Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы - Олег Вадимович Григорьев

цикл лекций. Я в данном случае придерживаюсь позиции, что моральные суждения, сколь бы справедливыми они многим ни казались, не самые лучшие помощники в научном анализе.

Все, что мы рассмотрели в данной лекции применительно к якобы глубокому прошлому, происходит и сегодня во взаимоотношениях развитых и развивающихся государств.

Сейчас я предлагаю нам всем вернуться назад и вспомнить уже известный материал, а именно вторую лекцию. Когда мы рассматривали торговые взаимоотношения между развитыми и развивающимися странами.

Вспомнили? На самом деле, в этой лекции я только пересказал то, что было сказано тогда. Только на той лекции мы рассматривали конкретный пример «из жизни». А сейчас мы поняли, что все те особенности, которые мы тогда увидели, являются разновидностью более общих закономерностей, свойственных экономике в целом. Если, конечно, рассматривать ее с точки зрения неокономики.

О чем шла речь во второй лекции? Мы теперь много нового поняли и можем по-другому на нее взглянуть. Речь шла о взаимодействии двух воспроизводственных контуров – возможно ли оно и каким образом. Мы говорили, что контурам нечем торговать друг с другом. То есть взаимодействовать они не могут.

Нам пришлось прибегнуть к ряду допущений, чтобы они все-таки начали торговлю. И тогда мы «на кончике пера» открыли всемирный Гонконг, лежащий за пределами обоих контуров, благодаря которому они и могут взаимодействовать. Сейчас мы говорим о том, что это и есть финансовый сектор.

Что мы еще сделали? Нам потребовалось ввести деньги. Мы тогда про деньги ничего не знали и ввели их наобум. И считали все в долларах, то есть в деньгах развитой страны. Но на самом деле было ясно, что в широких пределах нам все равно, в каких деньгах считать.

Собственно, в этой лекции мы и показали, что деньги мы можем ввести произвольно и контуры начнут взаимодействовать.

Очень важное положение, касающееся оценки труда. Во второй лекции мы показали, что контуры будут взаимодействовать, если в двух странах будет различаться денежная оценка труда. Об этом мы тоже с вами говорили, когда вводили понятие продуктивности воспроизводственного контура. Мы говорили, что для двух контуров отношение продуктивностей равно отношению длительностей рабочего времени, необходимого для производства одного и того же набора потребительских продуктов.

То есть отношение продуктивностей показывает нам относительную ценность единицы рабочего времени, например одного часа. Час работы в одном контуре менее ценен, чем в другом, более продуктивном.

Но пока два контура не взаимодействуют, это соотношение носит исключительно абстрактный характер. Мы с вами здесь на доске придумываем примеры, и нам все кажется ясным и очевидным. А как увидеть это в реальности?

Еще раз напомню про советского инженера. Пока существовал «железный занавес», этот инженер и ведать не ведал, как живет инженер на Западе. Для него точкой отсчета служила ситуация внутри страны. Он сравнивал свое положение с положением других категорий советского населения и на этой основе принимал решение: учиться на инженера или идти в рабочие. Напомню, что к концу существования СССР наблюдалось массовое явление, когда инженеры переходили в рабочие, у которых заработки и льготы быстро росли.

Но даже когда инженер понял, что он живет хуже, чем его коллега на Западе, он что, понял, почему так происходит? Он это понял, когда занялся челночным бизнесом. Оказалось, что внутри советского воспроизводственного контура ему не недоплачивали, как ему казалось, а переплачивали. Нефтяная рента перераспределялась внутри контура. Эффективные производители из топливно-энергетического сектора вынуждены были делиться со всеми остальными участниками контура, поддерживая убыточные производства и неэффективные виды деятельности. Я об этом уже говорил.

А с приходом рынка эффективные производители поняли, что они могут не делиться внутри своего контура, а взаимодействовать с другими контурами, включиться в другой, более богатый контур и соответственно получать доходы, присущие этому богатому контуру.

Не буду говорить о том, какая политическая возня шла и идет до сих пор по поводу перераспределения доходов топливно-энергетического сектора внутри страны. Вы об этом знаете.

К чему я это все говорю? На теоретическом уровне мы с вами теперь понимаем, что оценка часа труда зависит от того, в каком контуре вы находитесь. Когда в экономике появляются деньги, мы можем час труда оценить в деньгах. Но отсюда до формирования рынка труда и появления такого явления, как стоимость рабочей силы, еще далеко.

Мы рассмотрим, как все это происходит, в следующих лекциях.

Приложение

Проблема процента в неоклассике.

Противоречие между статикой экономических моделей и динамикой моделей финансовых.

Как Бем-Баверк пытался разрешить это противоречие, но у него ничего не получилось.

В чем проблема процента в неоклассике? Дело в том, что модели неоклассики принципиально статичные – это модели воспроизводственного контура. Они другими быть не могут.

Когда неоклассики представляют нам так называемые динамические модели, то речь идет исключительно о последовательности разных статичных состояний, которые получаются вследствие изменения какого-либо экзогенного фактора. Само собой разумеется, что в продвинутых «динамических» моделях этот фактор тщательно спрятан внутри модели. Но при наличии достаточного опыта его всегда можно найти. Если, конечно, захотеть искать.

Итак, модели неоклассики всегда статичные. А вот процент – явление принципиально динамичное. Цена денег имеет размерность денег же, именно поэтому мы и можем эту цену выражать безразмерной величиной, а именно процентом. Но это значит, что понятие цены денег относится к другому моменту времени. То есть речь идет о динамике.

Если феномен процента обуславливается динамикой экзогенного по отношению к экономической системе фактора, то никаких противоречий нет. Собственно, именно так и трактует ситуацию неоконо- мика. Есть внешний по отношению к изначально статичной экономической системе фактор – деньги. Или, как я говорил во второй лекции, глобальный Гонконг, финансовый сектор. И с этим внешним фактором и связано понятие процента. Правда, этот внешний фактор меняет исходную систему более радикально, чем это предполагается в неоклассических моделях. Не просто количественно, но качественно.

Неоклассики предполагают, что исходный воспроизводственный контур остается структурно неизменным, а изменения происходят постепенно. Правда, неоклассическая теория цикла рассматривает возможность шоковых изменений экзогенных параметров, последствия которых, впрочем, смягчаются кейнсианским фильтром – негибкой реакцией рынков труда (иначе не получатся последующие автоколебания, ради чего модель и создана). Но опять-таки и в этом случае структура контура не меняется.

В неокономике внешний фактор: сами деньги. Они