Запределье. Осколок империи - Андрей Ерпылев

Таким образом, население осколка Империи разом сократилось почти на четверть. Теперь это уже было не изгнанием, а переселением — как и всякий организм, Новая Россия наконец дала «отводок», а укоренится он на новой почве или нет — должно было показать время. Но большинство понимало, что это — естественный процесс, повышающий шансы горстки людей, затерянных в необитаемом мире, на выживание. Именно так распространялся в незапамятные времена человек по Старому Миру, в конце концов населив все, хоть сколько-нибудь подходящие для жизни клочки суши…

Отъезд сына не стал для Владимира Леонидовича неожиданностью. Он давно почувствовал его отчуждение и отлично знал, когда именно между ними пролег незримый рубеж. Что ж, это тоже был вполне естественный процесс…

— Нет, папа, — покачал головой Алексей, одетый по-походному, и посадил на повозку Ванечку, зачарованно наблюдавшего за вытягивающейся вдаль цепочкой телег и фургонов. — Я не останусь. Это давно решенное дело, и ты сам перестал бы меня уважать, если бы я передумал в последний момент.

— Но мы хотя бы увидимся еще?

— Не знаю… Все в руках Божьих.

Телега тронулась вслед за остальными, унося в неизвестность маленькую семью Еланцевых, а на обочине остались Владимир Леонидович и полковник Манской, снова терявший чудесно обретенную сестру и племянников…

Часть 5. Дороже золота

1

Мокрые стебли вырвались из рук, и Зельдович ушел в трясину по шею. С огромным трудом ему удалось зацепиться непослушными пальцами за какую-то чахлую растительность и вытянуть себя по грудь, но эта опора тоже оказалась ненадежной, и спектрометрист завис в неустойчивом равновесии.

«А вот барон Мюнхгаузен, — совсем не к месту всплыла в памяти прочитанная в детстве книга. — В такой ситуации не тушевался… Смело брал себя за волосы и вытаскивал из болота…»

Но у того хоть были волосы… Прическа Льва Дмитриевича мало того что оставляла желать лучшего, но и была перемазана жидкой грязью настолько, что сходила за набриолиненную.

«Куда, однако, запропастился Зубов с остальными, — тоскливо думал геолог, чувствуя, как ледяная жижа неторопливо отыгрывает таким чудом отвоеванные у нее миллиметры. — Протянет еще минуту-другую, и придется ему считать пузыри на поверхности… Черт, не хотелось бы…»

Пятнадцатью минутами раньше Лев Дмитриевич, шедший в реденькой цепочке путников третьим, опрометчиво сделал шаг в сторону, на показавшуюся ему надежной кочку.

— Держись! — крикнул ему начальник экспедиции, просовывая под судорожно цепляющиеся за колючую осоку пальцы слегу — вернее, ее подобие, вырубленное из чахлой осинки, росшей на краю болота.

И вот Зельдович держался. Держался, хотя давно переломилась хлипкая опора, держался вопреки всем законам физики, ожидая, когда же появятся товарищи, стремглав кинувшиеся назад, к недалекому еще берегу, чтобы найти хоть что-нибудь, способное удержать на плаву человека.

«А если не найдут?.. А если сами провалятся?..»

Мысли эти отдавали пораженчеством, а коммунисту не пристало сдаваться при первой трудности. Но это, если бы она была первой…

Геологическая партия Зубова плутала вокруг громадного болота, судя по карте, раскинувшегося на сотни и тысячи гектаров вокруг точки, к которой они стремились.

Точкой этой был гипотетический кратер метеорита, упавшего в тайгу сотни лет назад.

Дело в том, что позапрошлогодняя экспедиция в окрестности Кирсановки доставила в Москву образцы с аномально высоким содержанием иридия и других редких металлов, согласно гипотезам, содержащихся в метеоритах, бороздящих просторы Вселенной и изредка сталкивающихся с Землей. Карта, с отмеченными местами забора проб, прямо и недвусмысленно утверждала, что концентрация, пусть и незначительно, но весьма заметно повышается с приближением к огромному болоту, затерянному в тайге. Последний шурф был пробит едва ли не по колено в грязи и дал рекордное содержание ценного металла, столь необходимого стране. Зубов тогда даже предположил со свойственной ему фантазией, что само это огромное болото — последствие древнего столкновения с Землей кометы или астероида, подобного Тунгусскому. И уже здесь, на месте, выяснилось, что фантазия эта не беспочвенна — легенды местных народностей прямо и недвусмысленно подтверждали метеоритную гипотезу. Дескать, в незапамятные времена над этим местом произошла извечная битва Добра и Зла. Зло, как водится, проиграло и рухнуло в тайгу со страшным грохотом.

Старый абориген, сморщенный как невиданный здесь гриб-сморчок, кивая головой словно китайский фарфоровый болванчик, даже сообщил, что в центре заболоченной тайги имеется круглая гора, а внутри у нее — чистейшее озеро. Только, мол, ходить туда нельзя, потому что свергнутый с небес злой демон все еще бродит вокруг того озера, сберегая его от посторонних глаз.

— Метеоритный кратер! — обрадованно хлопал товарищей по спинам Зубов. — Самый настоящий метеоритный кратер! А если в центре этой котловины и лежит он — посланец космоса? Вы представляете, какую ценность он представляет для народного хозяйства?

Увы, попытки договориться с авиаторами о съемке интересующего геологов района с воздуха потерпели неудачу. Военлеты, базирующиеся на близлежащем аэродроме, недавно оборудованном для подстраховки очередного беспосадочного перелета, отказались помочь наотрез. Не помогли ни посулы, ни угрозы пожаловаться наверх, ни щедро скрепленные лиловыми печатями бумаги.

— Да вы с ума сошли! — орал краснолицый хрипатый пилот с капитанскими «кубарями» в петлицах, неприятно напоминавших НКВДшные. — А если случится что с движком? Вы только посмотрите, что за самолеты у нас! Стрекозы…

Пара приткнувшихся в конце коротенькой взлетной полосы аэропланов действительно имела мало общего с гордыми могучими машинами, штурмовавшими небо на экранах кинотеатров и страницах газет. Старенькие бипланы с обтянутыми парусиной крыльями совсем не походили на знаменитый «Сталинский маршрут» товарища Чкалова.[22]

— Весной вот было у нас ЧП! — хрипел военлет. — Пропал над тайгой самолет, и все — с концами. Четвертый месяц уже ищем. Тут же самолет искать — как иголку в стогу сена.

— Даже оттуда, — ткнул пальцем в потолок летчик, доверительно склонившись к просителям. — Товарищи приезжали. Не мог, говорят, твой самолет, Колычев… Колычев моя фамилия… За границу перелететь? К окопавшимся за кордоном белоэмигрантам, стало быть. А куда ему лететь-то? До границы горючего все равно не хватит… Едва отвертелся. Строгача, конечно, получил, да это ерунда… А вот если еще одна машина пропадет, то все — пиши пропало: зачислят во вредители и пособники…

Вот и пришлось геологам топать к заветной цели на своих двоих. И все бы ничего, не отважься товарищ Зубов, отчаявшись найти удобный брод, пойти напролом. Благо, местные жители в один голос утверждали, что такого сухого лета, как последние два года, отродясь в этих местах не видывали. Мол, вот два года назад болото было так болото, а сейчас — курица пройдет и ног не замочит. И поверили им…

Лев Дмитриевич, осторожно, чтобы не потревожить трясину, дотянулся до нового пучка камыша и подгреб его под себя. Вдобавок к холоду добавилось ощущение, что по телу кто-то ползает. И спектрометрист молил небеса, чтобы это оказалось обманом чувств, а не пиявками: всякую ползучую живность, будь то пиявки, гусеницы или даже безобидные дождевые черви, он ненавидел с детства.

«Нет, чтобы подождать… — подумал геолог. — Так нет же… Пробы, дескать, дают стабильное повышение уровня металла… Скорее бы они возвращались…»

Чтобы отвлечься от невеселых перспектив, Лев Дмитриевич принялся вспоминать все, что ему было известно о злосчастном иридии…

«Иридий — один из „платиновых металлов“, открыт в 1803 году англичанином Теннантом одновременно с осмием, которые в качестве примесей присутствовали в природной платине, доставленной из Южной Америки. Имя свое получил от греческого „ирис“, что означает „радуга“, за разнообразие окрасок соляных растворов. Встречается в природе вместе с прочими платиновыми металлами в виде осмистого иридия (невьянскит), зерна которого, вследствие более белого цвета, большей твердости и листоватого строения, легко могут быть отличены от зерен самородной платины, которая также содержит как бы вкрапленным осмистый иридий. Состав этого сплава бывает различный, от Ir3Os до IrOs. Иногда он приобретает название иридистого осмия (сисерскит), при составе IrOs3, до IrOs4. В некоторых платиновых рудах находится также сплав иридия (до 80 %) с платиной. После обработки платиновых руд слабой царской водкой для извлечения золота и затем крепкой — остается, кроме песка, именно осмистый иридий, который и служит материалом для получения свободного металла. Следующий способ был применен в 1872 году Дебрэ и Девиллем для получения чистого иридия…» — Вы, часом, не заснули, товарищ Зельдович? — услышал он над собой веселый голос начальника экспедиции и почувствовал, как что-то твердое и надежное просовывается под занемевшие от ледяной воды руки. — Просыпайтесь-ка…