Страна Моксель или открытие Великороссии - Владимир Белинский

Вот и все войско Димитрия Донского.

Здесь хвалебной лжи подмешивать не стоит. Но если даже представить, что на территории старого Московского Кремля пеших и всадников собралось 10–15 тысяч человек вместе с обозом, то любой человек должен понимать, что больше там, попросту, вместиться не могло. Это при том, если вся территория Кремля была забита людьми, как селедкой бочка.

Как мы понимаем, даже цифра 15 тысяч всадников и пеших является завышенной. А дружины Полоцкая и Брянская, естественно, даже вместе не превосходили Московскую, иначе речь должна идти о победе над Мамаем не Московских войск, а о победе Литовских князей над Мамаем.

Я надеюсь — это очевидно.

Итак, под рукой Московского князя Димитрия было не более 20–25 тысяч человек. Это подтверждается и другими косвенными источниками.

По повествованию Н.М. Карамзина Куликовская битва длилась не более 3–4 часов:

— В 6 часов утра войска увидели друг друга;

— После чего произошел поединок Пересвета с Челубеем, где вся процедура поединка, вплоть до выноса тел погибших, заняла не менее 30–40 минут;

— В 9 часов ударил из засады «засадный полк», увидев который войска Мамая «не могли противиться новому строю войска свежего, бодрого» и побежали.

Вот и вся Куликовская битва.

В свое время русские историки очень долго устраняли «примес лжи» о количественном составе войск Батыя. Сначала настаивали на цифири вторгшихся татаро-монголов в количестве 300 тысяч человек, но после долгих споров, со скрежетом зубовным, сошлись на 30 тысячах.

Сегодня пришло время устранять очередную ложь Русской истории — ложь о «Куликовской битве» и количественном составе ее участников.

Очевидно, что битва 300 тысяч человек на очень ограниченном в размерах Куликовом поле, не могла закончиться в течение 3 часов.

Есть еще один величайший, наглядный пример, опровергающий ложь русской истории о численности войска Димитрия на Куликовом поле.

Я предлагаю для сравнения вспомнить о Бородинском сражении, где численность войск зафиксирована с определенной точностью. Здесь русским историкам врать попросту не позволили мировые и французские историки.

Так вот, «(русская армия в Бородинском сражении имела) 132 тысячи человек и 624 орудия, (а французская) — 135 тысяч человек и 587 орудий…». «Сражение началось около 5 часов 30 минут утра 26 августа… (только) с наступлением темноты Наполеон отвел войска на исходные позиции…».[197]

Как видим, в Бородинском бою где в каждой из сторон было задействовано даже меньше войск, чем в Куликовской, бой длился с утра до позднего вечера. Да так и не закончился.

Французская армия в Бородинском бою потеряла 30 тысяч человек (по французским данным), русская армия — потеряла 44 тысячи человек (русские данные). При том, мы не должны забывать, что с применением артиллерии резко увеличиваются потери в живой силе. Но даже с учетом данного фактора потери в войсках составили 30 % от их состава.

А то ведь «сказатели истории» уже почти две сотни лет пытаются всех убедить, кстати, и себя тоже, что при помощи только меча, сабли, секиры и пики можно за 3 часа на маленьком ограниченном со всех сторон лесом и реками Куликовом поле, уничтожить сопротивляющуюся армию в 150 тысяч человек. Притом в военных доспехах (шлем, кольчуга, щит и т. д.).

Все «липовое сочинение» о Куликовской битве рассчитано на обывателя, жаждавшего именно такое услышать. Но настало новое время и «пластинку лживой истории» необходимо заменить.

Большевистские русские историки попытались, в пределах дозволенного, слегка поправить Н.М. Карамзина и других дореволюционных «сказателей истории». В Московской Советской Энциклопедии (третье издание), том 13, стр. 587, написано более осторожно: «Собравшееся в этих пунктах (Москва и Коломна. — В.Б.) рус(ское) войско численностью до 100–150 тыс. чел.». Мол, точно неизвестно. Такова история вокруг Куликовского поля.

Я не стану приводить читателю выписки из лживого панегирика о Куликовской битве. Это была лишь междуусобная драка внутри единого государства — Золотой Орды. Московский князь Димитрий, не поддержанный никем из других князей-соплеменников, всего лишь выступил за сохранение существовавших династических порядков в Золотой Орде и своих личных привилегий.

Димитрий дрался за свои привилегии, дарованные его роду еще Ханом Батыем. Вот чем в действительности была Куликовская битва 1380 года.

