, округлила глаза на фотографию на коробке, мило покраснела, воровато оглянулась на лестницу, ведущую наверх, в спальни, и спрятала обратно. Она бросила испытующий взгляд на Юлю, но та ответила спокойно, словно каждый день дарила кружевные стринги королеве и ничего странного в этом не видела.
Ее величество откашлялась, открыла рот, затем закрыла, но все же взяла эмоции под контроль и поблагодарила:
– Спасибо.
Юля искренне понадеялась, что реакция его величества будет такой же… либеральной. Кстати о короле.
– Его величество вернулся?
Седьмая встрепенулась, покосилась на пакет, покраснела еще больше, однако ответила ровно:
– Вернулся. Если вы переживаете, то не стоит. Он в курсе и призовет вас, когда разберется с делами.
Юля не сдержала внутренний смешок: ага, знаем. Запись на аудиенцию у секретаря за месяц. Хотите раньше – платите мзду. Впрочем, она не торопилась. И скорее переживала, успеет ли его величество остыть после подарков его супруге.
Остаток вечера прошел плодотворно. Юля с Совенком играли в «Шакала». Игра была про сокровища и пиратов – самая подходящая тема, чтобы подготовить ребенка к завтрашнему испытанию. Вот только услышав вопрос о такийских пиратах, деть стал белым как полотно, а на предложение встретиться закусил губу, опустил голову и глухо ответил:
– Нет.
Юля внутренне ощутила жесткость этого «нет». Вздохнула – вот и первый взбрык подопечного – и поинтересовалась:
– Мне кажется, Второй смог найти с ними общий язык. Почему бы и тебе не попробовать?
Она не стала говорить, как полезно для правителя уметь договариваться, не бояться встречаться лицом к лицу с любыми, даже с самыми проблемными подданными. Выдерживать от оскорблений до проклятий и уметь отвечать. Для ребенка это не аргумент. Ему не важно будущее, гораздо больше его волнует здесь и сейчас.
Юля нервно побарабанила пальцами по столику. Совенок надулся и молчал, смотря в пол. Вот он, тот самый момент в воспитании, когда не знаешь то ли надавить, то ли пойти на поводу у ребенка.
– И что же такого страшного в этих пиратах, что ты испугался? – спросила она бодро.
Аль помолчал, потом все же ответил, продолжая глядеть в пол:
– Я не за себя.
Юля почувствовала, что дальше расспрашивать бесполезно, надо приводить аргументы. Будь на самом деле пираты такими страшными, разве приняли бы их в королевстве? Стал бы Четвертый разрешать завтрашний визит? Конечно нет. А вот что вложили в голову Шестому – большой вопрос.
– Посмотри на меня, – попросила она ласково и, когда Совенок, насупившись, поднял взгляд, спросила: – Разве с этим, – потрясла Юля ставшим видимым в этом мире браслетом, – мне может что-то грозить? Или твой брат позволит меня обидеть? Ты ему не веришь?
На лице Альгара промелькнула тень сомнений. Брату он верил, но страх все еще жил в карих глазах.
– Люди часто преувеличивают опасность. А страхам лучше смотреть в лицо. Так что завтра будем учиться ими командовать, договорились? И только представь, как будет гордиться отец таким храбрым сыном, – выдвинула Юля решающий аргумент.
Понравиться отцу Совенку хотелось, и он кивнул, соглашаясь.
Потом они поднялись на второй этаж – им достались двухуровневые покои, Юля помогла детю помыться, уложила спать, долго сидела рядом, гладя по волосам и рассказывая сказку. На душе было тревожно, там дружно прохаживались сомнения – а правильно ли она поступает? И когда Совенок заснул, Юля тихонько выскользнула из комнат и замерла напротив соседней двери. В голове зазвучал голос Четвертого: «Я решил, что удобнее устроить свои покои рядом с вашими. Надеюсь, вы придете ко мне по всякому поводу и в любое время. Поверьте, проще ответить на ваши вопросы, чем тушить пламя ваших поступков».
Легко сказать «придете». А если время позднее и она стучится в мужские покои? А если от этого мужчины в животе начинает гореть пламя?
Дверь распахнулась, явив за собой Четвертого. Принц был одет в домашние штаны, а накинутая на плечи рубашка не скрывала великолепного торса.
– Вы так громко думаете у меня под дверью, – произнес Фильярг недовольно, – что невозможно заснуть. Проходите. – Он посторонился, пропуская ее внутрь.
Гостиная тонула в полумраке, и недостаток света добавлял нервозности, превращая деловой визит непонятно во что. Юля сделала пару шагов от двери, замерла в нерешительности. Присутствие мужчины ощущалось остро, до дрожи в коленках, до стука ускорившего ритм сердца, а понимание – провоцирует ведь – лишь добавляло накала. Во рту пересохло, смелость куда-то испарилась, и Юле захотелось исчезнуть, но путь к отступлению был перекрыт. Она подумала со злостью, что могла и утром задать свои вопросы. Нет, клюнуло, помчалась.
– Вы что-то хотели?
Голос прозвучал прямо над ухом, Юля вздрогнула – Четвертый оказался слишком близко для разгулявшегося воображения. С трудом, но удалось вспомнить, зачем она сюда пришла. Пришлось жестко напомнить себе про их с Совенком обоюдную связь – нечего ребенку транслировать состояние «девочка-лето» – и привести-таки расползшиеся мозги в рабочее состояние.
– Пираты, – голос ее подвел, она откашлялась, прогоняя хрипоту, – что в них такого страшного?
– Пираты, – протянул Фильярг, обнимая и притягивая Юлю к себе, потом положил подбородок ей на плечо, – рад, что в вас проснулось благоразумие и вы спросили, а не ринулись сломя голову завтра на корабль.
Вот сейчас ей захотелось пнуть кое-кого в живот, а потом ринуться-таки на корабль. Ее точно принимают за маленькую девочку, а не за взрослую самостоятельную ассару.
– Не злитесь, – он верно оценил реакцию напрягшегося тела, – я только порадовался, что в вас не ошибся. А пираты…
Не размыкая объятий, он развернул девушку к себе, приподнял подбородок, очертил линию губ, наклонился, и Юля затаила дыхание, предвкушая и одновременно боясь поцелуя. Но вместо поцелуя его высочество решил ее попугать. Приблизил губы к щеке, зашептал, ухитряясь даже шепот сделать соблазнительным:
– Говорят, они насилуют всех женщин в захваченных городах, а ту,
