Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила

   - Ладно, ты сам попросил, - облизнула пересохшие губы и постаралась улыбнуться как можно более независимо и бесшабашно. Что мне? Я уже взрослая. Ничего такого, что не позволяет себе Марат, я не делаю. - Мы гуляем, разговариваем. Кстати, ты знаешь, что Леша каждый день приезжает, когда тебя нет? Ты только за порог, а он уже у нас дома. Вот что значит друзья. Он так хорошо осведомлен о твоих планах. Настоящий друг.

   - Он каждый день здесь? - казалось, что парень в следующую секунду взорвется, а я как никто была близка к эпицентру взрыва. Мне бы отойти, отползти подальше, но я не собиралась отступать на полпути.

   - Каждый день, да. Сегодня, например, обещался заехать в полдесятого. Ну, ты как в девять уезжаешь, так что все нормально. И у меня время будет, - отвернулась, чтобы посмотреть на циферблат часов. И перевести дыхание, - целых три часа, чтобы привести себя в порядок.

   - Я тебя предупреждал.

   - О чем?

   - О том, что если тебе нравится вести себя как шалава, то не в этом доме.

   - Ах, это. Я помню. Но причем здесь мы с Лешей?

   - С Лешей? - прищурив глаза, мрачно уточнил Марат.

   - А с кем еще?

   - Знаешь, хорошая моя, - он неожиданно крепко схватил мой локоть, стащил меня со стола, буквально в последнюю секунду помогая удержаться на ногах, и больно сжал пальцы, так что наверняка останутся следы, и вкрадчиво проговорил мне на ухо: - Включи тормоза. Которые у тебя, похоже, отказали. Сначала Никита, теперь Трофим...не слишком ли ты разошлась?

   Это было странно - ощущать Марата так близко. Он горячо шептал в ухо, и горячий воздух ласкал щеку, шею, и мне это совсем не нравилось. Он был слишком близко, к чему я совсем не привыкла. Одна надежда на Ксюшу. В ее присутствии Марат ничего такого себе не позволит. Это единственная причина, по которой я все еще стояла здесь.

   - А вот Никиту вешать на меня не надо, лады? - возмущенно вскинулась я, сверкая глазами. Я не переваривала, если меня обвиняли в том, что я не делала. Я не ангел, причем совсем, но навешивать все грехи не нужно. - Я с ним один раз только разговаривала, на том чертовом празднике. И больше его не встречала. Ты меня второй месяц этим дядькой попрекаешь.

   - Ты серьезно не понимаешь, или прикидываешься?

   - Знаешь, - я запыхтела, пытаясь высвободить свою тонкую руку из смуглой лапищи. Даже в широкую грудь ладонью уперлась. Ноль эмоций. - Так вот, знаешь, не твое дело, чем я с Трофимом занимаюсь, ясно тебе? Я уже не маленькая девочка, а он - давно не маленький мальчик, так что перестань вмешиваться. Я буду встречаться с ним где хочу, как хочу и делать с ним буду - что хочу! А если ты еще раз напомнишь про Никиту, я сама тебе рожу расцарапаю, потому что ты меня с ним достал. И насчет шалавы, хороший мой. Я не делаю ничего такого, что бы ни делал ты. Ясно?

   Как он сдержался, чтобы не заорать и меня не пристукнуть, - не знаю. Но Марат смог неожиданно мягко повернуть меня к себе спиной, полностью обездвижить и сжать одной рукой две мои. В темноте, неподвижная, неспособная ничего сделать, я мысленно молила о любой помощи, проклиная свой язык.

   - Я запрещаю тебе с ним общаться. Теперь ты и близко к нему не подойдешь. Не заставляй меня идти на крайние меры.

   - Крайние - это какие?

   - Ты и сама прекрасно знаешь. Не заставляй меня повторять. Или ты живешь со мной на тех условиях, которые я ставлю, или выматываешься. И уйдешь ты в том же, в чем пришла сюда.

   Как мне хотелось его ударить. Кончики пальцев зачесались от нестерпимого желания. Но я не могла, дышала и то через раз, боясь его спровоцировать и вывести из себя. Даже о Ксюше напоминать было опасно - мои ребра под его хваткой опасно трещали. Вот ублюдок. Что меня теперь злило - он не давал мне делать то, что делает сам. Ведь он спит со своей принцесской, обласканный ею со всех сторон, удовольствие получает. Теперь у него все есть - новая квартира, красивая невеста, хорошая работа. И это только одна восьмая огромного айсберга. А стоит мне подпустить к себе кого-то, кто может дать мне...нужное. Или начать общаться с тем, кто не устраивает Марата - а он придирчиво выбирал круг моих знакомых - наступал конец света.

