Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2) - Мэтью Стовер

щелкнула, вытягиваясь. - Эффективно против мелких или тонких костей. Пальцы, запястья. Ключица. Даже висок. По шейным позвонкам, вероятно, можно убить.

- Вы пришли не обсуждать мое оружие.

- Да. - Она положила дубинку на развернутый футляр. Поглядела, и руки сжались в кулаки, дыхание замерло. Отвернулась, глядя на решетку окна. - Я оказалась в трудном положении. Будучи Кулаком Хрила, я должна блюсти Его Закон.

- А я надеялся окончить день без очередной лекции о вашем гребаном долге.

Тень лица шевельнулась за медленно колыхавшейся вуалью. - Я лично Вложила в вас Авторитет Хрила.

- Гм, ага. Насчет...

- Я поклялась защищать Бранное Поле и его народ, поклялась, возложив руку на сердце и помня о святости чести.

- Давайте поговорим о вас с Орбеком. О Правосудии Хрила.

- Вы сокрушили восстание Черных Ножей? Заставили Орбека покориться?

- Не совсем.

- Так и говорить не о чем.

- Я мало чего достигну, пока сижу с голым задом в запертой камере.

- Мы оба знаем, что вы выйдете отсюда через секунду после меня. Ставить людей на охрану - лишь напрасно проливать кровь.

- Как уже бывало.

- И я не смогу предотвратить это, как не смогла той ночью. И этим утром. Кажется, так будет всегда.

- Нет. Будет намного хуже.

- Мир. Я пришла не выслушивать банальности.

- Так ради чего пришли?

- После... площади Ткача... я хотела спросить совета у дяди, - сказала она мягко. - Не смогла его отыскать. И постепенно... убедила... лорда Тарканена раскрыть дядину участь.

- Э...

- Вы тот самый?

- Сложный вопрос.

- Вы?!

Он вздохнул. - Да. Почти что.

- Почему?

- Слушайте, односложным ответом я не отделаюсь.

- Рассказывайте.

Она хотела прямоты? Он был готов. - Выполнил работу.

- Работу? По нашей сделке? Ради цели, которую я дала вам?

- Да.

- А ваше оружие... Рука Света? Авторитет Хрила, который я лично Вложила в вас?

- У меня был только он.

Она торжественно кивнула и понурила голову. - Суровое суждение о жизни моего дяди. Я верила, что он лучше.

- Ну, э, я о том... он был тупой задницей, верно. Но думаю, он пытался сделать самое лучшее, что мог в сложившихся условиях. Если это что-то значит.

- Не значит. Его Легенда будет стерта до конца времен. - Голос стал еще мягче. - Как и обещал Хрил, Его Воля исполнена. Вы были лишь Его сосудом, как и я.

- Не стал бы заходить так далеко...

- Уже зашли. Но не бесчестие дяди привело меня к вам. Я лишь... надеялась, что вы можете...

Она, наконец, пошевелилась: начала медленно падать, в последний миг удержавшись за край стола. Рука поднялась к краю капюшона, дрожащая, и скрылась под вуалью.

- Хочу, чтобы вы сказали... - Дыхание прервалось. - Хочу лишь знать... мне нужно знать...

- Ага?

Она вздернула голову, рука откинула вуаль с лица. Блестящие глаза стали красноватыми, слезы текли по впалым щекам.

- Почему вы не застрелили меня?

Настало время молчать ему. Тишина разинула пасть между ними.

Он отошла к окну, массируя рукой затылок.

Он смотрел. Просто смотрел. Не мигая. Не дыша. Даже не думая.

- Таково было ваше намерение, верно? Убить меня. - Она говорила с ясными лучами света меж прутьев решетки. - Вот зачем вы пришли на площадь Ткача утром. Зачем пронесли этот замечательный пистоль. Зачем целили мне в лицо.

- Я... - Он потряс головой, будто проснулся. - ... был как в тумане. Тот взрыв... ну сами знаете. Очнулся и не понял, в какое пекло попал.

- Это не ответ. - Она повернулась лицом к камере, оперлась о стол. Дерево застонало от силы сжатых пальцев. Было некое мерцание в ее позе: словно безжалостно подавляемая дрожь. - Говорите правду.

- Какую правду вы имеете в виду?

- Любую, вами предложенную.

Он пожал плечами, извиняясь, что честность не принесет блага. - Я уже собирался.

- Да.

- Это было лучшей идеей, что я нашел. Единственной. День Успения... - Он встретил ее воспаленный взгляд. - Дерьмо, что случилось в день Успения... его не должно было случиться. Включая вас.

- И всё же... - Доска на краю стола оторвалась с коротким резким взвизгом. Она подняла расщепленную деревяшку, будто не понимая, что это. Бросила на пол. Скорее дала упасть. - И всё же...

- Ага.

- Вы спасли мне жизнь. - Безжизненный тон окрасился вялой меланхолией. - Спасли мне жизнь.

Ну, типа. Может быть. Плечи дернулись. - Казалось, это вежливо.

Она опустила голову, и край капюшона затенил красные глаза. - Прошу... - сказала она мягко. - Я задаю честный вопрос. И хочу узнать, почему вы отдали мне оружие, а не воспользовались им. Прошу уважить меня, ответив столь же честно.

Не было причин, по которым он должен был ответить. Ни малейших.

Она ждала.

Наконец он вздохнул: - Может, вы напомнили мне... кого-то.

- Ах.

Недвижность в белом. Соляной столб.

- И та особа... была вам важна?

- Ага. Думаю, да. - Он понял, что смотрит на покрытые шрамами руки. - Но не так важна, как должна была бы.

Голова поднялась на бесконечно малую долю. - Так она мертва.

- Уже давно.

- Вы убили ее?

- Пошла на хрен.

- Я лишь...

- Давай переведу, а? "Пошла на хрен" по-артански значит "не буду говорить".

Подобие кивка, и снова подбородок ее опустился. Он ощутил себя задницей. Впрочем, давно привык.

Она уставилась за решетку окна. На время остался лишь ветерок и медленный ритм барабанщика, треск тележных колес и отдаленный стук подков.

Потом она произнесла: - Та женщина, которую я вам напомнила... это случайно не Марада Яркая-как-Солнце? Марада, Рыцарь Тартелл из Кевлинз-Лип?

- Гм... - Он покосился, удивленный, настороженный. - Ага. Точно.

- Я надеялась. - Она почти прислонила скрытую капюшоном голову к прутьям. - Рыцарь Тартелл иногда гостила в имении дяди. Я восхищалась ею без меры. Ее Легенда бережно хранима Орденом; в свои дни она считалась отличным кандидатом в Поборники.

Он ощутил себя... таким мелким. - Помню.

- Она привозила мне подарки из необычайных стран, а сказания о ее подвигах среди моих сверстников, детей, достигали мифических пропорций. Хотя нам прямо запрещали ими интересоваться. Причины, полагаю, вы вполне можете представить.

Он мог. Пару лет сам был одной