«Конечно, отношения русских (московитов. — В.Б.) и тюрок в XIII–XVI вв. были не безоблачные, но в эпоху феодальной раздробленности это было неизбежно. Разве меньший вред наносили междукняжеские усобицы, например… Москвы с Тверью, или распри степных племен, например ногаев и ордынских татар? Однако это были неполадки внутри единой системы, единой культуры, единой страны. (Сказано замечательно. Москва была всего лишь частью — улусом единой татарской Империи, единой великой культуры Азии. — В.Б.). Да если бы было иначе, разве смогли бы русские (московиты. — В.Б.) землепроходцы с ничтожными силами пройти сквозь огромную Сибирь и Дальний Восток».[198]

Вот такими словами подтвердил наши мысли профессор — евразиец Н.М. Гумилев. Однако я хочу обратить внимание читателей еще на один эпизод, имевший место в период княжения Димитрия до Куликовской битвы.

Вот о чем повествуют литовские и европейские летописи:

«Ольгерд (великий Литовский князь. — В.Б.) немедленно выступил с войском в середине Великого поста и вел с собою Послов Димитриевых до Можайска; там отпустил их и, дав им зажженный фитиль, сказал: «Отвезите его вашему Князю. Ему не нужно искать меня в Вильне, я буду в Москве с красным яицом прежде, нежели этот фитиль угаснет. Истинный воин не любит откладывать, вздумал и сделал». — Послы спешили уведомить Димитрия о предстоящей опасности и нашли его в день Пасхи идущего к Заутрене, а восходящее солнце озарило на Поклонной горе стан Литовский. Изумленный Великий Князь (Московский. — В.Б.) требовал мира, Ольгерд благоразумно согласился на оный, взяв с Россиян (московитов. — В.Б.) много серебра и все их владения до реки Угры. Он вошел с Боярами Литовскими в Кремль, ударил копьем в стену на память Москве и вручил красное яицо Димитрию».[199]

Н.М. Карамзин, правда, пытается оспорить этот факт. Что вполне понятно — кому понравится такое событие, да еще накануне самой Куликовской битвы. Само событие в полной мере объясняет «величие Московии», ее истинные возможности «сбросить татаро-монгольское иго» в 1380 году. Как видим, даже надобности в «сбрасывании ига» не существовало. Именно войска Золотой Орды постоянно защищали свой Московский Улус от посягательств соседей. Иначе Московия была бы просто уничтожена соседями, так и не появившись как самостоятельное государство.

Читатель также должен знать, что Великое Княжество Ольгерда в те далекие времена именовалось следующими словами: «Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское». А русскими в том княжестве были жители сегодняшней Украины!

Московский же князь Димитрий Донской повелевал в 1380 году — московитами. А московиты никогда русичами не были.

«Всякий раз, едва доведется читать о событиях XII–XIII столетий, необходимо помнить: тогда «Русью» называли… — киевское, переяславское и черниговское княжества. Точнее: Киев, Чернигов, река Роись, Поросье, Переяславль — Русский, Северская земля, Курск. Сплошь и рядом в древних летописях пишется, что из Новгорода или Владимира (Суздальского. — В.Б.)… «ехали в Русь!» То есть — в Киев. Черниговские города — «русские», а вот смоленские — уже «нерусские».[200]

Украли слово «русский» у коренного народа Поднепровья, московиты значительно позже, когда понадобилось «великое прошлое» для империи, сколоченной Московией. Тогда и Куликовскую битву подали как попытку «освобождения от татаро-монгольского ига».

Итак, читатель, давай поглядим, действительно ли Дмитрий Донской такой уж «великий человек», сражавшийся за свободу Московии, или это обычный трусливый московский князь. Для чего вкратце проследим сам ход Куликовской битвы по Н.М. Карамзину:

«Войско тронулось и в шестом часу дня увидело неприятеля среди обширного поля Куликова».[201]

Вначале, как мы помним, произошел поединок Пересвета с Челубеем. Но об этом «сказатель истории Российской» умалчивает — то ли позабыл, то ли с определенной целью. Скорее — второе. Лишь там, где Димитрий Донской уже осматривает поле боя и «плоды великой победы», Н.М. Карамзин говорит вскользь:

«…и многие другие положили головы за отечество, а в числе их и Сергиев Инок Александр Пересвет, о коем пишут, что он еще до начала битвы пал в единоборстве с Печенегом, богатырем Мамаевым, сразив его с коня и вместе с ним испустив дух».[202]