Призма-2 - Ратибор Степанов

— Я ей сколько говорил, не слушает. Не хочет свою нору покидать, жалеет. Говорит, сколько тут добра наготовила — мази всякие, травы, снадобья. Кому это оставит?

— Все заберем, в городе пригодятся. Осада будет долгой, ей работа найдется. Хотя, не уверен, что в крепости ей будет спокойней, чем здесь, в камышовых зарослях. Тут ее может быть и не найдут.

— Найдут. Мергулы ведовскую силу чувствуют. Рабство или смерть ее ждут.

Ксант неторопливо оделся, достал свою котомку.

— А где Главный Магический Узел?

— В надежном месте. Я его возле тебя нашел, на поле. В пчелиное дупло для надежности припрятал. Мало ли что. Слишком ценный предмет.

— Голова сильно кружится, мысли путаются.

— Еще бы. Я же тебя из Междумирья вытаскивал.

— Ух ты! И как тебе это удалось? Расскажи подробно.

— Чуть не остался там с тобой. Кто-то помог нам сильно. Я когда понял, что уходишь ты из нашего мира, решил рискнуть. Пошел за тобой. Опоздал бы на мгновение и потерял бы тебя. Увидел только твой шлейф. Вернее почувствовал, что это твой «хвост» мелькнул. Думать было некогда, бросился за ним. Гадай потом куда ты отправился перед Ирием Светлым. Тебя забрало в Междумирье повышенной мерности. Засосало тебя в нарождающуюся звезду. Я за тобой, как в омут с головой.

— Ты уже бывал в Междумирье?

— Один раз. Много лет назад. За женой моей, теткой твоей значит, погнался. Её тогда скворчи извели, сознание вытянули, а тело не тронули. Вот я тогда с дуру, по неопытности, бросился за ней. То, правда, было междумирье пониженной мерности, сварлива больно была. Слаб и неопытен был я тогда. И ее не спас, и самого чуть в «черную дыру» навеки вечные не затянуло. Чудом спасся. Правду говорят: «дуракам везет». Меня когда уже стало затягивать, «лихие» напали. Они опасности не увидели, решили по легкому моей душой поживиться. Так получилось, что меня они вытолкнули из поля, а самих засосало. Один остался, но я с ним кое-как справился. Вот так, по дурацки, чуть не погиб.

— Ёть, дядя Антин. А сейчас — то зачем за мной бросился. Знал же, что можешь не вернуться.

— Знал то, знал. Выбора не было. Опыта, знаний, силы у меня сейчас поболе. Вдруг выдюжу, повезет нам. Так и получилось. Ты пойми, я тогда, и сейчас, все одно бы за вами пошел. Нельзя было по — другому. Все равно жить бы не смог, зная, что не все попробовал для вашего спасения.

— Как же тебе удалось меня спасти и самому спастись?

— Сам еще до конца не понял. Латипа сказала, что после того, как я отвар лопустника выпил немного времени прошло. И лежал, словно младенец спал. Я только помню, что в Междумирье за тобой бросился, успел ухватить, а потом такое началось. Завертелось, закружилось, я отрубился. Очнулся в хижине, ничего не помню. Маленько оклемался и к тебе. А ты дышишь, сердце бьется, только без сознания. Два дня вот так и пролежал, пока сегодня не очнулся.

— Интересно, как мы спаслись, или вернее кто нас спас?

— Я в последнее мгновение перед отключкой увидел оранжевый поток света, мчащийся на нас, словно кто-то спешил на помощь. Так мне показалось. Успел «коконом» нас спеленать. Только смяло его тут же, будто камышовую тростинку переломило.

Ксант осторожно сделал несколько шагов и оперся о стену. Везде висели пучки трав, различных кореньев, кошелки грибов и ягод. Всевозможные кадушки, бочки и бочоночки стояли на земляном полу. Из всех углов распространялись всевозможные ароматы. Ксант внимательно все осмотрел и неожиданно спросил:

— Как Латипа валун этот сюда приволокла? Здесь его быть не должно.

— Не должно, но есть. Сколько ее бабки-прабабки помнили, он тут был. Целебный камень говорят, потому еще ее прабабка избу на нем и поставила. Ее род охранять его стал. Охранители, так сказать. Она сказывала, что еще ее прапрабабка девчонкой нашла его в зарослях, и в ней открылся целительский дар. С тех пор, все женщины в ее роду — целительницы. А мужчин они только для зачина находят. Рожают одних девочек. Латипа сейчас в самом расцвете лет.

Ксант хитро посмотрел на дядю и ухмыльнулся.

— М-м-м, понятно. То-то я смотрю, ты тут все знаешь и знахарку видно, не только за снадобьями посещаешь.

Антин смутился, покраснел, как юный селянин. Ксант таким его ни разу не видел.

— Ты понимаешь, в чем дело, — засмущался ведун, — пора ей уже преемницу родить. А я как бы подхожу. Не думай, что я уже совсем старик.

— Я так не думаю. У того, кто видел тебя в деле, язык не повернется такое сказать. Знаю, ты уже столько лет один.

— Долго не мог забыть свою Малку… А тут…Понравилась мне девка, в общем.

— Это нормально, и нечего тут стесняться.

— Я и не стесняюсь, — Антин встал со скамьи, пригладил свои седые волосы и подошел к окошечку, — сейчас не до любви. Мергулы всех и вся уничтожат на нашей земле, никого не пожалеют. На тебя я очень надеюсь, племяш. Давай, выздоравливай, много дел у нас впереди. Слышу, стонет земля под ворогами, а помощи все нет.

— Боюсь, не будет. На себя нужно рассчитывать.

— Почто так? А наши братья — родовичи? — еще темные, густые брови Антина от удивления взметнулись вверх. — Бросят нас что ли?

— Опасаюсь, предателя в Совете.

— Серьезное обвинение. Знаешь или догадываешься? — посуровел Антин.

— Пока только догадываюсь. Очень хочу ошибиться.

— Понимаю, ты зря языком болтать не станешь. Проверь все, не маленький. Если это так — тяжелые ждут нас времена.

— Боюсь очень тяжелые.

— Тысячу бородавок тебе на нос, старая ведьма. Надо же было такое место для засады найти. — Золторакс, едва успевал отмахиваться от поедавшего его гнуса. — Да кто тут сможет ягоды и травы собирать? Заживо сожрут.

Голова бабки Гнычихи вдруг появилась из-за замшелого пня. Она улыбалась своей неприятной улыбочкой, довольная муками своего подельника.

— Это они тебя, злобную душу, так изводят. Своего в тебе признали, кровососа. А матку Власку, с дочерью они не трогают. То ли боятся, то ли нужды нет. Зато место верное. Они сегодня сюда, за тягун травой придут. Верно тебе говорю. Тут-то ты их со своими душегубами и накроешь. Смотри только, подготовься получше, не с лихотой биться будешь. Первым делом рот ей зажимайте, а потом вяжите, злыдня твоя душа.

— Ладно, знаю все, не учи. Ай! (Злыдень только успевал отбивать нападения комаров-гигантеров).

— Тихо ты, злобудос. А то услышат. У ведуний слух тонкий. Вот-вот они должны появиться. — В этот момент один из лихих людей подал сигнал. Ведуньи приближались. Золторакс весь напрягся, забыв о комарах. Три раза проквахтал тетёрочкой, предупреждая всех о полной готовности.

Матка Власка шла по тропке, разговаривая с Аной, ни о чем не подозревая. Она сорвала травинку и показала дочери.