   - Почему ты мне указываешь? Ты сам...

   - Да, я сам, - я ахнула и поднялась на цыпочки, втягивая из последних сил живот, чтобы как можно меньше соприкасаться с Маратом. Он говорил очень нежно, тихо, прочувствованно так, и каждое слово беспрепятственно достигало сознания. - Я сам могу делать, что хочу. И хватит меня этим попрекать. Ты никто, чтобы так себя вести.

   - Я не попрекаю...

   - Саша, перестань. Последний раз прошу, и пока по-хорошему. Я не знаю, что на тебя нашло, и мне как-то плевать. Я могу делать все, что посчитаю нужным. Ты - нет. И мне без разницы, что ты хочешь мне возразить. Как я сказал, так и будет.

   - Да почему? - не выдержав, громко вскричала я, и мы оба замерли, прислушиваясь к тишине квартиры.

   Марат глубоко вздохнул.

   - Потому что я так сказал.

   - Это не аргумент.

   - Аргумент. Для тебя любое мое слово - аргумент. Не думай, что если мы с Ксюшей женимся и переезжаем, то я о тебе забуду. Я буду тебя контролировать, всегда буду контролировать. И если еще раз увижу рядом с тобой этого выбл*дка, во всем будешь виновата ты. Это понятно?

   - Руки убери.

   - Ты поняла? - настойчиво переспросил Марат, ни на миллиметр не отодвинувшись от меня.

   Но я уже чувствовала себя так плохо, так некомфортно рядом с ним, что была готова на что угодно, только бы оказаться подальше. Раздраженно забарахталась в объятиях, не специально стукнула его пяткой по лодыжке и завертела запястьями, сама себе выкручивая руки.

   - Да поняла я, черт! Отпусти!

   Так же легко как и схватил, Марат меня выпустил, по голове погладил, вызывающе-мило заулыбался и елейным тоном спросил:

   - Я надеюсь, мы больше не вернемся к этому разговору?

   Одернула пижамную майку и гордо развернулась.

   - Не вернемся, - и уже тихо пробормотала себе под нос: - Ублюдок эгоистичный.

   Глава 20.

   Почему я выбрала Марата? Я часто слышала этот вопрос. От самого Марата, который спрашивал только для того, чтобы потешить свое самолюбие. От Оксаны, позже, много лет спустя. Ее вопрос был наполнен горечью, болью, но она и без меня знала ответ, просто боялась вытащить его из глубины души на поверхность. Иногда люди задают слишком много вопросов, на которые и так знают ответы, и молчат именно тогда, когда надо лишь спросить. Оксана была из таких.

   Мне задавал такой же вопрос Трофим, только он спрашивал с досадой. Чисто мужской досадой. Я выбрала не его, но он с самого начала знал, что так будет. Во всяком случае, нас с Маратом пытался в этом уверить. И в будущем об этом спрашивали другие люди, незнакомые, никак к нам непричастные. Многих удовлетворял ответ: "любовь с первого взгляда". Как удобно. Накосячил или сдвинулся с намеченного курса - виновата гипотетическая любовь, и обязательно с первого взгляда, ведь почему-то считается, что она сильнее.

   Только двое знали настоящий ответ на этот вопрос. Я и Марат. Нет, трое. Еще Оксана, но она скорее умрет, чем в этом признается. А так двое. Мы двое.

   У меня было много лет, чтобы разобраться в самой себе, проанализировать свое поведение и сделать выводы. Я не хотела этого делать, но слишком много бессонных ночей появилось в моей жизни. Не сейчас, позже. Я ненавидела эти бессонные ночи за то, что они заставляют думать о ненавистных вещах. Днем с успехом получается загнать их внутрь, а ночью они выбираются на поверхность.

   Марат же...он знал меня, видел почти насквозь. А когда мы стали близки, как только могли быть близки два человека, он стал видеть меня еще лучше. Я его тоже. Он был для меня...всем. Всем миром. Он сам так сделал, сделал себя моим миром, о чем здесь говорить? Он вложил в дикую девочку свою душу, свою философию, которая прижилась и дала всходы. Как однажды цинично заметил Трофим: