Стрела гламура - Елена Логунова

— Добрый день, пираты!

«Пираты» обращению заметно удивились и ответствовали нестройно, без энтузиазма. Наверное, день, посвященный выезду на место двойного убийства, не казался им добрым.

— Здорово! — сказала Ирка заглянувшему к нам Лазарчуку и развила приветствие песенным текстом: — Я так ждала тебя, Вова!

— Я Сергей, — ворчливо напомнил капитан.

— Как дорога, Серега? — изображая непринужденность, Ирка играла в буриме.

— Все бы ничего, но она привела меня сюда, — ехидно ответил Лазарчук и посмотрел на меня.

Я молча отсалютовала ему ножом и продолжила старательно срезать шкуру с картофелины, ожидая продолжения. Мне представлялось, что капитан должен объяснить, каким образом он оказался в составе опергруппы, работающей на другом участке и даже в другом районе. Однако Серега и не думал что-то объяснять.

— Ты не умеешь чистить картошку! — заглянув в стоящую передо мной миску, объявил он.

— Я умею! — возмутилась я.

— Ты не умеешь чистить ее быстро, как в армии! — сказал Серега. — Надо вот так!

Он забрал у меня нож и с поразительной ловкостью сделал из крупной картофелины аккуратный кубик.

— Интересный способ, только очень расходный. Пожалуй, я позову нам на помощь кого-нибудь из женщин, у них нет армейской выучки, — сказала Ирка и вышла из кухни.

Я догадалась, что подруга дезертировала, опасаясь нахлобучки от Лазарчука. Я не видела в случившейся трагедии никакой нашей вины, но у Сереги могла быть другая точка зрения. Он искренне убежден, что мы с подругой притягиваем неприятности, и уже не раз озвучивал обидную формулу «Ленка плюс Ирка равно че пэ». При этом под аббревиатурой «ЧП» подразумевалось отнюдь не «частное предприятие».

— Зинулю разбуди! — крикнула я вслед подруге. — От Дины с ее дюймовыми ногтями маловато толку будет.

— Ну, а теперь рассказывай, что тут у вас случилось, — потребовал Лазарчук, когда мы с ним остались вдвоем. — Наверняка ты уже успела сунуть свой любопытный нос всюду, куда только можно было, и узнала много чего интересного.

— Узнала, — не без гордости согласилась я.

— Рассказывай, — велел Лазарчук.

И я честно приготовилась рассказывать, но не успела произнести ни слова. В кухню, грубо отпихнув с дороги капитана, ворвалась Ирка. Глаза у нее были круглые, физиономия бледная, губы тряслись.

— Там… Там! — сказала она и показала большим пальцем через плечо.

— Тамтам — это африканский барабан! Ты по существу говори, в чем дело? — потирая ушибленное плечо, сердито сказал Лазарчук.

— По-моему, она мертвая! — страшным шепотом сказала Ирка строго по существу.

— Кто?! — я уронила нож и схватилась за сердце.

— Кто-кто! Зинуля!

— Там? — деловито уточнил Лазарчук, показав пальцем на дверь, и быстро вышел из кухни.

Я бросила недочищенную картофелину и побежала за ним, на ходу спрашивая:

— Как — мертвая? Почему — мертвая?

— Спроси еще, зачем! — люто вызверилась на меня Ирка.

После этой вспышки подруге заметно полегчало, во всяком случае, глаза ее вернулись в орбиты и лицо порозовело.

— Да-а-а, дела… — протянул Лазарчук, внимательно оглядев Зинулю, которая при взгляде с порога казалась мирно спящей. — Не подходите! Выйдите из комнаты и позовите сюда ребят.

Мы подчинились. «Ребята» — оперативники — проявили к новому мертвому телу живой интерес и переместились из гаража в наш флигель. Пока они занимались своим делом, мы с Иркой спешно и не очень аккуратно дочистили картошку и побросали ее в большую кастрюлю с водой. Достаточно объемистой посудины для варки кучи сосисок не нашлось, и мы решили поджарить их на гриле. Пошли во двор, кое-как подпалили дрова в мангале и стали ждать, когда они превратятся в головешки. Делать при этом нам было совершенно нечего, и мы изнывали от тревоги и любопытства.

— Серега, пожалуйста, скажи нам, что Зинуля тихо-мирно умерла от сердечного приступа! — взмолилась Ирка, поймав во дворе сурового Лазарчука.

— Вскрытие покажет, — коротко бросил Серега и хотел бежать дальше, но мы с Иркой в четыре руки удержали его на месте. Пришлось капитану развить свою мысль. — Похоже, дамочка приняла лошадиную дозу снотворного да еще запила его порцией спиртного.

— Откуда это известно? — спросила Ирка.

Я промолчала, потому что помнила, что от Зинули вчера вечером действительно попахивало спиртным.

— Да тянет от нее вчерашним! — пожал плечами Лазарчук. — А пустую аптечную коробочку в кармане ее куртки нашли.

— А какие-нибудь отпечатки пальцев на этой коробочке есть? — быстро спросила я.

Серега внимательно посмотрел на меня:

— Какие-то были, наверное, только в карман снег насыпался, и коробочка совсем раскисла… Следы рук экспертизе не подлежат. А ты этим профессиональным моментом просто так интересуешься, из чистого любопытства, или у тебя какие-то соображения есть?

— Нету у меня никаких соображений! — соврала я.

Старательно сделала подходящее случаю глупое лицо и убрала руки с Серегиного брючного ремня. Ирка тоже отпустила капитана, которого удерживала за полы распахнутого тулупа, и Лазарчук сразу же побежал дальше.

— Выкладывай! — проводив взглядом удаляющегося Серегу, потребовала подруга, отнюдь не обманутая нетипичным для моей физиономии идиотским выражением.

— Никакое это было не самоубийство! — убежденно сказала я, стерев с лица дебильную улыбочку. — Если Зинуля и напилась снотворного, то не по собственной воле.

— Аргументируй!

— Я последняя, кто с ней вчера разговаривал, — объяснила я. — Уверяю тебя, о самоубийстве Зинуля вовсе не думала. Правда, она сказала что-то в том духе, что собирается покончить со старой жизнью…

— Ну, вот! — обрадовалась Ирка.

Ей не хотелось думать, что произошло еще одно убийство.

— Но при этом у нее были конкретные планы на будущее! — закончила я. — Например, она собиралась купить новое кольцо с большим-пребольшим бриллиантом.

— Да, это нехарактерно для самоубийцы, — вынужденно согласилась Ирка. — То есть ты думаешь, что снотворное кто-то ей потихоньку подсыпал? Когда, за ужином? Я ничего подобного не заметила.

— Нет, не за ужином, а позже, когда ты, я, Колян и Мася ушли к себе, а она осталась мыть посуду. За ужином мы водку не пили, на столе вообще не было никакого спиртного! А когда мы с Зинулей возвращались из большого дома, от нее уже пахло чем-то крепким. — Я немного подумала. — Знаешь, когда я пришла за ней на кухню, ее там не было. И в ванной не было, и в холле. В холле на подоконнике Катька пряталась, я с ней немного поболтала, а потом появилась Зинуля. Интересно, откуда?

— Да мало ли? — Ирка пожала плечами. — В холл выходят двери гостевых комнат и бильярдной, и туда же можно спутиться по лестнице со второго этажа.

— Ничего подобного, Зинуля из коридора вошла! — возразила я. — Значит, когда я там проходила, она либо в темной кладовке пряталась, либо на террасе была, больше-то негде.

— Темная кладовка неплохо сочетается с застенчивым пьянством в одиночку, — рассудила подруга. — Однако, если ты помнишь, на балконе вчера кто-то курил. Может, как раз Зинуля? Причем не одна?

— Бежим, осмотрим балкон, пока до него не добрались оперативники! — воодушевилась я.

— Только не бегом! — окоротила меня подруга. — Не будем привлекать к себе внимание.

Мы чинно, благородно, с самыми невинными мордами двинулись к большому дому, обогнули его и уже за углом столкнулись с рыжим парнем из опергруппы.

— Куда? — коротко спросил он, вскинув перед нами руку на манер шлагбаума.

— Белье снимать! — бодро ответила Ирка.

Рыжий заинтересованно оглядел ее с головы до ног.

— Не с себя, а с веревки! — уточнила я.

— Бельишко у нас там сушится, на балкончике! — лучась простодушной улыбкой, как майское солнышко, объяснила Ирка. — Разрешите снять вещички, товарищ майор?

— Я лейтенант, — буркнул рыжий и посторонился с дороги.

— Вежливость — великая сила! — назидательно сказала мне подруга, когда мы отошли подальше. — Стой! Куда прешь?!

— Очень вежливо! — обиделась я.

— Извини, — примирительно сказала она. — Просто ты топчешься там, где вчера валялись окурки. Где-то здесь они были, я помню, только их снежком присыпало.

— Давай копать, — предложила я и присела, погрузив руки в снег. — Если что, притворимся, будто ищем под снегом раннюю зелень Точилке на завтрак.

Ирка тоже опустилась на корточки и принялась сосредоточенно ковыряться в снегу. Со стороны мы должны были смотреться как две девочки, копающиеся в песочнице. Две довольно большие девочки с очень поздним развитием.

— Эй! Что вы там делаете?

Я обернулась. Приставучий рыжий выступил из-за угла и смотрел на нас, не скрывая подозрения.

— Закрой меня своим телом и заговаривай парню зубы! — скомандовала я подруге.